Маяк на краю света (СИ), стр. 1
Маяк на краю света
Глава 1. Маячник
Каждый день что-то заканчивается, а что-то начинается. Вот прямо сейчас заканчивается путь, и начинается дождь. Драконий летописец Оливер Хольмен спрыгивает на берег, оглядывается и машет на прощание капитану маленького буксира.
Хороший дядька. Не поленился подкинуть до маяка, еще и плащ одолжил: желтый, просоленный дождевик с огромным капюшоном. В него влезло бы два таких летописца, и все же он не спасал от промозглого ветра. Не помогал даже кофе из старого красного термоса, который дала ему Ная. Долго ворчала, что кое-кто обещал приехать погостить подольше, а сам сломя голову несется непонятно куда, но без кофе не оставила.
В небе громыхает. Олли накидывает капюшон, поудобнее перехватывает сумку и бежит по берегу до скользкой деревянной лестницы, которая приведет его к маяку на вершине горы. Если, конечно, дождь не смоет летописца обратно в море.
Ветер крепчает. Вдалеке с волны на волну скачет маленький красный буксир.
***
Выдохшись, уже пешком Олли подходит к белой башне. Крыша ее теряется в дымке дождя, но наверху то и дело вспыхивает лампа. Маяк работает.
А вот Маячника на месте нет. На стук никто не отвечает, а из-за дверей доносится недовольный мяв. Приходится пошарить над косяком и выцепить гостевой ключ.
Ливень усиливается, Олли открывает дверь и быстро заскакивает внутрь. Здесь летописца встречают коты: черные, серые, рыжие и пестрые, короткохвостые и толстолапые. Их уже больше двух дюжин, но Маячник давно не ведет им счет, зато и крыс здесь не водится.
Оливер узнает Марципана, Тишину, Чо, Офелию и Парадигму. Эти коты любят гостей, ходят за ними по дому, мурчат на коленях. Остальные глядят на летописца, как на огромную мышь. Пожалуй, сожрали бы, если бы Маячник скомандовал. Или если бы в башню пробрался чужак.
Но Олли здесь друг и гость, а потому сторожа теряют интерес и расходятся по своим кошачьим делам. С драконьим летописцем остаются только Марципан и Чо. Олли снимает резиновые сапоги, вешает на крючок дождевик, вздыхает и начинает героический подъем.
Виток за витком, все выше и выше, пару раз останавливаясь, чтобы отдохнуть и погладить нового безымянного котенка и старую кошку Магду, Олли, наконец, взбирается наверх, в «гнездо».
Перед выходом к лампам Маячник устроил себе логово. Здесь у него газовая горелка, полки с жестяными банками разной величины и три топчана. На одном горкой накиданы одеяла, и коты уже обустроили себе в них гнездо. Олли бросает сумку на пол и оглядывается по сторонам: рисунков на стенах прибавилось.
Кто-то из гостей Маячника пририсовал щупальца к щели у плинтуса и добавил пару лапок сороке, которую Олли изобразил в прошлый раз. Косяк входной двери венчает рисунок восьминогой лошади с подписью «Ай-на-нэ конь!». Вместо задних копыт у коня ласты, чтобы было удобно добираться с острова на материк — не иначе.
Банок тоже стало больше, как и чашек с щербинками и сколотыми краями. А на газовой горелке стоит турка с едва теплым недопитым кофе: выходит, они совсем немного разминулись с хозяином. Интересно, куда потянуло Маячника в такую непогоду?
Олли хмыкает, берет с полки простую жестяную кружку и идет допивать остывший кофе ибо разогревать его грешно, а выливать — тем более.
***
Сквозь сон Олли слышит шаги. Кто-то поднимается по ступеням, насвистывая старую прилипчивую песенку, открывает дверь, включает горелку, шуршит банками, безошибочно определяя где кофе, где гвоздика, а где сухое молоко. Затем подходит к топчану и замирает, пытаясь опознать гостя под горой одеял.
— Доброй ночи, летописец, — доносится до Олли голос Маячника.
Оливер нехотя высовывает нос в холодную наружность. Дело в том, что без Маячника белая башня никого не греет, даже котов. Зато в его присутствии становится вполне можно жить.
— И как так ты всегда угадываешь? — зевает летописец.
Маячник усмехается из-под косматой челки. Олли все никак не может определить его возраст. Льняного цвета лохмы не то седые, не то выгоревшие, морщинки в уголках глаз скорее от ветра и прищура, а кожа загорела чуть не до черноты.
— Коты тебя не сожрали — уже показатель. А еще из всех гостей ты единственный привозишь мне кофе.
С этими словами Маячник поднимает с пола непочатую пачку — пока Олли спал, коты умудрились разворошить сумку и заиграть содержимое — и возвращается к турке. Он снимает ее с огня ровно тогда, когда шапка достигает краев. Поразительная точность. Не иначе, Маячник слышит подходящий момент.
И вот, кофе налит в кружки, комната нагрелась до человеческих температур, и в «гнездо» пришли коты. Маячник сидит, попивая горький черный напиток, а вокруг него колышется мурчащее кошачье море.
— Опять пришел записывать старые истории? — чуть погодя спрашивает он у Олли.
— Я бы рад приходить просто так, но, боюсь, ты единственный, кто знал драконов лично, — отвечает летописец.
Маячник качает головой, и улыбка у него очень хитрая.
— Завтра. Все завтра, — говорит он, одним глотком допивает кофе и уходит к лампам.
***
Привет. Добрался до маяка, здесь штормит и жуткая холодина. Хотя до злых ветров Прамена местным еще далеко.
Маячник ходит слишком довольный, надеюсь, он не собрался бросить на меня все хозяйство в качестве платы за истории. С него станется…
PS1: А еще здесь много новых котят, я уже сломался придумывать им имена. Помогай!
PS2: или пришли сюда толковый словарь.
Олли от Оливера.
Глава 2. Реета
Утром Олли просыпается с тяжелой головой и больным горлом. На голове его умостилась кошка Тишина, черная с белой манишкой, а прямо перед лицом сидит серый дымчатый Сумрак. Кот глядит на летописца так, словно всецело разделяет его боль.
Убедившись, что гость проснулся, кот поднимается и степенно покидает топчан. Тиша тут же срывается следом, оставляя на затылке летописца пару царапин. Вместо нее к Оливеру приходит полосатая Парадигма, садится перед самым его носом и начинает чистить ушки, намекая, что гостю тоже неплохо бы умыться.
Маячника не слышно, да и башня начала остывать, похоже и правда пора подниматься. Но прежде чем спуститься вниз, Олли выходит на открытую площадку маяка.
Море раскинулось до самого горизонта и сверкает как чешуя дракона, а ветер гонит по небу клочки вчерашних туч. Летописец улыбается, забыв про больное горло. Хороший, видно, будет день.
***
Прогуливаясь по берегу, Олли набредает на странные бусины. Приглядевшись, он понимает, что это крохотные перламутровые черепа. Выбросить такую находку у летописца рука не поднимается, и он кладет бусины в карман. Нужно будет спросить Маячника, откуда они могут быть. Впрочем, ответом ему почти наверняка будет «Чего только не приносит море».
***
В домике, прислонившемся к башне маяка, подозрительно прибрано. Олли заходит внутрь медленно и осторожно. Окна вымыты, а пол такой чистый, что даже наступить страшно. Немного подумав, драконий летописец снимает обувь.
— Есть кто дома? — негромко спрашивает он. И тут же слышит пение. Кажется, оно доносится с кухни. Олли разбирает не все слова, что-то про розмарин и ярмарку.
Боясь спугнуть незнакомого певца, Олли осторожно приоткрывает дверь и — вот незадача — задевает примостившегося к ней сэра Шурша. От неожиданности кот подпрыгивает на всех четырех лапах и кидается под раковину, чуть не сбивая с ног невысокую светловолосую женщину. Она оборачивается к гостю, и в ее темно-синих глазах Олли видит сначала удивление, а потом улыбку:
— Зачем пугать котов в такой хороший день? — спрашивает незнакомка, доставая сэра Шурша из-под раковины. — Меня зовут Реета, а ты, верно, Улли?
— Олли, — поправляет драконий летописец и заходит в кухню, отмечая про себя, что один из носков у него дырявый, а второй вообще другого цвета. Но кто знал, что Маячник теперь живет не один? Мог бы и предупредить для порядка!