Между болью и страхом (СИ), стр. 42
— Это твоя пара? — спросил стоящий поодаль и очень громко втянул воздух.
— Проваливайте…
— Мы пара, — подтвердила я, прижимаясь к вздымающейся груди за своей спиной. — И вы нам мешаете, мальчики.
Забавно смутившись и скомкано попрощавшись, ребята рванули к кромке леса. Как только они скрылись, мой двуликий развернулся к дому.
— Пара, — повторил он довольно.
— Никуда не денешься, — я ущипнула его за ягодицу. — Я тебя поймала…
— Значит, теперь я твой…
Он не заметил, как я запнулась и, подхватив на руки, внёс через порог дома. В прихожей было темно. Одновременно мы втянули носами воздух.
— Мы дома, — Дамир ссадил меня на комод и, вклинившись между бёдрами, обнял. — Ты можешь жить со мной здесь.
— Дар…
— Или в городе, если хочешь, — его глубокий голос гипнотизировал и в темноте казался единственным важным в этом мире.
28 глава
— Давай не будем загадывать.
— Ты не определилась? — не замечая, что делает, мужчина сжал меня крепче, почти до боли.
— Я не хочу ограничений. Давай просто будем здесь и сейчас, — обвив его шею, мне удалось мягко поцеловать его сжатые губы. — Ты особенный…
— Не настолько хорош, чтобы быть со мной?
— Но я уже с тобой.
— Сейчас, — он отступил на шаг и стал зябко.
— Ведь "сейчас" может быть очень долго.
— А когда твоё "долго" закончится?
— Когда ты умрёшь, — вырвалось у меня раньше, чем я успела осознать, что говорю и прикрыть ладонью рот.
— Ты думаешь, что я скоро умру? — двуликий растерялся.
— Просто я проживу дольше.
Соскочив на пол, я прошла в гостиную и остановилась у окна. Деревья хранили беспокойные тени, сквозь ветви пробивался лунный свет. Ночь не казалась угрожающей и холодной. Даже непривычный запах яблок и лака для половых досок не раздражал. Мне было комфортно в чужом жилище и было очень легко, закрыв глаза, представить…
— Грёзы опасны.
— Не понимаю о чём ты, Кира, — я не заметила, как он подошёл, лишь увидела отражение в стекле его лица. Жёсткое и злое. Оно должно было напугать меня. Но вызвало лишь потребность стереть это выражение. — Прямо сейчас ты расскажешь мне всё.
— Дар…
— Хватит загадок, побегов и недомолвок. Ты моя женщина. Я смогу принять всё. Перестань отворачиваться. Начни уже в меня верить, — он встряхнул меня и позволил отойти в сторону.
— Я проклята, — усевшись на подоконник, мне удалось смотреть на него, не запрокидывая голову. — Если мой клан доберётся до меня, то ты пострадаешь.
— Считаешь меня совсем никчёмным? Это даже обидно.
— Тебе приходилось убивать?
— Да. И ради тебя я готов убить снова, — двуликий уселся напротив на край стола, скрестив руки на груди.
— То, что ты чувствуешь ко мне…
— Расскажи мне, что же я чувствую? — мне послышался сарказм.
— Влечение, вожделение… — я не могла смотреть на него и уставилась в пол, — Эти эмоции не совсем твои. Они вызваны моим… ядом. У меня во рту… на деснах есть железы. Они выделяют токсин. Когда он попадает в организм мужчины, то вызывает реакцию.
— Какую же?
— Обычно это похоже на безумие. Похоть, при которой мужчина плохо соображает и начинает вести себя… — я запнулась и закусила губу.
— Я вёл себя как безумец?
— Нет, но ты хотел меня.
— Ты красивая девушка, горячая в постели и я не имею проблем с потенцией. Твои мужчины вели себя иначе?
— Я не встречалась с двуликими, а с человеческими мужчинами яд не выделяется без моего желания.
— И ты не допускаешь, что на меня твой яд не действует?
— Это невозможно, — горько вздохнув, я, наконец, взглянула на Захарова и нахмурилась. Он был доволен и совершенно не казался обеспокоенным.
— Значит, я невозможный, — констатировал он. — Конечно, я хочу тебя и не могу насытиться, но для нашего вида это норма. Тем более, мы выбрали друг друга. Ты согласилась, что мы пара.
— Если ты попробуешь моей крови…
— Ну-ну? — Дамир заинтересовался.
— Ты не сможешь остановиться. Раны от твоих клыков не заживут на мне, как обычно, — возможно мне только показалось, что он усмехнулся. — Твоя слюна яд для моей крови.
— Уверена?
— Ты думаешь, что можно придумать подобное! — я соскочила с подоконника и со злостью сдернула с себя тунику. — Смотри! — развернувшись спиной, я демонстрировала спину. — Тот, что был мне господином, располосовал меня катаной, но я не кричала. Я никогда для него не кричала. В тот день он почти отпустил меня. Он слизывал кровь с моей спины, ещё не зная, что меня это может убить. Я была так близка к свободе. Он почти…
Я снова была на дыбе. Раны пылали, безумное рычание господина отталкивалось от стен и металось в огромной комнате. Кровь бежала по коже горячим потоком и чаша подо мной была наполнена больше обычного уровня. Он вгрызался в мышцы спины, впервые пожирая меня напрямую. Боль выжигала страх. Я не кричала. Лишь взвыла сквозь стиснутые зубы и раскрошила камень, спрятанный во рту.
— Акира! — родной голос звал меня надрывно и долго. Мне хотелось слышать лишь его и бесноватое рычание стихло.
— Милая, милая моя девочка. Да, что с тобой?
— Только не до крови, — шептала я бессвязно, цепляясь в его кожу непослушными пальцами.
— Да, не нужна мне твоя кровь, родная, — убеждал Дамир. Свернувшись на его коленях, я слушала как бьётся его сердце. Сильное, щедрое. — Что случилось?
— У меня бывают приступы панической атаки.
— Часто?
— Бывает, — я подняла лицо, встречаясь с внимательным серым взглядом. — С тех пор как встретилась с тобой, это второй вроде.
— Так часто?
— Раньше бывало по два раза в день, — я погладила его по щеке, отмечая жёсткую щетину.
— Побреюсь, — проворчал мужчина.
— Мне нравится. Мне всё в тебе нравится, — он улыбнулся и коснулся сухими губами моих пальцев. — Таких как ты я не встречала.
— Каких?
— Ты стал моим наваждением. Знаешь, — решила признаться я, — ведь не верила я в эти сказки про влечение и страсть, но с тобой всё иначе. С тобой мне хорошо.
— Давай пойдём в спальню. Я принесу туда ужин.
— Не хочу есть, — даже мне показалось, что голос прозвучал капризно, но Дамир улыбнулся.
— Надо искупаться.
— Воды мало и надо принимать душ вдвоём? — соскользнув с его колен, я ухватила широкую ладонь и потянула его за собой.
— Воды достаточно…
— Давай притворимся, что её мало, — было так мило играть с ним.
— Просто скажи, что хочешь меня совратить, лиса, — мы направились вглубь дома.
— И воспользоваться твоим роскошным телом.
— Считаешь меня роскошным?
— Возможно, я ошибаюсь. Надо проверить.
— Акира, — проворчал он довольно, — ты неподражаема. Никому бы не позволил так себя дразнить.
Мы оказались в его спальне и одежда стала мешать. Лихорадочно расстёгивая ремень на джинсах Дамира, я заметила, что он позволяет мне всё делать самой. Стянуть с него текстильную преграду было не сложно. Опустившись на колени, я освободила его ноги и, подняв голову, ахнула. Мужчина смотрел напряжённо, сжимая челюсти и стискивая кулаки.
— Что не так? — прошептала я настороженно, поглаживая его лодыжки.
— Тяжело…сдерживаться, — двуликий просипел сквозь зубы.
— Зачем это?
— Хочу, чтобы ты сама… — дрогнувшей рукой он очертил мою скулу и сжал в ладони волосы собранные на затылке. — Тебе нужно…
— Ощутить себя главной, — продолжила я и обхватила его ноги, прижимаясь щекой к бедру. — Думаешь, это мне нужно?
— Ты будешь бежать от меня, если решишь, что я хочу быть хозяином.
— Раб мечтает не о свободе, а о собственных рабах, — эту фразу я услышала давно и никогда не понимала её смысла.
— Если тебе это нужно…
— Дамир, — позвала я тихо и он замолчал. — Мне не нужна твоя покорность. Совсем.
— Я думал…
— Только ты. Не раб и не хозяин, а тот кого я выбрала. Мой вредный волчала, с которым можно быть слабой.