Конструктор С. И. Мосин, стр. 23

Наган доставил в Россию винтовки, отделанные со всей доступной тогда точностью.

Глава 6. ПРОТИВОСТОЯНИЕ

Ситуация перед испытаниями магазинных винтовок сложилась довольно необычная. Если с Мосиным все ясно, он был на тот момент самым способным и продуктивно работавшим русским изобретателем в области стрелкового оружия, то Наган… Ведь в самой Бельгии военные авторитеты признали нагановское ружье неудовлетворительным, ему отдали только третье место после Маузера и Манлихера. Бельгийские генералы выявили солидные преимущества Маузера в части устройства затвора, предохранителя, обоймы и удобства обращения с ружьями и приняли маузеровскую систему на вооружение своей армии. Ружье Нагана оказалось хуже по устройству ствола и патрона, в совокупности не давших хорошей меткости стрельбы. Русское же военное ведомство любезно предоставило бельгийцу самые выгодные условия для совершенствования своего изделия, вплоть до использования русских изобретений. Но самая большая собака была зарыта, конечно, в сроках поставок винтовок на испытания и в тех поблажках, которые предоставлялись Нагану военным министром. Нарушив контракт, наплевав на все строго оговоренные сроки, бельгийский негоциант привез первую партию своих винтовок на войсковые испытания только 8 января 1891 года и всего в количестве 70 штук.

В Ораниенбаум были доставлены также 300 ружей пачечной системы капитана Мосина, 150 ружей однозарядных с затвором Мосина и с коробкой Комиссии, 150 ружей однозарядных с затвором и коробкой Комиссии, 150 ружей однозарядных с затвором и коробкой Мосина и, кроме того, несколько ружей образца 1870 года. Хотя оружейный отдел еще в сентябре 1890 года выработал и представил в ГАУ программу испытаний, они не начались ни в октябре, ни в декабре того года. Тянуть с началом испытаний дальше было срамно, и потому Ванновский заставил Мосина соревноваться с четырехлинейной винтовкой и однозарядными ружьями его же конструкции, распорядившись 21 декабря начать пристрелку всех перечисленных систем. Надо же было как-то завуалировать беспардонное нарушение Наганом сроков. Поскольку пристреливаться бесконечно долго было бы смешным, министр дал команду провести сравнительные стрельбы на меткость из пристрелянных ружей трех отечественных систем, как будто в этом была нужда. Результаты порадовали Сергея Ивановича и насторожили его противников, так как магазинное ружье стреляло в три раза точнее четырехлинейного и обладало пробивной силой в пять раз большей.

Для оказания Сергею Ивановичу технической помощи и устранения мелких поломок, для дополнительной отладки винтовок из Тулы в Ораниенбаум были командированы его лучшие друзья и помощники Николай Михайлович Овчинников, Михаил Федорович Акимов и Федор Алексеевич Ефимов. Необходимость в таких помощниках была самая жгучая, ибо Мосин прекрасно видел неполадки винтовок, непрочность отдельных деталей затвора, несовершенство подавателя патронов. Он отлично помнил просьбу Чагина устранить недостатки подавателя, но опять-таки из-за проклятой и ничем не обоснованной спешки завод до начала испытаний не сделал 30 ружей с новым механизмом подачи патронов. Сергею Ивановичу пришлось выслушивать немало горьких, но справедливых упреков со стороны генерала Ридигера, начальника Ораниенбаумской офицерской стрелковой школы, горячего сторонника русской магазинной винтовки. Ведь именно он, Ридигер, принимая винтовки Нагана и Мосина, воочию видел существенную разницу в их отделке. Но делать нечего, надо было выполнять условия конкурса, а они были весьма и весьма насыщенными. Предполагалась одиночная стрельба на меткость из трех положений: стоя, лежа и без упора по разного роста мишеням на дистанции 200, 400 и 600 шагов. При этом предлагалось, что стрельба будет выполняться при разной погоде и при разной силе ветра. Можно было только догадываться, насколько могли затянуться испытания. Для выяснения степени усталости стрелков в зависимости от системы оружия предписывалось вести параллельные стрельбы из однозарядных и пачечных ружей по разным мишеням и из разных положений: с места лежа и стоя, а также с перебежками. Отдельно предусматривались стрельбы для выяснения качества патронов, действенности силы порохов разных марок, пригодности различных магазинов, пачек, патронных сумок и прочее. Поскольку винтовки могли быть использованы в штыковом бою, надо было выяснить, не разбалтываются ли части пачечного ружья после штыкового удара. Все без исключения сведения о результатах стрельб и мало-мальских поломках и задержках должны были заноситься в специально разработанные журналы.

Главное артиллерийское управление решило, что сравнительные стрельбы проведут лейб-гвардии Измайловский и Павловский полки, первый гвардейский стрелковый батальон и 147-й пехотный Самарский полк. При этом ГАУ обусловило, что от каждого полка будет выделена любая рота, но не первая по меткости стрельбы. Все опыты проводились на стрельбище Ораниенбаума и на стрельбище гвардейского стрелкового батальона в Царском Селе. Для наблюдения за правильностью стрельб и правильностью ведения журналов назначалась комиссия под председательством одного из штаб-офицеров полка в составе командира роты и двух младших офицеров. В комиссию лейб-гвардии Измайловского полка вошли полковник Розен, капитан Фитингоф, поручики Давыдов и Петровский; лейб-гвардии Павловского полка — полковник Рудановский, капитан Завадский, поручик Отмарштейн и подпоручик Горязин; от гвардейского стрелкового батальона в комиссию вошли полковник Артемов, капитан Рогозин, поручик Веревкин, подпоручик Тишин; и, наконец, армейцы были представлены подполковником Мищенко, капитаном Краснописцевым, поручиком Демидовым и подпоручиком Криницким. Кроме того, в каждой роте находился и наблюдал за стрельбами один из членов Комиссии по перевооружению. Личный состав выделенных для испытательных стрельб рот должен был предварительно ознакомиться с винтовками, изучить их и провести пробные стрельбы лучшими стрелками на все конкурсные дистанции.

Опыты должны были дать ответы на следующие вопросы:

1.Какое из ружей трехлинейного калибра имеет преимущество: пачечной системы или однозарядное?

2.Если бы выгода осталась на стороне пачечного ружья, то какому из двух образцов, Мосина или Нагана, должно быть отдано предпочтение?

3.Какая из пачек признается лучшей: коробчатая или пластинчатая, и притом, четырех или пятипатронная?

4.В достаточной ли степени удовлетворяют своему назначению испытываемые сумки и которая из них лучше?

5.Нужно ли ввести накладку на ствол, предохраняющую руку от ожога или достаточно тех желобков,которые уже имеются на ложах испытываемых образцов?

В случае одобрения той или иной системы предлагалось высказать свои соображения по возможным изменениям или улучшениям в образцах. Но в первую очередь предстояло определить, чье пачечное ружье лучше: Нагана или Мосина. Это был главный вопрос. Военный министр, ознакомившись с предложениями Главного артиллерийского управления, наложил резолюцию.

«Общее руководство по испытанию трехлинейных винтовок возложить на инспектора стрелковой части в войсках генерала от инфантерии фон Нотбека, ближайшие распоряжения и наблюдения на начальника офицерской стрелковой школы генерал-майора Ридигера».

Резолюция датирована 22 декабря 1890 года.

Предварительные стрельбы однозначно и окончательно установили тот факт, что винтовка образца 1870 года неконкурентна. Опыты на точность показали, что старая винтовка на дистанции 200 шагов дает радиус рассеивания лучшей половины пуль, попавших в мишень, 14,5 см, а новая только 6 см, на дистанции 400 шагов — соответственно 23,5 и 8 см, на расстоянии же в 600 шагов из 20 пуль старой винтовки только 10 попали в мишень, новая дала радиус в 18 см. Да и в соревнованиях на пробивную способность винтовка Мосина победила безоговорочно, на расстоянии 50 шагов ее пули пробивали от 16 до 35-дюймовых досок, поставленных в трех дюймах одна от другой, пули старой винтовки пробивали не более восьми досок.