Держатель знака, стр. 69

…И когда это «завтра» наступит, он просто посмотрит на Иду Белоземельцеву трезвыми глазами: жаль, но ничего другого быть не может – подобные порывы продолжительны только у гимназистов.

22

– А я принесла кое-что интересное для Вас, – Ида вынула из сумочки и протянула Вадиму какую-то небольшую книгу. – Думаю, Вам это должно быть интересно…

– Что это? – с улыбкой спросил Вадим, принимая книгу из обтянутой серой перчаткой маленькой руки.

…Это был карманного формата сборник во вполне аполлоновском духе: блеклый четырехугольник греческого орнамента на обложке, силуэт увитой полынью амфоры под блеклыми же буквами названия: «артерлбш» 67. Снизу – «Москва, 1915». Сверху – стилизованными под греческие буквами…

«Евгений Ржевский». Вадим вздрогнул.

– Боже мой! Неужели это – стихи Жени Ржевского? Но ведь он, кажется, их не издавал…

– Посмотрите внимательнее.

– Скоропечатня Левенсона? Тогда понятно. Частный заказ.

Перед глазами Вишневского возник странный псевдоготический домик в Трехпрудном переулке, домик с линией символических репейников по фасаду. Вадиму только один раз довелось побывать в этой скоропечатне, по какому-то, сейчас и не вспомнишь, какому делу, но дом отчего-то запомнился…

– Я не дам его Вам с собой – мне очень не хотелось бы с ним, даже ненадолго, расставаться, но сядем здесь, и Вы почитаете…

– Но ведь Вы соскучитесь, пока я буду читать, Ида? – открывая книгу, спросил Вишневский, когда они сели на белую скамью под старым королевским каштаном.

– Я буду сама виновата: я же не хочу Вам его дать. Смотрите, как красиво осыпается розовая каштановая свечка – несколько лепестков упали прямо на страницу! Жене бы это понравилось… Читайте же!

Вадим перевернул титульный лист 68.

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ТАВРИЯ
1. Кипарисы
Где в сияньи – без тени и влаги,
Зноем солнца ущелья горят,
Кипарисы – древесные маги —
Упование ночи таят.
Кипарисы – ночные виденья,
Черен лиственный строгий наряд,
Это древних заклятий сплетенья,
Тенью знанья влекущие взгляд.
Этих знаков не смог разгадать я,
Но, внимая молчанью времен,
Я узнал, что от века проклятье
Ждет того, кто нарушит их сон.
Выйдут, вытекут денные силы,
К темной тайне, душа, прикоснись:
Я хочу, чтоб над камнем могилы
К небу черный взлетел кипарис.
2
Осенне-золотой закат,
Закат Таврического сада,
Меж черных шпалер золотят
Лучи прозрачность винограда.
Ложится ломаная тень,
Леса холмов оделись чернью,
Дымок татарских деревень
Чуть терпок в воздухе вечернем…
Железо скрипнет на петлях,
Душа иного не захочет,
Чем, измеряя боль в шагах,
Бродить в грядущей пышной ночи.
О чем-то смутно тосковать,
Смеясь, сзывать ночные мысли
И безотчетно обрывать
Магнолий лаковые листья.
3
Татарка старая сказала.
Держа ладонь моей руки,
Что проживу я очень мало.
Но не развеяла тоски.
В холодной сакле дымно было
вернуться

67

«Полынь» (греч.)

вернуться

68

Так как сборник Е. Ржевского «apcepiSia» в настоящее время является библиографической редкостью, его текст приводится целиком. – М: Скоропечатня А. А. Левенсона в Трехпрудном пер., 1915.