Тайна Черного моря, стр. 66
– Ничего.
– То есть как?
– А вот так: ни-че-го. Спустя год после своего рождения организация благополучно развалилась. Потому что развалилось руководство. Кто неожиданно получил приглашение в Израиль, кого скоропостижно уволили с работы, кто выгодно женился на дочери банкира… кто попал под машину.
– Иными словами, ты хочешь сказать, что они действительно раскопали нечто и им по-тихому заткнули рот?..
Алиса чуть раздраженно ответила:
– Ничего я не хочу сказать. Но мне доподлинно известно одно: все обвиненные по «ленинградскому делу» так или иначе имели отношение к строительству на «Северной верфи» какого-то корабля. А ход строительства контролировал сам генералиссимус. Лично.
– Какого корабля?
– Какого-то. Не знаю. Боевого. Знаю только, что для Черноморского флота. Ведь твое задание связано с Черноморским флотом, да?
Помолчав немного, Анатолий спросил:
– Но тебе-то откуда все это известно – про корабль, про судоверфь?
Губы Алисы задрожали, она склонила лицо к шее прапорщика, чтобы тот не увидел слезы в её глазах, и прошептала едва слышно:
– Тот человек из руководства «Нового времени»… который попал под машину… это мой отец…
И девушка тихонько расплакалась. Хутчиш бережно обнял её вздрагивающие плечи, погрузил лицо в одурманивающе пахнущую паутину волос.
– А я уже тогда работала на… в общем, на одну фирму. И кое в чем помогала папе. Тайно, конечно.
– Значит, ты полагаешь, что проникновение питерских политиков в российское правительство не случайно? Что это как-то связано с установкой?
Алиса подняла голову и оперлась локтями о грудь Анатолия.
– Да. Полагаю. Потому что такие жертвы оправданны только в том случае, если за ними скрывается нечто действительно грандиозное. Посмотри, как все удачно складывается: Сталин постарался до минимума снизить число посвященных в историю с установкой. Но после того, как Берия чужими руками убрал Императора, все концы потерялись. Потом проходит без малого сорок лет, и «Новое время» совершенно случайно нападает на след установки. Какие-то люди, скорее всего из руководства ленинградского КГБ, тут же смекнули, что перед ними – золотая жила, и взяли дело под свой контроль. Даже Москву в известность не поставили. Перестройка, тут каждый за себя.
Анатолий подхватил:
– А поскольку все материалы об установке наверняка находятся в московских закрытых архивах, началось планомерное внедрение агентов питерского розлива в российское правительство! С одной-единственной целью: выяснить месторасположение установки. – Он прикрыл глаза и закончил: – Однако долго держать свое открытие в тайне местным гэбистам не удалось, и вот уже ФСК, ГРУ, ЦРУ и черти в ступе гоняются за мифической машинкой…
– Совершенно верно. За одним исключением: я сомневаюсь, что сохранились хоть какие-то документы, связанные с установкой. Заметь: никто не знает, что это за устройство, но все полагают, что с его помощью можно изменить ход мировой истории… Отсюда и более двух тысяч жертв «ленинградского дела», и суета разнообразных разведок, и покушения на тебя.
– Но кто именно руководил засылкой питерских агентов в Москву? Наверняка он знал гораздо больше про установку. Например, название корабля…
– Не знал.
– Почему?
– Потому что надо говорить в настоящем времени: «знает».
Анатолий резко сел и обхватил Алису за плечи. Легонько встряхнул. Прошептал:
– Он жив?
– Да.
– Ты знаешь, кто это?
Пауза. Потом едва слышно:
– Да.
– Кто?
Алиса отвернулась, мягко освободилась из объятий прапорщика.
– Я… я боюсь… Это очень страшный человек… Он… Но… я ведь для того и пошла на контакт с тобой, чтобы ты помог мне продолжить дело папы… Самой мне не справиться…
Анатолий жестко спросил:
– Кто он?
– Некий Тернин Дмитрий Владимирович. Человек, не имеющий никакой должности в городском правительстве и тем не менее сидящий в одном из лучших кабинетов и визирующий самые важные вопросы.
Хутчиш изменился в лице.
– Как минимум, это говорит о том, что твоя квартира небезопасна. Если ты знаешь его имя, значит, он знает твое. Надо уходить. И как можно быстрее.
Девушка испуганно взмахнула ресницами.
– Ты думаешь…
– Именно. Надо рвать когти. Черт, и так много времени потеряли. Собирайся.
Одним прыжком соскочив с тела прапорщика, Алиса метнулась к шкафу.
Анатолий тоже встал. Размятые мышцы спины приятно ныли. Он продолжал:
– Отъедем немного на общественном транспорте. Потом где-нибудь позаимствуем автомобиль. Что-нибудь нелепое. Пока гаишники разевают рот, нас и след простыл. Подойдет «победа» в хорошем состоянии или ВАЗ-»десятка».
– Мне ещё подруге надо позвонить. – Выгребая из шкафа ворох одежды, Алиса кинулась на кухню переодеваться. – Чтоб на работе подменила.
– Из города позвонишь. Операцию тоже разработаем на свежем воздухе. Твои стены могут иметь уши.
– Что ты говоришь? – донеслось с кухни. – Думаешь, светлое мне лучше?
Когда раздался вежливый дверной звонок, Алиса, уже переодевшаяся в светло-салатный костюм от Гуцци и полупрозрачный блузон от Кардена, открыла дверь и с порога накинулась:
– Где тебя черти носят?!
Вискас, перекладывая набитый доверху полиэтиленовый мешок в другую руку, раздраженно ответил:
– В твоих супермаркетах драных ни одной нормальной спички нет! Зажигалки – пожалуйста, каминные спички – навалом, поджиги электрические для газовых плит – бери не хочу, а спичек нет! Полквартала обегал, пока нашел!
– Да иди ты!.. – Она понизила голос: – Все в порядке?
Вискас самодовольно кивнул: «Спрашиваешь!»
Алиса продолжала в полный голос:
– Мы тут, понимаешь, с голоду пухнем! Ладно, хватит базарить. Собираемся.
Вискас опешил:
– Куда это?
– На кудыкину гору. Возникли новые обстоятельства. Сейчас нет времени объяснять, по дороге. Еду в холодильник свали.
– Что, опять не поедим?.. – Вышедший из комнаты Хутчиш горестно вздохнул.
Эпизод восемнадцатый. Пациент скорее мертв, чем жив
28 июля, четверг, 11.56 по московскому времени.
Судя по бессмысленным локерам, зеркалу заднего обзора со встроенными часами и двойным термометром, прозрачному декоративному набалдашнику на рукояти переключения скоростей, в котором бултыхался какой-то ярко-синий студень, и прочей шелухе, серая «девятка» скорее всего принадлежала новому азербайджанцу. Ее Алиса одолжила покататься возле магазина «Мегатехника» на Бассейной. Взяла, конечно, без спроса и зазрения совести: ведь «чероки» свое уже отыграл, а колеса-то нужны – не на метро ж ехать.
Машинка попалась путевая. Шла ровно, почти бесшумно, руля слушалась беспрекословно. И вообще производила впечатление сошедшей с конвейера не ранее чем неделю назад. Наверное, так оно и было.
Хутчиш, Алиса и Вискас оставили машину на платной стоянке у кафе и проглотили слюнки, узрев благоухающие гамбургеры. Но народу в кафешке было битком; поэтому голодная троица в толпе беззаботных туристов и мающихся бездельем в рабочий день горожан перебежала дорогу и, озираясь на старорежимные декоративные бело-черные будки, затопала по некрашеным доскам Иоанновского, увенчанного стилизованными под прошлый век фонариками моста, что соединяет большую землю с Петропавловской крепостью.
Барражирующие тучи едва не цеплялись за шпиль Петропавловки, ежеминутно грозя разодрать об ангела серое брюхо и разразиться водопадами. Впрочем, пока обходилось. Солнцу пробиться сквозь небесную армаду не удавалось.
В реквизированной машине на заднем сиденье нашлась кожаная куртка. Чуть великоватая для Хутчиша, и, меряя шагами мост, Анатолий с любопытством перебирал содержимое карманов: записанный на салфетке телефон девушки Нади; ключи с брелоком для стрижки ногтей; рецепт «катания» водки на обратной стороне ресторанного счета.
Поначалу, ещё на Варшавской, Алиса, распаленная собственным рассказом о «ленинградском деле», намеревалась с места в карьер мчаться в Смольный и вытрясти душу из злонамеренного чиновника, но Анатолий охладил её пыл – напомнил, что без доброй легенды и подготовленных тылов соваться в цитадель власти бессмысленно.