Долина теней, стр. 50
Келемвар встал у окна и взглянул вниз. На улице лежала девочка, которая тогда в храме побежала за седоволосым. Ее одежда была изодрана, хотя на теле не было ран.
Пока.
Торренс задрожал. Мягкие серебристые волоски, покрывавшие его тело, начали быстро расти. Позвоночник, издавая треск, удлинился, а одежда мягко упала на пол. Издав хриплый стон удовольствия, челюсти вытянулись, и человеческое лицо превратилось в звериную морду. Все тело изменилось. Конечности, скрипя костями, сгибались и разгибались. Огромные клыки появились по краям раскрытой пасти. Пальцы теперь оканчивались острыми когтями.
– Оборотень-шакал… – ахнул Келемвар.
Филанна проснулась. Она смущенно посмотрела на воина, не замечая монстра, застывшего у окна. Келемвар перевел взгляд обратно на Торренса.
– Идем, брат мой. Я поделюсь с тобой.
Келемвар отчаянно пытался совладать с начавшимся приступом. Филанна неожиданно заметила оборотня и бросилась к воину.
– Спаси и сохрани, Гонд! – вскрикнула она.
– Да, возьми ее с собой. Мы можем отведать обеих, – сказал Торренс.
– Убирайся! – рявкнул Келемвар и, оттолкнув жрицу к дальней стене, поднял меч. Ужас отразился в глазах женщины.
– Убирайся! – повторил воин, почувствовав хорошо знакомые признаки начавшегося превращения.
Он спасал Филанну от оборотня, но за свой героический поступок не получал ничего.
– Я ошибся. Ты не моего племени. Ты – проклятый, – произнес Торренс, окинув взором Филанну и снова взглянув на Келемвара. – Ты не можешь спасти ее, проклятый. Она заплатит за твой обман своей жизнью!
Келемвар медленно повернулся, кожа его темнела, покрываясь черной курчавой шерстью. Он бросил меч и стянул с себя кольчугу, но руки его застыли над головой. Вдруг человеческая плоть разорвалась, и огромный зверь, в которого превратился воин, прыгнул на оборотня-шакала, вываливаясь вместе с ним из окна. Существо с серебристой шерстью издало протяжный вой, и оба зверя ударились о мостовую…
Когда рассвет прорвался сквозь темноту ночи, Адона вырвали из плена раздумий жуткие крики.
Жрец с опаской приближался к источнику воплей: они не могли принадлежать человеку. Подойдя ближе, Адон увидел множество горожан, сбежавшихся на шум, словно крики позволили сознанию вновь просочиться в их одурманенные мозги. Люди стояли, наблюдая страшное зрелище.
Из-за спин зевак Адон лишь мельком видел то, что происходит. Огромное черное пятно мелькнуло в воздухе, заревело нечеловеческим голосом, и две фигуры сцепились в отвратительном танце смерти.
Адон протиснулся сквозь ряды собравшихся. Как оказалось, здесь сошлись в бою не люди, хотя один из противников стоял на изогнутых задних лапах. У него была морда шакала, однако человеческий разум проглядывал в серо-голубых глазах, которые с тревогой озирали толпу и поглядывали на горизонт, озаренный теплыми лучами восходящего солнца. Мягкая спутавшаяся шерсть покрывала стоящее на задних лапах существо, и кровь из многочисленных ран на его шкуре обильно орошала землю.
Второе животное показалось Адону хорошо знакомым: холеная черная шкура; пронзительные зеленые глаза; осторожный способ подкрадываться к своей жертве. Все это напомнило Адону ту невероятную сцену, свидетелем которой он стал не так давно в горах за Перевалом Гоблинов.
Этим существом был Келемвар.
Адон увидел и награду, причитающуюся тому, кто выйдет победителем из ужасного поединка: черноволосая девочка неподвижно лежала неподалеку от хищников. Она еще дышала, ресницы ее время от времени вздрагивали.
Атакуя шакала, черный леопард поднялся на задние лапы. Животные отступили друг от друга, скользя в кровавой луже, и брызги полетели в лицо девочки.
Адон повернулся к толпе.
– Мы должны убить шакала и спасти ее! – обратился священнослужитель к собравшимся.
Но люди продолжали спокойно наблюдать за происходящим.
– У кого-нибудь из вас есть оружие – неважно какое?
Адон пожалел, что оставил свой боевой молот в гостинице, и шагнул навстречу животным. Звери вдруг остановились и уставились на жреца. Затем леопард нанес шакалу сильный удар, и бой возобновился. Адон отступил, пробрался сквозь равнодушную толпу, вяло глазеющую на представление, и побежал.
Выкрикивая два имени, священнослужитель со всех ног мчался к «Щедрой Фляге».
11
МГЛИСТЫЙ ПРОХОД
– Какой-то зверь? Напал на него? – переспросила Миднайт.
– Да! Шакал с серебристой шерстью, который ходит как человек! – выкрикнул юный жрец.
– А горожане просто стоят и смотрят?
– Да, ты же знаешь этих людей. Нам нужно спешить. Келемвар тоже превратился в зверя.
– Келемвар – что? – воскликнула Миднайт.
И чародейка, и Кайрик мало что поняли из торопливых объяснений Адона. Сильное волнение мешало священнослужителю говорить с обычным для него красноречием.
Друзья бросились к лестнице и выскочили из гостиницы. Неожиданный ночной визит служителя бога Гонда завершился весьма успешно, и Кайрик теперь смог сам перерезать веревки, которыми были привязаны лошади. Друзья поспешно выехали из конюшни – Кайрик сидел верхом на скакуне Келемвара, а Адон скакал вместе с Миднайт. Священнослужителю даже не пришлось указывать дорогу. Создавалось такое впечатление, что жуткая схватка разбудила весь Тилвертон. Мужчины, женщины, дети – все шли поглазеть на поединок.
Миднайт велела Адону присмотреть за лошадьми, а Кайрик схватил лук и взял пучок стрел из колчана Келемвара. Расталкивая народ, чародейка и вор пробились вперед. Пожилая пара покорно уступила им место, но взгляд Кайрика уже приковала кровавая лужа, растекающаяся по мостовой из серого камня. В конце концов вор нашел в себе силы поднять глаза и поразился происходящему.
Посреди улицы лежал оборотень-шакал, чьи кишки валялись рядом. Бьющийся в конвульсиях зверь упорно цеплялся за жизнь, хотя смерть уже приближалась к нему. Огромный черный леопард бесшумно расхаживал взад-вперед, останавливаясь временами, чтобы полакать из кровавого ручья, бегущего от издыхающего существа. Девочка, о которой говорил Адон, тоже находилась здесь. Запачканная кровью, она прижалась к стене дома и, заливаясь слезами, уткнулась лицом в колени, поглядывая изредка на раненого леопарда, который с каждым кругом подходил все ближе к своей умирающей добыче.
Не услышав крика Миднайт, Кайрик приготовил стрелу. Все вокруг смолкло, когда он натянул лук, и слабый скрип древка о дугу лука громом раскатился по улице. Кайрик был уже готов пустить стрелу в цель, когда едва залеченная рана в боку внезапно напомнила о себе сильной болью.
Леопард остановился и посмотрел на Кайрика. Сила, исходившая из прекрасных зеленых глаз зверя, заставила вора опустить лук. Зверь издал протяжный рев, и толпа снова загудела. Людские крики внезапно ворвались в сознание Кайрика, и он понял, что собравшиеся подбадривают его, просят сделать то, на что сами никогда не осмелятся.
Миднайт боялась шевельнуться, опасаясь, что от неожиданности Кайрик выстрелит. Чародейка все поняла в то мгновение, когда ее глаза встретились с глазами леопарда. Рядом появился Адон. Он прошел вдоль стены, подошел к перепуганной до смерти девочке и оттащил ее подальше. Леопард даже не посмотрел на молодого священнослужителя.
«Я хочу понять. Проклятье, да посмотри же на меня!» – думала Миднайт. Но животное не отводило взгляда от своего будущего палача.
Незаметно для всех шакал испустил дух.
Внезапно леопард отвел глаза, и его тело начала бить мелкая дрожь, как будто стрела Кайрика все-таки покинула лук и достигла цели. Существо заревело от боли и повалилось набок. Грудная клетка животного раскрылась, и наружу вырвались голова и руки мужчины. Прошло несколько мгновений, и от леопарда остались лишь клочья спутавшегося меха да кровь, быстро запекающаяся на солнце.
На земле лежал обнаженный, покрытый кровью Келемвар. Пряди черных волос упали на его лицо; воин попытался было подняться, но тут же со стоном рухнул.