Звездная трилогия (СИ), стр. 83

— Что это за место? — наконец спросил я.

— Что-то из твоего будущего, — сказал голос. — Ты не всегда видишь обычные сны.

Я помолчал еще немного. Будущее. Вот оно будет каким. Я в одиночку пробираюсь по холодным скалам. Интересно.

— Ты знаешь, что меня ждет в будущем, да? — я стал рассматривать далекое здание на склоне горы.

— Я знаю столько, сколько мне посчитали нужным сказать. И я не уверен, что сказанное является твоим настоящим будущим. Пока все совпадает, но я все равно не могу до конца поверить в пророчества. Я знаю тех, кто может в любой момент вложить в головы провидцев ложные видения или вовсе заблокировать саму возможность любых предсказаний…

— То есть, — подытожил я, — ты мне ничего не расскажешь?

— Не могу и не хочу, — честно ответил голос. — Лишние знания могут повлиять на твое поведение.

— Тогда зачем ты общаешься со мной? Это ведь тоже может повлиять на мое поведение!

— Мне сказали, что нужно усилить твои сомнения. Вот я и усиливаю.

Какие, к чертям, сомнения? Я даже не знаю, кто я такой. Как вообще в этом случае можно быть в чем-то уверенным?

— Я устал, — сказал я и сел на холодный камень. — Я очень устал. Ничего не могу понять в окружающем. Каждый раз, когда я привязываюсь к чему-нибудь, оно разрушается. Ты все равно не ответишь мне ни на один вопрос. Не скажешь, кто я. Не скажешь, что меня ждет. Оставь меня, голос. Уйди прочь. Я совсем ничего не хочу…

— Это твой путь, — сказал мне невидимый собеседник. — Ты должен был знать с самого начала, что у тебя не будет ни друзей, ни близких. Я многого не понимаю в людях, но твой случай для меня теперь очевиден. Выполни то, что тебе предначертано, и я искуплю все те годы, что ты испытывал лишения!

— Ты говоришь как дьявол, — усмехнулся я. — Искушаешь?

— Искушаю, — согласился голос. — Но разве это так плохо? Почему не совместить приятное с полезным? Так, кажется, у вас говорят?

— Мы побеседуем с тобой, когда я смогу конкретно судить о том, кто ты и каковы твои цели. Если ты утверждаешь, что сейчас я не готов для подобной беседы, — нам и разговаривать незачем!

— Может, ты и прав, — согласился голос. — Но и меня пойми. Я сидел здесь несколько лет. Не мешая тебе, не говоря с тобой, лишь бы только не навредить. Меня проинструктировали, и пусть я не очень-то доверяю предсказаниям, это пока сбывается. В точности сбывается!

Я собрался с мыслями, решая, что бы ответить на такое откровение, но голос не стал ждать и попросту ушел, обдав меня прохладным порывом ветра.

— Проснись! Пора! — ворвался в мой сон другой мужской голос.

— Проснись! Пора! — тормошил меня за плечи Смирнов. — Надо уходить!

Я кое-как приподнялся и, еще не до конца сбросив сон, пытался нащупать взглядом силуэты скал.

— Где я?

— Мы сели! Шлюпка погружается в болото! Надо выбираться!

Тут наконец я понял что к чему, вспомнил драку, погибший «Спектр», последовавшую за этим жесткую посадку, в ходе которой я и отключился.

— Куда мы сели? — поморгав, спросил я.

— Мы в болоте! Дела плохи! — многозначительно ответил Смирнов.

— Черт побери, я серьезно!

— Так и я серьезно, — пожал плечами майор. — Мы сели в болото! Ты все твердил об Аннтейре, что располагается в верхних широтах. Мы, по твоим прикидкам, где-то рядом.

— Да? — удивленно произнес я, силясь встать. — А что я еще говорил?

— Неужели не помнишь? Говорил про место, куда тебе надо попасть во время Великого противостояния…

— Что за противостояние?

— Хватит разговоров, потом! — прикрикнул Смирнов и стал меня поднимать. Я отпихнул его и встал сам. Ноги держали, но голова кружилась.

— Идем! — подбодрил меня майор.

Крышка верхнего люка была откинута. Смирнов подтянулся и вылез наружу, а затем подал мне сверху руку. Я доковылял до круглого проема в потолке и с помощью майора тоже выбрался из шлюпки.

Планета куталась в вуаль из промозглой ночной мглы. В темноте кипела жизнь. Я уловил незнакомые запахи, услышал странные звуки. Внизу жирно поблескивала вода, то и дело хлюпали пузыри под днищем шлюпки. Наш летательный аппарат и в самом деле медленно погружался. Вокруг высился лес, но деталей я различить не мог — было слишком темно.

— Какого черта ты посадил аппарат в болото? — возмутился я. — Зачем вообще в лес прилетел?

— Ты ж сам сказал, — хмыкнул Смирнов.

— Избил меня и воспользовался тем, что я брежу? — разозлился я. — Ты, кстати, еще не извинился!

— Я извинялся, — покорно сказал майор. — Ты просто не помнишь. Прошу у тебя прощения снова, если хочешь. Поверь, так было нужно. Если бы я тебя не остановил, то ты мог бы погубить и себя, и успех операции!

— Да я понимаю, — хмуро проговорил я. — Но если всегда соблюдать инструкции, то однажды перестанешь быть человеком.

— В этом обществе совсем не обязательно быть человеком, — возразил майор. — Чтобы добиться успеха, нужно прежде всего четко следовать указаниям.

— У нас разные точки зрения на это, — примиряюще сказал я. — Что будем делать, майор?

— Прыгать и уходить в лес. Хочешь, я первым прыгну?

Я поежился и только сейчас понял, что шлема на мне нет. На майоре его тоже не было.

— Почему мы без шлемов? — удивленно спросил я.

— Потому что у тебя повредился контроллер микроклимата, а я снял свою каску за компанию.

— Что произошло с контроллером?

— Это я тебя так сильно приложил, — извиняющимся голосом произнес Смирнов.

— Ничего, я быстро выздоравливаю, — беспечным тоном сказал я, а про себя подумал, что обиды у меня проходят куда медленнее, чем физические повреждения.

Большая часть шлюпки уже погрузилась в жижу. До поверхности болота оставалось не больше полуметра.

— Ну, так я прыгаю? — снова спросил Смирнов.

— Подожди, — остановил я его. Конечно, он надавал мне по морде, но толкать его из-за этого на самоубийство было бы слишком.

— Мы сейчас оба потонем, — констатировал майор. — Надо кому-то прыгать на разведку.

— Подожди, — повторил я и прислушался.

В темноте слышны были только вялые порывы ветра да бурление жижи, принимающей в себя наш летательный аппарат. Зачем мне понадобилось садиться тут? Что я нес в бреду?

Я постарался напрячь свое чутье. Почувствовал неподалеку человеческие жизни, ощутил запах еды.

— Когда мы садились, рядом не было никаких огней? — спросил я.

— Нет, — покачал головой Смирнов. — Я б заметил и уж точно не стал садиться в эту трясину.

— Взлететь снова нам уже не удастся, да?

— Если найдем топливо, — нахмурился майор. — Мы очень долго летели, бак пустой. Можно попробовать выбраться из болота, но, боюсь, на стартовый рывок уйдет весь энергин, а потом мы попросту упадем обратно.

Я представил себе, как шлюпка сначала вырывается из объятий болота, а через несколько секунд со звонким шлепком снова падает в жижу. Мда, тогда аппарат завязнет совсем глубоко, и нам уже будет не выплыть оттуда.

— Почему не взяли больше топлива, — зло сплюнул я. — Зачем выжгли весь энергин?!

— Поздно гадать, — Смирнов ткнул пальцем на подступающую к нашим ногам воду. — Шлюпка уже в трясине…

Тонкая струя грязной воды полилась в открытый люк. Через пару секунд болото ощутило свою власть над нашим корабликом и, как-то особенно громко чавкнув, втянуло шлюпку еще на десяток сантиметров глубже. Струйка превратилась в широкий поток.

Летательный аппарат уходил в пучину все быстрее. Я смачно выругался, вспомнив все самые жесткие выражения, которым научился в Забвении. Мы с майором стояли уже по щиколотку в воде. До берега точно не доберемся. Скафандр был пусть и легким, но плавать в нем, да еще и без шлема, так чтоб вода набиралась через ворот, — это самоубийство. Тем более по чужому ночному болоту.

По ноге скользнуло чье-то длинное тело. И в то же мгновение коротко и изумленно вскрикнул Смирнов.

— Что с тобой?! — не понял я.

— Тварь укусила меня за ногу! — громко ответил майор. В голосе его не было ни боли, ни страха. Видимо, он испытал сильный шок.