Звездная трилогия (СИ), стр. 248
— С волной! — вздохнув, подсказал ему я.
— Мы имеем дело с Волной! — эхом отозвался с экрана Вербицкий. — Более того, когда мы посчитали направление и скорость распространения этой Волны, то пришли в настоящий ужас! Те звезды, что пропали с нашего неба, и исчезновение которых многие обнаружили, располагаются на самом краю Галактики. Казалось, что опасность очень далеко. Всем ведь известно, что расстояние от Солнечной системы до края Млечного пути составляет порядка тридцати тысяч световых лет. Но это значит, что проходят тысячелетия, прежде чем свет оттуда достигает Земли. Те звезды, исчезновение которых заметили недавно, на самом деле пропали тридцать тысяч лет назад! Как мы видим, Волна начала свое движение вглубь Галактики довольно давно. Тем не менее, можно с уверенностью говорить, что Волна ускоряется и уже многие века продолжает движение со скоростью, превышающей скорость света. И движется она к границам Экспансии. Сюда! А скорость ее растет по экспоненте! Она очень, очень близко!
Вот теперь по залу прошел не просто шепот. Зал взорвался. Начали голосить все. Люди принялись что-то втолковывать друг другу, одновременно пытаясь что-то спросить у сидящих на помосте людей.
Запись выключили, на матрице снова возникло изображение диктора.
— На экстренном совещании членов правительства в данный момент обсуждается сложившаяся ситуация. Пока нам не назвали точной даты, когда Волна доберется до Солнечной системы, но кое-какие комментарии нам все же удалось получить!
На этот раз нам показали длинный коридор и множество журналистов, тянущих различные записывающие устройства к лицу профессора Вербицкого.
— Связано ли появление этой Волны с тем, что ПНГК захватило сотни тысяч людей на Рае, Марсе и других планетах? Это намеренная эвакуация, а не вторжение? — раздался более-менее четкий вопрос среди общего шума толпы.
— Я не знаю точно, — замялся профессор. — Скорее всего, жители Титана узнали про Волну раньше нас и приняли какие-то меры. Видимо, им потребовались еще люди, раз они развязали военные действия. Но боюсь, всех деталей мы с вами никогда не узнаем. Все население ПНГК покинуло систему…
Телохранители оттеснили журналистов и настойчиво потащили Вербицкого по коридору.
— Правда ли, что система Полушки удаляется он нас? — раздался еще один вопрос вдогонку профессору.
— Это так! — обернулся на крик профессор. — Система 31 Орла по неизвестным причинам начала убегать. Убегать сразу во всех направлениях. И лично я думаю, что это последствия Волны! Что-то из древних артефактов Изначальных пытается спасти планету…
Охранники практически под руки понесли астрофизика прочь. Видимо, ученый чересчур разоткровенничался, опьяненный тем, что ему наконец-то разрешили открыть рот на людях.
Снова на матрице возникла девушка-диктор:
— Что будет с колонией Западно-Европейской Федерации, основанной на планете Полушка, какие меры примет правительство для предотвращения возникшей угрозы из глубокого космоса — подключайтесь к нашему «живому» каналу или скачивайте из Интернета наши последующие выпуски. Всего доброго!
Прощание диктора звучало сейчас настоящей насмешкой. Ничего доброго от грядущего ждать не приходилось.
— Мне страшно, Сережа, — стеклянными глазами уставившись в мерцающие на экране иконки репортажей и новостных выпусков, прошептала Мила. — Мне никогда еще не было так страшно. Я только сейчас осознала, что мы скоро передохнем тут, как крысы…
— Если они рискнули оповестить об опасности всех граждан, значит, какой-то план у них есть! — попытался успокоить девушку я. — Если бы все было совсем плохо, нам бы ничего не сказали, чтобы не сеять панику. Видимо, правительству требуются очень серьезные ресурсы, чтобы как-то противостоять Волне…
— Как человечество будет противостоять Волне? — слабо улыбнулась Мила. — От этой Волны в панике сбежали все роботы! А уж они-то куда хладнокровнее и умнее! А Изначальные? Почему они не остановят Волну?
Я смотрел на девушку, не зная, что сказать. На это у меня не было возражений. Если Изначальные настолько сильны, почему они до сих пор не справились с Волной? Им что-то мешает? Я не знал ответа. Чутье, как обычно, не торопилось помогать мне в важных вопросах, касающихся меня самого.
А из Милы лились и лились слова:
— Помнишь, папа рассказывал про бунт на колониях в системе Тау Кита? Раньше я молила Бога о том, чтобы у нас никогда такого не случилось. А теперь вся моя родина разграблена. Люди похищены. Отец погиб. Я пытаюсь тут шутить, улыбаться, а сама все думаю о папе… И еще я думаю, что я пожелала миру исчезнуть. Тогда, на Поле, когда мне было очень плохо. Надо же было такое ляпнуть. Черт. Сейчас тут такое начнется! Ты представляешь, что они сделают, когда поймут, что доживают свои последние деньки?
— Прекрасно понимаю, — кивнул я. — Я сам уже не раз рассуждал об этом. Вся эта мышиная возня, дележка территорий, ресурсов — все это стократно усилится. А потом начнется настоящая анархия. Если люди поверят в то, что спасения не будет, то вскоре всех нас захватит безумие…
Мила вдруг вытянула руку в мою сторону. Наши кровати стояли на расстоянии полутора метров, так что ладонь девушки находилась теперь как раз посередине этого проема. Я колебался всего мгновение, а потом достал из-под одеяла свою руку и сжал пальцами маленькую кисть Милы. Кожа девушки была очень теплой, но ее пальцы дрожали.
— Не переживай! — я постарался придать голосу побольше бодрости. — Доберемся до Полушки, выясним, что там происходит, найдем Изначальных! Уж они-то должны знать, как победить Волну! А может, и наше правительство уже все знает, если предупреждает об опасности простых людей! Я уверен, все будет хорошо!
— Конечно, — Мила сильнее сжала мою руку. — Конечно… Знаешь, я понимаю, что сейчас не время. Может быть, это глупо… Но если все будет очень плохо, мы ведь пока что вместе… Я хочу сказать, мы могли бы стать вместе! Я ведь тебе нравлюсь?
Девушка приподняла голову и теперь выжидающе глядела мне в глаза, ожидая моей реакции.
Я на миг представил, что перепрыгиваю на ее койку, сдергиваю одеяло и ложусь на Милу сверху.
Ее мягкие груди. Сильные бедра, обвившиеся вокруг моей ноги. Гладкая кожа внизу живота. И тонкие пальцы, запутавшиеся в моей шевелюре…
Несколькими годами ранее, в Забвении, на Марсе или даже Джейн я, не раздумывая, слился бы с этим юным телом, губами вытер ее слезы, подарил бы ей пусть короткую, но все-таки радость…
Теперь же перед глазами были жена и малыш.
Я видел, как стоит у самой кромки волн черноволосая Кэт, как нежно прижимает она к своей груди крохотного человечка, что-то шепчет ему на ушко и показывает на меня пальцем. «Папа! — радостно кричит ребенок. — Папа!» Малыш начинает подпрыгивать на руках у матери, в его жиденькой прическе гуляет соленый ветер. «Сынок! Кэт!» Я бегу к ним. Но в следующую секунду на берег налетает огромная волна. Жену и сына скрывает водяным валом. Еще мгновение — и пляж пуст. Я добегаю до того места, где они только что стояли, и сгребаю в охапку сырой морской воздух. Визгливые чайки хохочут надо мной в вышине…
— Прости, не могу! — я бросил руку Милы и отвернулся.
Мила молчала примерно минуту. Не знаю, плакала ли она или просто хмуро размышляла о том, что ждет нас впереди.
— Ничего. Я понимаю… — прошептала она наконец. — Ты женат. Зря я это… Но я точно знаю, что симпатична тебе. Я это видела, читала у тебя в мыслях!
Я промолчал.
— Думала, ты обрадуешься! — продолжала Мила. — Хотя что я говорю? Нет, я не в том смысле, что хотела лишь порадовать тебя из жалости. Просто не хочу бояться. И я знаю, что на самом деле ты не веришь в то, что спасешь своих? Я права?
— Я все еще верю, что можно что-то изменить, — тихо отозвался я.
— Хорошо, — сказала девушка, я не смотрел на нее, но мог поклясться, что она сейчас хмурится и покачивает головой, как обычно делает, когда размышляет. — Хорошо! Тогда скажи, как ты станешь себя вести, если на сто процентов поймешь, что жену и ребенка не вернуть, и что все тут обречены?