Обрученные холодом, стр. 5
– Пойдем-ка наверх, – сказала ему Офелия. – Я нашла то, что искала.
Уже собравшись уходить, она вдруг заметила еще один Реликварий, самый пыльный и самый таинственный из всего наследия Артемиды. Невозможно было уйти, не попрощавшись с ним. Офелия нажала на кнопку, и стеклянные половинки витрины разъехались в стороны. Она приложила руку в перчатке к обложке книги – нет, Книги! – и ощутила то же смятение, что овладело ею, когда она сделала это впервые. Но, как и тогда, ничего не смогла прочесть. И не только по вине перчаток, чья специальная ткань создавала неприступный барьер между чтицей и миром предметов. Просто Книга отказывалась открываться перед ней.
Офелия вынула ее из витрины, погладила обложку. Пролистала веером гибкие страницы, исписанные странными вычурными буквами давно забытого языка. Можно ли было назвать книгой то, что не обладало ни плотностью, ни мягкостью привычной бумаги?.. Страшно подумать, но больше всего это походило на человеческую кожу. Кожу, которой было бессчетное количество лет.
Офелия вспомнила о священных вопросах, коими до нее задавались многие поколения архивистов и археологов. О какой истории повествовал этот загадочный документ? Почему Артемида непременно пожелала включить его в свою личную коллекцию? И что означало послание, выгравированное на цоколе Реликвария: «Не пытайтесь ни под каким предлогом уничтожить Книгу»?
Теперь все эти вопросы Офелия увезет с собой на другой конец света, в другой мир, где не будет ни архивов, ни музеев, ни долга памяти. Словом, ничего из того, что было ей бесконечно дорого.
Из лестничного колодца донесся голос крестного, эхом разлетевшийся под низкими сводами подземелья:
– А ну, поднимайся скорей, я тут кое-что нашел для тебя!
Офелия в последний раз положила руку на Книгу. Закрыла витрину. Она попрощалась с прошлым так, как и было положено.
А теперь вперед, к будущему.
Дневник
«19 июня, суббота. Мы с Родольфом благополучно прибыли к месту назначения. Полюс оказался совершенно не таким, как я себе представляла. Кажется, я никогда еще не испытывала настолько сильного потрясения. Госпожа посол весьма любезно приняла нас в своем имении, где царит вечная летняя ночь. Я просто ослеплена множеством чудес! Здешние жители очень вежливы и гостеприимны, а их свойства превосходят все ожидания…»
– Кузина, можно ненадолго отвлечь вас от работы?
Офелия вздрогнула, и ее очки тоже. Погрузившись в дневник прабабушки Аделаиды, она не заметила появления маленького человечка с оттопыренными ушами. Он широко улыбался, держа в руке шляпу-котелок. На вид посетителю было лет пятнадцать, не больше. Широким жестом он обвел стайку юных весельчаков, гоготавших в углу над старинной пишущей машинкой:
– Я и мои кузены просим вас прочитать несколько безделушек в вашем великолепном музее.
Офелия невольно нахмурилась. Она, конечно, не могла знать лично всех членов Семьи, которые проходили через турникет у входа в ее музей Примитивной истории, но с этими хамоватыми парнями точно никогда не встречалась. К какой же ветви на генеалогическом древе они принадлежат? Шляпники? Портные? Кондитеры? Кем бы они ни были, они явно настроились поглумиться над музеем.
– Я в вашем распоряжении, – ответила она, отставив чашку с кофе.
Ее подозрения укрепились, когда она подошла вплотную к этой компании. Слишком уж весело они скалились.
– Вот главный и уникальный экспонат музея! – проворковал предводитель, многозначительно оглядев Офелию.
Она нашла его иронию довольно бестактной, хотя и сама знала, что не очень-то привлекательна. Растрепанные темные волосы, падавшие на лицо, волочащийся по полу шарф, старомодное парчовое платье, стоптанные ботинки и скверная осанка – все это сразу бросалось в глаза. Вдобавок она уже неделю не мыла голову и надевала первые попавшиеся платья, не заботясь о том, как при этом выглядит.
Нынче вечером Офелии предстояло впервые встретиться с женихом. Он должен был прилететь на Аниму – представиться ее семье, провести здесь несколько недель, а потом забрать Офелию на Великий Полюс. Может, ей повезет и он найдет ее такой непривлекательной, что сразу откажется от женитьбы?
Офелия покосилась на парня с котелком. Он, похихикивая, щупал куртки своих товарищей. Значит, тоже умел читать, хотя, видимо, научился совсем недавно. И желал попользоваться этим для развлечения.
– Хотелось бы увидеть что-нибудь волнующее, – сказал Котелок. – У вас тут, случайно, нет оружия? Или вообще чего-то, что имеет отношение к войне?
Офелия достала из ящика нужный ключ. Войны былого мира неизменно возбуждали интерес современной молодежи, которая не знала ничего, кроме мелких семейных стычек. Очевидно, и эти молокососы желали развлечься. Офелия спокойно относилась к насмешкам над собой, но не терпела пренебрежительного отношения к своему музею. И все же твердо решила до конца вести себя как настоящий профессионал.
– Прошу следовать за мной, – сказала она.
Вся компания поднялась наверх, на галерею. Там Офелия отперла одну из застекленных витрин и вынула крошечный свинцовый шарик, перед этим старательно обернув его платком.
– Вот прекрасный экспонат, который многое расскажет вам о былых войнах, – произнесла она нарочито бесстрастно.
Парень расхохотался, схватив шарик голой рукой.
– Что вы мне впариваете? Карамельку?
Но по мере того как через кончики пальцев до него доходило прошлое шарика, с его лица сползала улыбка. Он побледнел и замер, будто время застыло вокруг него. Сначала при виде такого испуга его приятели захихикали, подталкивая друг друга локтями, но потом встревожились.
– Что за гадость вы ему дали?! – крикнул в панике один из парней.
– Это пуля. Экспонат, высоко ценимый историками, – возразила Офелия сугубо профессиональным тоном.
Из бледного Котелок стал серым.
– Это… это не то… что я просил… – с трудом пробормотал он, выпуская пулю из рук.
Офелия поймала свинцовый шарик в платок и уложила обратно, на красную подушечку в стеклянной витрине.
– Вы хотели прочитать оружие, не так ли? Так вот, я дала вам пулю, которая в свое время разворотила грудь рядового солдата. Это и есть война, – заключила она, поправляя очки. – Люди, которые убивают, и люди, которых убивают.
Котелок держался за живот – похоже, его сильно тошнило, – и Офелия смягчилась. Она понимала, что дала парню слишком суровый урок. Он явился в музей с героическими представлениями о войне, но прочесть оружие было все равно что взглянуть в глаза собственной смерти.
– Это пройдет, – сказала она. – Советую вам выйти на свежий воздух.
Группа направилась к выходу, бросая на Офелию угрожающие взгляды. Один из парней назвал ее «оборванкой», другой – «очкастой кошелкой». Она очень надеялась, что и жених найдет ее именно такой.
– Ах, вот ты где, дорогуша! А я-то тебя ищу, ищу!
Офелия обернулась. К ней направлялась, подхватив юбки и зажав под мышкой зонтик, ослепительная молодая дама. Каблучки ее белых сапожек звонко цокали по плиточному полу. Это была старшая сестра Офелии, Агата. Рыжая, кокетливая и крайне энергичная, она была полной противоположностью темноволосой, замкнутой, неуклюжей Офелии. Две сестры, разные, как день и ночь.
– Ну, и чем ты тут занимаешься? – поинтересовалась Агата.
– Хочу тебе напомнить, что я работаю в своем музее до шести вечера.
Агата театральным жестом схватила сестру за руку.
– Уже не работаешь, глупенькая! – воскликнула она. – Мама велела тебе передать, что теперь ты должна думать только о приготовлениях к свадьбе. – И добавила, всхлипнув и крепко обняв Офелию: – Ох, сестричка моя дорогая! Представляю, как ты взволнована!
– Ну-у-у… – промямлила Офелия, и это было все, что ей удалось из себя выдавить.
Агата тотчас выпустила ее из объятий и зорко осмотрела с головы до ног.
– Господи, когда ты последний раз смотрелась в зеркало? Нет, тебе ни в коем случае нельзя показываться жениху в таком виде. Иначе что он о нас подумает?!