Хрустальный ключ, стр. 4
— А я бы назло всем шубу сняла.
— Как так назло всем?
— Очень просто. Все думают, что вы шубу ни за что не снимите, а у вас свое мнение. Вы ее и снимите, — сказала Даша.
— А ведь и то верно. У меня-то свое мнение. Пускай там они что хотят, думают, а я вот — сыму шубу и все тут! — топнул ногой старик
и с видимым облегчением стянул с себя полушубок. — Ну, птичка-невеличка, за то что ты мне помогла шубу снять и при своем мнении остаться, расскажу я тебе присказку. Летела падучая звезда, желание искала. Кто успеет загадать, тому желание и исполнит. Услыхала желание, подивилась, привело ее это желание в болото топкое, в трясину непролазную.
— Это моя звезда, — обрадовалась Даша.
— Глянула звезда вниз, померцала, достала лучом до дна, и увидела в тайнике подземном дверцу потайную. К дверце той ключа нет, зато ключ за дверцей спрятан. Да не простой, а хрустальный. У кого сердце чистое, да желание страстное, перед тем дверца раскроется. Дорогой тот ключ, дороже злата-серебра и камней самоцветных, да только кто его достанет, богаче не станет, но и ни с чем не останется, ключик многим достанется. Только это присказка.
Старичок замолчал.
— А сказка? Кто же ту дверцу откроет? — теребила старичка Даша.
— Кроме тебя больше некому, — дед Пихто пристально посмотрел на девочку. — Ты пожелала, чтобы болото Ведьмино вновь целебным озером стало, а для этого надо Хрустальный ключ, что озеро питал, из плена высвободить.
— Так я освобожу. Только сейчас у бабули отпрошусь, — Даша уже хотела бежать к бабушке, но старичок остановил ее.
— Погоди. Я вот о чем хочу тебя попросить. Забери назад свое желание.
Даша исподлобья посмотрела на старичка и упрямо сказала:
— У меня этих желаний полным полно, уже даже девать некуда. Ничего я назад не возьму.
— Дело-то непростое и опасное, — настаивал дед Пихто. — Глубоко тот ключик спрятан, злоба да нечисть ход к нему стерегут. Мала ты еще. В подземелье, что к ключу ведет, страх на страхе сидит и страхом погоняет.
Даша, наморщив лоб, молчала в глубоком раздумье. Вдруг она просияла.
— А я Петьку возьму, брата своего. Он большой и ничегоничего не боится.
Старичок тяжело вздохнул:
— Значит желание забирать никак не хочешь?
— Ни за что, — наотрез отказалась Даша.
— Ну что ж, тогда возьми подарочек, — старик протянул Даше крошечный кулечек, свернутый из листа мать-и-мачехи.
Даша поставила банку с малиной на землю, развернула листочек и увидела в нем мелкие черные зернышки, такие, какими бабушка посыпает калачики.
— Что это? — спросила она.
— Посеешь зернышко — взойдет росточек, вверх потянется, маком красным распустится, цвета алого да духа пряного. Как поднимутся те цветы — сказка и начнется, а проснешься — может статься, быльем обернется. Едва солнышко за лесом спрячется, роса в поле упадет, а месяц высоко в небе подымется, тут самое время сеять. А как посеешь, в путь отправляйся, — сказал старичок и исчез будто его и не было.
ГЛАВА 5. МАКОВЫЕ ЗЕРНЫШКИ
Даша, запыхавшись, прибежала в деревню. Петьки дома не было. Он уехал с ребятами кататься на велосипеде. Дашу так и подмывало рассказать кому-нибудь о странном старичке и о маковых зернышках, но, подумав, что бабушка ночного путешествия не одобрит, Даша решила молчать. Она спрятала кулечек в коробку с игрушками, усадила в ряд кукол и стала дожидаться Петьку.
Солнце стояло высоко. Над землей разлился полуденный зной, но на веранде, заплетенной цветущими вьюнками, было прохладно. Солнечные лучи просачивались сквозь густую зелень и падали на половицы веранды золотистыми монетками. Большая зеленая муха монотонно жужжала и упрямо билась в оконное стекло. По полу ползал одинокий муравей. Куклы смотрели на Дашу глупыми пуговичными глазами. Не было никого, кому Даша могла бы доверить свою тайну.
Петька вернулся с гулянья прямо к обеду. За столом Даша сидела тихо, чтобы бабушка ни о чем не догадалась, но вдруг бабушка сказала:
— Ну, Дарья, выкладывай, что у тебя на уме.
— У меня? Ничего, — Даша невинно посмотрела на бабушку.
— Я же по глазам вижу, ты что-то задумала, — улыбнулась бабушка.
Больше скрывать свой секрет Даша была не в силах и торжественно произнесла:
— Я знаю, как Ведьмино болото снова в целебное озеро превратить. Надо пройти по подземелью и освободить хрустальный ключ.
— Кто же тебе это сказал? — спросила бабушка.
— Кто, кто? Дед Пихто, — ответила Даша.
— Дашка, не груби, — строго сказал Петька.
— А я и не грублю. Он мне еще зернышки дал, — похвалилась Даша.
— Дед Пихто в кожаном пальто? А малину он у тебя на зернышки обменял? — поддразнил ее Петька.
Даша только сейчас вспомнила про банку с малиной:
— Ой, я ее в лесу потеряла. А дед Пихто вовсе не в кожаном пальто, а в шубе, и еще в шапке и валенках. Я его в лесу сегодня встретила. Честное слово, — добавила Даша.
— Дашка, ты когда врешь, хотя бы про честное слово не вспоминай, сказал Петька.
— Я никогда не вру, — с достоинством сказала Даша и даже не покраснела, хотя все в округе знали, что большей выдумщицы, чем она не сыскать.
От обиды у Даши даже аппетит пропал. Правда, она уже успела расправиться с борщем и двумя пирожками, а сейчас заканчивала свой любимый гоголь-моголь. Ей осталось доесть пару ложек, но чтобы доказать, что она говорит чистую правду, Даша решила объявить голодовку на всю оставшуюся часть обеда. Она демонстративно отодвинула чашку и сказала:
— Раз так, я больше есть не буду.
Но к ее огорчению, на ее каприз никто не обратил внимания.
«Раз мне никто не верит, я сама пойду искать хрустальный ключ,» решила Даша. Она супилась целые полчаса, а потом Петька взял ее с собой на речку. На реке было много ребят. Они плескались, играли в салки, пекли на костре картошку, и Даша совсем забыла и про хрустальный ключ, и про маковые зернышки.
Солнце село. Яркие краски заката с каждой минутой меркли, растворяясь в густой синеве приближающейся ночи. Прозрачный воздух в одночасье пропитался прохладой. В поле за околицей опустился молочный туман. Все замерло. Казалось, каждый листочек, каждая былинка застыли, прислушиваясь к теплому дыханию земли. Только самые отчаянные лягушки робко осмеливались нарушить звенящую тишину своим нестройным хором. Деревня погружалась в ночь.
Даша вспомнила про слова деда Пихто, и ей стало не по себе. Решимость идти за ключом убывала. Чем темнее становилось на улице, тем тревожнее было на душе у Даши. Она смотрела на звездное небо, пытаясь угадать, какая звездочка подобрала ее желание, но звезды лишь загадочно перемигивались, не желая выдавать своей тайны. Их было так много, и они были так похожи друг на дружку, что Даша не могла узнать свою звезду.
Наконец, когда Даша с Петькой залезли на чердак и улеглись на душистое свежее сено, Даша решила опять поговорить с Петькой, но тот уже спал. Она потеребила его за плечо. Петька разозлился не на шутку. Он вскочил и набросился на Дашу:
— Слушай, больше ты тут спать не будешь. Спи в доме, там тебе никто мерещиться не будет. Покою от тебя нет. Дашь ты человеку поспать в конце концов?
Даша посмотрела на звездное небо, на черную зубчатую стену леса и расплакалась:
— Я боюсь одна ночью в лес идти, — безутешно рыдала она.
Петька так и сел:
— Ты что, с ума сошла? Зачем тебе идти в лес ночью?
Даша рассказала Петьке про разговор с дедом Пихто, про Хрустальный ключ и про маковые зернышки.
— Мне обязательно надо зернышки посеять, ведь я желание назад не забрала, ю слезы градом катились у Даши по щекам.
Петька вздохнул и сказал:
— Ладно. Давай посеем твои зернышки. А в лес пойдем, когда они прорастут.
Он был уверен, что пока семена взойдут, Даша и думать забудет про поход в лес. Она всегда загоралась разными идеями, но потом быстро остывала и бралась за новую выдумку.
Даша собралась слезать с чердака, но Петька остановил ее: