Король Матиуш Первый, стр. 42
Так начались разногласия между взрослыми и детьми.
В заграничных газетах появились сообщения о детском парламенте. И ребята во всем мире – дома и в школе – заговорили о своих правах. Поставят несправедливо плохую отметку или от родителей ни за что попадет, они говорят:
– Был бы у нас свой парламент, мы бы этого не потерпели!
На юге Европы в маленьком государстве королевы Кампанеллы дети рассердились на взрослых и устроили забастовку. Колонны ребят шагали по улицам с зелеными знаменами.
– Только этого нам не хватало, – ворчали взрослые. – Мало у нас своих забот…
Матиуша это известие очень обрадовало. В Прогазе появилась статья под названием: «Лед тронулся».
«Скоро зеленое знамя завоюет все континенты. И тогда на земле прекратятся драки, ссоры и войны. Ребята с малых лет привыкнут жить в мире и, когда вырастут большими, не захотят воевать.
Идея единого – зеленого – знамени принадлежит Матиушу. За это он достоин быть королем детей всего мира.
Клу-Клу вернется на родину и установит там новые порядки. Это очень хорошо.
Вот требования, которые должны быть начертаны на боевых знаменах детей:
Детям – одинаковые права со взрослыми!
Дети – полноправные граждане своих стран!
Тогда дети будут слушаться старших не из боязни наказания, а потому что они сами будут дорожить порядком».
В газете писали еще много интересного.
«Почему же Печальный король пугал меня, будто реформатором быть очень трудно, будто они всегда плохо кончают? – недоумевал Матиуш. – Будто признание приходит к ним лишь после смерти, и тогда им ставят памятник.
А у меня пока все идет хорошо, и никакая опасность мне не угрожает. Конечно, не обошлось без неприятностей и огорчений, но это неизбежно, когда управляешь государством.»
XLI
Однажды перед зданием парламента собралась толпа ребят, которым исполнилось пятнадцать лет. Один влез на фонарь и оттуда держал речь.
– Безобразие! Про нас забыли! Мы тоже хотим иметь своих представителей в парламенте! У взрослых есть парламент, у малышей есть, а мы чем хуже других? Не позволим соплякам командовать! Почему им – шоколад, а нам папирос не выдают? Это несправедливо!
Депутаты направлялись в это время в парламент на заседание, а большие ребята их не пускали.
– Хороши депутаты, таблицу умножения не знают! «Корову» пишут через «а»!
– Писать не умеют!
– Не потерпим, чтобы они нами командовали!
– Долой правительство сопляков!
Обер-полицмейстер позвонил во дворец и сообщил: на улице беспорядки, пусть Матиуш не выходит из дворца. А сам вызвал конную полицию, и она стала теснить толпу. Но ребята не думали расходиться, они швыряли в полицейских учебниками, булками, которые им дали на завтрак, кое-кто выворачивал булыжники из мостовой. Это последнее обстоятельство окончательно вывело из себя обер-полицмейстера.
– Разойтись! – закричал он зычным голосом. – Немедленно разойтись, не то солдат вызову! Бросите камень в солдат – я выстрелю для предупреждения в воздух, и если не прекратите, отдам команду открыть огонь!
Но страсти от этого еще сильней разгорелись. Ребята выломали дверь и ворвались в зал заседаний.
– Не уйдем, покуда не получим одинаковые права с молокососами!
Все растерялись: что предпринять? Тут в королевской ложе появляется Матиуш. Он не послушался обер-полицмейстера и приехал в парламент: хотел своими глазами убедиться, что происходит.
– Даешь парламент! Мы тоже хотим выбирать депутатов! Мы требуем для себя прав! – орали из зала. Отдельные выкрики тонули в шуме и гаме, вопле и реве, так что ничего не разберешь.
А Матиуш стоит и молча смотрит. Выжидает. Ребята видят: криком не возьмешь, и зашикали друг на друга:
– Тише, перестаньте галдеть!
– Король хочет говорить! – выкрикнул кто-то
И наступила тишина.
Матиуш произнес длинную и очень умную речь.
– Граждане! – сказал он. – Ваши требования справедливы. Вам наравне со всеми должны быть предоставлены права! Но вы скоро будете взрослыми, и вас смогут выбрать во взрослый парламент. Я начал с детей, потому что сам маленький и мне ближе и понятней их нужды. Нельзя сделать все сразу. У меня и так дел по горло. Когда мне исполнится пятнадцать лет и мы наведем порядок у детей, я займусь вами.
– Покорно благодарим! К тому времени мы вырастем и без ваших милостей обойдемся!
Матиуш сообразил, что дал маху, и попробовал подойти с другого конца:
– Чего вы к нам пристали? У вас уже усы растут, вы курите папиросы, ну и ступайте к большим, пускай они принимают вас в свой парламент.
Старшие ребята, у которых в самом деле уже пробивались усы, подумали: «На кой черт нам этот сопливый парламент! Пойдем лучше в настоящий».
А те, кто помоложе, не захотели признаваться, что не курят, и тоже сказали: «Хорошо».
И ушли. Но к взрослому парламенту их не подпустили солдаты. Преградили путь штыками. Ребята повернули назад, а там тоже солдаты. Тогда толпа разделилась: одни свернули направо, другие – налево. Потом разделились опять, а солдаты все теснят их, не дают остановиться. Когда толпа разбилась на маленькие группки, полиция окружила их и арестовала.
Узнав об этом, Матиуш страшно рассердился на обер-полицмейстера. Выходит, будто Матиуш расставил им ловушку. Толстяк оправдывался: иначе, мол, с этими хулиганами не сладишь. Тогда Матиуш велел расклеить по городу объявления, что он приглашает во дворец для переговоров трех самых рассудительных ребят.
Но вечером его самого пригласили на экстренное заседание государственного совета.
– Дело плохо, – сказал министр просвещения. – Дети отказываются учиться. Не слушаются учителей, смеются им в лицо и говорят: «А что вы нам сделаете? Не хотим – и все. Пойдем с жалобой к королю. Скажем нашим депутатам». Учителя не знают, как быть. А старшие и вовсе от рук отбились: «Сопляки будут командовать, а мы зубрить? Нет, дудки! В парламент нас не приглашают, значит, и в школу нечего ходить». Раньше малыши между собой дрались, а теперь старшие им проходу не дают. Дернут за ухо, дадут подзатыльник и говорят: «Иди жалуйся своему депутату». Если эта кутерьма недели через две не прекратится, мы подаем в отставку», – заявили учителя. Двое уже уволились. Один продает содовую воду, другой открыл пуговичную фабрику.
– И вообще взрослые недовольны, – сказал министр юстиции. – Вчера в кондитерской один господин возмущался: «Дети, как с цепи сорвались, делают что хотят, от их визга помешаться можно! Прыгают по диванам, играют в комнатах в футбол, шатаются без спроса по улицам. Одежда на них прямо горит, скоро они, как нищие; в лохмотьях будут ходить». Он еще много чего говорил, но я не могу этого повторить в присутствии вашего величества. Я, конечно, приказал его немедленно арестовать за оскорбление королевской особы.
– Я придумал! – сказал Матиуш. – Пусть школьники будут вроде чиновников. Ведь ребята в школе пишут, считают, читают – словом, трудятся. А раз так, им полагается жалованье. Нам ведь все равно, что выдавать: шоколад, коньки, кукол или деньги. Зато ребята будут знать: плохо учишься – не получишь жалованья.
– Ну что ж, можно попробовать, – без энтузиазма согласились министры.
Матиуш, забыв, что государством управляет теперь не он, а парламент, велел на всех перекрестках расклеить объявления.
На другой день утром к нему в комнату влетает журналист, злющий-презлющий:
– Если все важные сообщения будут расклеиваться на стенах, к чему тогда газета?
Следом за ним примчался Фелек:
– Если ваше величество изволит сам издавать законы, к чему тогда парламент?
– Барон фон Раух совершенно прав, – поддержал его журналист. – Король может высказывать свои пожелания, а выносить окончательное решение – дело депутатов. Может, они придумают что-нибудь получше?
Матиуш понял, что опять поторопился. Как же теперь быть?
– Позвоните по телефону и распорядитесь, чтобы пока выдавали шоколад, не то могут начаться беспорядки. И сегодня же надо обсудить этот вопрос в парламенте.