Сердца и моторы, стр. 37

~# root

~# stream 2/console 5

@comment: user [Дмитрий Платонов]

@comment: status [civ]

@net locate: Кипрово_4999117

Ветер врывался в полуоткрытое окно, шепча о чем-то своем, воздушном, но Платонову было глубоко наплевать – о чем там шепчет ветер. В окно он спроваживал окурки и изредка поглядывал. А песни его не задевали.

«Бас-Лоджик», прижатый антикрылом к почве, упруго рассекал плотные слои прогретого воздуха. Руль почти не двигался – автопилот сумрачно мигал фиолетовым глазком, следя за дорогой. Впрочем, следить особо было не за чем. Степь рвалась навстречу так рьяно, что рябило в глазах – машина шла, сжирая по триста пятьдесят километров в час. Человек нипочем бы не выдержал такой скорости, сидя за рулем, обязательно влетел бы в какую-нибудь микроскопическую неровность перегона и пошел бы кувыркаться в осатаневшем от скорости металлическом гробу, пока не рвануло бы горючее. И привет. А автопилот, тихое и практически никому не известное изобретение одного из клиентов Платонова (ныне, понятно, покойного) досталось в наследство и безотказно служило киллеру номер раз уже седьмой год. Осталось только не взвыть от скуки, бездельничая в роскошной кабине «Бас-Лоджика». Зато можно было не терять времени ночью – автопилоту совершенно параллельно время суток. Равно как и время года, что тоже немаловажно.

Вряд ли мотоциклисты делают хотя бы по сто километров в час. Мегаметр-полтора в сутки – их предел. Платонов легко делал восемь. На старте его от клиентов отделяло мегаметров тридцать. При самом неудачном раскладе он должен догнать сладкую парочку – ковбоя и его подружку – за семь-десять дней. Но эти семь-десять дней нужно высидеть в кабине, взирая на опостылевшую степь, что окружала путника на перегоне. Спать или хлебать кофе – на деле Платонов забывал об алкоголе. Слушать Кочеткова или Митяева. Смотреть футбол. Но лучше – спать.

Платонов дремал, откинувшись на спинку водительского кресла. Когда прозвучал вызов он лишь едва заметно шевельнул бровью. На вызов отвечать он никогда не спешил – пусть звонящий помается, понервничает. Глядишь, и стрясти с него больше удастся.

Наконец он лениво, словно бы даже раздумывая – стоит ли? – потянулся к панели справа от руля, хотя никто не мог его видеть. Вторую натуру не победить…

– Ты кто?

– Лощинин! – тотчас отозвался бластер знакомым голосом. Только после этого Платонов включил изображение, положив предварительно руку на руль, ибо не хотел, чтоб об автопилоте узнал кто-нибудь посторонний.

– Мы их засекли! – Лощинин частил. Платонов чувствовал, что разговаривать с ним Лощинин не любит и старается поскорее разделаться со всеми делами.

Напрашивался вопрос: «Где?», но Платонов, конечно же промолчал.

– Они добрались до перегона, наконец-то… Есть такой городишко – Мелекесс. Знаешь, где это?

Платонов фыркнул. На перегоне не так много городков – меньше тысячи. Тем не менее, он знал обо всех и держал в голове план каждого. Не зря же он считал себя профессионалом. Впрочем, что значит – считал? Платонов и был профессионалом, причем – лучшим.

– Я не понял, что у них там происходило, но минут пять терминал Слайдер-восемьдесят восьмого проработал. Кажется, у них был какой-то кривой коннект не пойми с кем. Во всяком случае, Злыдень с Энди не смогли отследить с кем коннектился Фриппи – логи оборваны. И еще, – Лощинин хихикнул, – кажется, к ним пробрался вирус. Короче, они с ним боролись, а Злыдень тем временем шастал около и держал свой компьютерный нос по ветру. Сейчас я тебе его дам, послушаешь сам…

Платонов кивнул. Изображение Лощинина в голокубе уменьшилось и уехало в левый верхний угол; в центре и справа раскрылись окошки терминалов Злыдня и Энди Трушина.

– Привет, – поздоровался Энди. Злыдень просто кивнул.

– В общем, я мало что понял, – честно признался Злыдень. – Иногда мне кажется, что я снова стал радостным и лопоухим чайником.

Платонов подозрительно поглядел на него. Если Злыдень, легендарный в сетях .41, говорит, что мало что понял, значит дело и впрямь нечисто.

– А поконкретнее? – уточнил Платонов невозмутимо.

– Ну, например: это был не диал-коннект через ближайший ретранслятор, если, конечно верить тем обрывкам логов, что я сумел наскрести. Но это не был и коннект посредством стандартной волоконки – волоконкой наши лучшие друзья вообще, кажется, не пользуются. Правильно – дураками их назвать никак нельзя… хотя некоторые их действия, мягко говоря, труднообъяснимы.

– Треки? – напрямую спросил Платонов.

– Треки в том числе, – подтвердил Злыдень.

Энди громко фыркнул. Платонов знал, что подумал Энди: тот всегда фыркал, когда кто-нибудь из хорошо знакомых ему людей вдруг принимался изъясняться не как обычно, а вдруг начинал напоминать господина президента во время телеобращения к гражданам. Злыдень сейчас вещал именно в такой манере.

– Ну, хорошо. А что вы сообщите полезного мне? – спросил Платонов, зевая. Натурально зевая, вовсе не наиграно.

Злыдень пожал плечами.

– Не знаю. Черт возьми, я практически ничего не знаю – только догадки. Мне кажется, что эти ребята используют какую-то нестандартную технику. Может быть, они и к военным влезли в карман?

– Тогда бы за ними шла бригада «Адаптеков» с полным боекомплектом и приказом стрелять на поражение, а не я на несчастном «Бас-Лоджике»… – проворчал Платонов.

– Ну, – в тон ему проворчал Энди, старательно копируя малейшие интонации, – не такой уж и несчастный твой «Бас-Лоджик»…

Машинально Платонов проверил – левая рука исправно лежала на руле. Он все еще «вел» машину – по крайней мере, остальным полагалось в это верить. Неужели Энди пронюхал? Ну и времена! Ничего от хакера не скроешь! Но как, как он догадался, толстяк и обломщик? Уму непостижимо!

– Короче, – Платонов собрался. – Они в Мелекессе. Это радует: я думал, они дальше. Держите меня в курсе. Адье, граждане свободного Сатриана. Я отключаюсь, если вам больше нечего сообщить.

Энди пристально поглядел Платонову в глаза.

– Плафонов, – сказал он раздельно и внятно. – Не вздумай лезть к ним через сеть. Это такой совет.

– Ладно, – согласился Платонов. – Не стану. Это такой ответ.

И прервал сессию резким хлопком раскрытой ладони. Борда сухо затрещала, складываясь, и втянулась в специальный паз на панели, а голокуб сжался до размеров точки и пропал.

– Плафонов, – повторил он с отвращением. – Лет пять меня никто так не называл. Надо же, еще помнят. Кто ж это придумал-то? Кажется, Вася-Секс. Когда расколотил у меня ритуальную Наташкину лампу. Сказал, мол, теперь ты Безплафонов: плафон твой я расколотил. А на бессвязные ругательства Вася ответил, разведя руками: «Ну, извини!» Платонов тогда даже не разозлился, потому что на охламона-Васю злиться было совершенно бессмысленно.

«Бас-Лоджик» упруго съедал расстояние.

«Ох, и сдеру же я с Лощинина разъездных», – подумал Платонов, расслабляясь. У него была в запасе по крайней мере неделя. Работа начнется только потом, но счетчик включен, и гонорар капает, с каждой секундой увеличиваясь. Специфика.

Он заснул минут через десять. Только автопилот продолжал незаметно корректировать путь стремительной, как тень, машины, которая презирала расстояния.

~# run console 4

@comment: research net movie

Энди привычно устроился в любимом кресле и потянул борду с захламленного стола на колени. Потом медленно нацепил мнемоюсты, намеренно закрепив тонкий проводок внатяг, чтоб предательские таблетки психоусилителя слетали с висков при малейшем движении головы. Энди очень не хотелось разделить судьбу бедняги-Рюкзака, и он пытался принять меры. Тем более, что кажется он нащупал ниточку, ведущую в самый центр клубка. К тому, кто спаивал воедино много на первый взгляд не связанных друг с другом событий. Начиная от слитого у Лощинина файла и заканчивая сверхъестественной смертью Рюкзака.