Любовь на спор. Дилогия (СИ), стр. 50

Дома я, естественно, первым делом вытащила обновку. Мягкий, тонкий шелк насыщенного изумрудного цвета, коктейльное платье длиной выше колена. Сверху все целомудренно закрыто черным кружевом, из него же рукава, а сзади — неожиданно глубокий вырез на половину спины, практически до белья. Ух, ты. В самом деле, вроде элегантно и не вульгарно, но вместе с тем, очень такое, будоражащее фантазию. Еще в пакете лежало то, отчего у меня перехватило дыхание, и лицо вспыхнуло от прилившей крови. Комплект под платье, тоже из черного кружева, похожего на паутинку. Трусики с пикантными завязками по бокам, бюстик и пояс с чулками. Ох. Чувствую, вечер закончится очень… горячо…

Быстро приняла душ, потом облачилась в белье, оглядела себя в зеркало — ведьма, как есть. Глаза мерцали от возбуждения и волнения, щеки пылали румянцем, а грудь поднималась от частого дыхания. Кружево едва прикрывало соски, полушария соблазнительно выступали из чашечек, привлекая внимание к ложбинке. Я осторожно надела платье, длиной чуть ниже резинки чулок, усмехнулась, подмигнула своему отражению, надела черные лаковые туфли и прихватила маленькую сумочку. Вперед и с песней, Вика. Пусть Гриша захлебнется слюной, а я наконец в лицо выскажу, чтобы оставил меня в покое, потому что ловить ему тут нечего. Вышла из подъезда и сразу наткнулась на восхищенный и жадный взгляд Кости, и пока медленно подходила, давая ему возможность рассмотреть меня как следует, сама чуть не сгорела от бушевавшего в крови огня.

Остановилась рядом с ним, выгнула бровь и кротко поинтересовалась:

— Нравлюсь? — и поправила щекотавший щеку локон.

Костя шумно вздохнул, провел ладонью вдоль руки и завладел моей ладошкой.

— Очень, — искренне ответил Северов и поднес к губам мои пальцы.

И хотя поцеловал самые кончики, меня как током шарахнуло, я еле удержалась на ногах, сглотнув вязкую слюну.

— Тогда поехали, — я мягко высвободила руку и направилась к своему месту.

Вечер обещал быть жарким во всех отношениях.

ГЛАВА 2

Мы подъехали к клубу, над которым мерцала вывеска "Золотая пыль". Главный вход обрамляли непроницаемые темные стекла, тоже поблескивавшие золотистыми искорками, около него стояли два классических охранника в костюмах и очках, и змеилась длинная очередь из желающих попасть внутрь. Прежде, чем выйти, Костя повернулся ко мне и одарил внимательным, серьезным взглядом.

— Гришка стопроцентно попытается нас поссорить, — заявил он негромко, положив горячую ладонь на мое колено. — Я уверен в этом. Он всегда был пакостником, — на губах Кости мелькнула кривая усмешка.

Господи, неужели я вижу нервничающего Северова? А где же гром и молнии, и снег посреди зимы? Однако ехидные мысли оставила при себе. То, что он волнуется за наши отношения, отозвалось теплом в груди и тихим ликованием: значит, ему не все равно. Я накрыла его пальцы и спокойно улыбнулась.

— Кость, я взрослая девочка, — ответила, заглянув в глаза. — На провокации не ведусь, поверь.

— В моей жизни много всякого… неприглядного, — продолжил Костя, упорно не отводя взгляда. — В том числе и другие женщины были.

Я выгнула бровь, едва не рассмеявшись.

— Ой, пра-авда? — протянула, не скрывая насмешки. — А я-то, наивная, думала, что ты всю жизнь меня ждал и хранил девственность, а умения в постели — исключительно природный дар.

Костя прикрыл глаза, задержал дыхание, а потом хмыкнул, снова посмотрев на меня.

— Ты права, глупо как-то звучит, — а потом вдруг обхватил мое лицо ладонями и наклонился. — Просто я не хочу тебя потерять, Вика, — тихо произнес он таким тоном, что в кровь как огня впрыснули, и внутри все скрутило от нахлынувших эмоций.

Я погладила его руку, завороженная хороводом искр в потемневшей серой глубине, и мысленно призналась, что — я тоже не хочу. Но вслух вряд ли когда-нибудь это скажу, не в ближайшее время. Костя приник к моим губам неожиданно нежным, долгим поцелуем, и я потерялась в этой нежности, растаяла, как кусочек сахара в горячем чае. Тело податливо прижалось к нему, и неизвестно, чем бы все закончилось, если бы я не сумела найти в себе силы и мягко отстраниться. К сексу в машине, прямо на стоянке рядом с клубом, где полно людей, я уж точно пока не готова.

— Тогда пойдем? — предложила слегка севшим голосом и провела ладонью по гладко выбритой щеке.

Мы вышли из машины, я опиралась на локоть Северова, и вел он меня, естественно, не к очереди, а к неприметной двери рядом с главным входом. Небрежно кивнув охранникам, Костя приложил ладонь — я заметила, что ручки не было, — она окуталась голубоватым сиянием и бесшумно распахнулась. Спиной чувствуя завистливые и любопытные взгляды обычных смертных, дожидавшихся своей очереди войти, улыбнулась и шагнула в полутемный коридор, в конце которого виднелась еще одна дверь. Костя распахнул ее передо мной, впуская в собственно клуб и придерживая за талию. Я приготовилась к оглушающей музыке и огням, бьющим по глазам, но ошиблась и в том, и в другом. Приглушенная мелодия, полумрак, только сцена ярко освещена, и там выступает какая-то девушка — показывает стриптиз, судя по микротряпочкам на стратегически важных местах. Рядом стойка, по залу разбросаны столики, а дальше, у стен, угадывались вип-ложи, судя по диванчикам, небольшим ограждениям, а кое-где даже разноцветным радужным пленкам впереди. Явно магия, и явно что-то вроде ширмы против любопытных глаз. Ну и где нас ждет Григорий?

Неожиданно я услышала резкий вздох, и рука Кости на моей талии сжалась, привлекая ближе. Я слегка удивленно покосилась на Северова и заметила прищуренный взгляд и поджатые губы. Смотрел он вперед, явно туда, где ждал брат.

— Что случилось? — вполголоса спросила я и посмотрела туда же.

Интересно, однако. Григорий сидел не один, рядом с ним пристроилась эффектная женщина в коротком, обтягивающем атласном платье ярко-красного цвета, задравшемся так, что видно кружево чулок. На губах помада в тон, и странная, предвкушающая улыбка. Судя по проступавшим сквозь ткань соскам, под платьем у дамочки белья не было.

— Это Каролина, моя бывшая любовница, — огорошил ответом Костя, и ровный тон его голоса не предвещал парочке ничего хорошего.

Уверена, Гриша специально притащил ее сюда, только вот ошибочка — место уже занято, и чего он точно не ожидал, так это того, что брат придет не один. Я медленно улыбнулась, задавив в зародыше глухое раздражение, и тихонько погладила Костю по груди, чувствуя, как он напрягся. От его признания и того, что не стал врать, эмоции превратились в гремучий коктейль из веселой злости на младшенького Северова и благодарности старшему за честность.

— Костик, не переживай, — проворковала, прижавшись к нему и не сводя взгляда с парочки — женщина уже увидела нас, однако смотрела только на моего спутника, будто я — пустое место. — Я тоже умею быть стервой, расслабься.

Костя покосился на меня, потом жестко усмехнулся и кивнул.

— В этом не сомневаюсь, строптивая моя, — низким, бархатистым голосом ответил он, и по телу прошлась волна горячей дрожи.

Адреналин, легкое возбуждение и еще куча всяких переживаний ударили в голову, отчего она слегка закружилась, и я мысленно потерла руки. Не буду думать, откуда растут ноги у странного чувства собственности и желания дать по рукам этой Каролине, так плотоядно смотревшей на моего мужчину. Да, моего — по крайней мере, на сегодняшний день. Я расправила плечи, вздернула подбородок, моя походка стала плавной, соблазнительной. Ладонь Кости чуть сползла с поясницы вниз, погладила, и я заметила дрогнувший в довольной усмешке уголок губ. А потом посмотрела вперед. Григорий, ожидаемо, глазел на меня, Каролина продолжала зазывно улыбаться Косте, игнорируя мое присутствие. Мы подошли, усмешка старшего Северова стала шире, он небрежно кивнул брату.

— Привет, Гриша.

— О, Костик, у тебя новая девочка? — приятным, грудным голосом с отчетливым снисхождением встряла Каролина, скользнув по мне равнодушным взглядом.