Весна художника (СИ), стр. 62
Дернув руку из наверняка сильной хватки матери, Лена высвободилась и сделала первый шаг в нашу сторону, затем еще один. Когда она поравнялась с Волковым, тот попытался остановить её, но я рыкнул:
— Руки! — а сама Лена отшатнулась от него, и мужчина в итоге зачерпнул рукой лишь воздух.
Я был один сплошной нерв, напряженный, как струна, пока Лена не поравнялась со мной. Лишь тогда я позволил себе оторвать взгляд от Волкова и взглянуть на любимое лицо.
— Всё хорошо, — тихо сказал я, мягко улыбаясь, — Ты в безопасности.
— Я бы не был в этом так уверен, — услышал я Волкова и, подняв на него глаза, застыл, как и стоящий рядом Кот.
В руке мужчины блеснуло что-то черное. Пистолет. Дуло которого было направлено в нашу сторону.
— Костя, — осторожно позвала его теща, и я впервые услышал в голосе женщины неуверенность, — Опусти оружие. Это того не стоит.
— Она стоит, — процедил Волков, — Она — моя жена, и я не собираюсь кому-то её отдавать. Мне не нужно, чтобы за мной закрепилась репутация идиота, которому жена наставила рога с каким-то безродным художником.
— Лена, — осторожно позвал я, протягивая к девушке руку и не сводя при этом взгляда с её мужа, — Встань за мной.
Но та, будто не слыша меня, дрожащим голосом сказала:
— Костя, пожалуйста. Не делай этого. Одумайся.
— Мужик, — одновременно с ней сказал Демид, — Ты прекращай это всё. Не усугубляй ситуацию. Тут полно свидетелей. Ты не отмоешься от этого. А всех не убить.
Но Волков будто не слышал их. С диким блеском в глазах он еще раз повторил:
— Она — моя.
После чего послышался звук выстрела. Всё, что я успел сделать чисто на интуитивном уровне — это оттолкнуть Лену в сторону, слыша крик ее матери и Демида. И мы оба упали на холодный асфальт.
Глава 28
Лена, оглушенная выстрелом, по инерции зажмурилась, и скорее ощутила, нежели увидела, как Ефим толкнул её. Острая вспышка боли от столкновения с асфальтом на секунду выбила её из колеи. Зашипев от боли в ушибленном локте, девушка приподнялась на руках, оглядываясь.
Первое, что ей бросилось в глаза — это Демид, который стрелой налетел на её мужа, сбивая того с ног. Котов вышиб пистолет из ослабевшей руки мужчины, и тот покатился к ногам Волковой.
Та выдохнула с облегчением. Видеть Костю с оружием в руках было страшно. Безумный огонь в его глазах также уверенности не добавлял, и Лена всерьез опасалась, что её всегда рассудительный и расчётливый супруг в порыве ярости сделает что-то непоправимое. Однако, взглянув на свою мать, которая застыла с гримасой ужаса на лице, девушка поняла, что что-то случилось.
Повернувшись, Лена вскрикнула. Запоздало вспомнился выстрел, и то, что Ефим не просто так решил дать ей поздороваться с асфальтом. Он пытался спасти её — или прикрыть собой. И у него это вышло. Мужчина лежал буквально в шаге от девушки, положив руку на грудь, и девушка с поразительной четкостью видела, как по его белой футболке стремительно расползается красное пятно.
Не было ни оцепенения, ни ступора — ничего из того, что обычно описывается в романах. Нет, Волкова сразу же подорвалась и в следующее мгновение, уже сидела рядом с Ефимом, зажимая руками его рану. Из её горла вырвался сдавленный всхлип, и она громко, на грани истерики крикнула:
— ДЕМИД!
Через секунду рядом с ней приземлился их друг и, стряхнув её руки, зажимая ладонью дыру в теле лучшего друга.
— Чувак, на меня смотри! — рыкнул он, хлопая свободной рукой по щекам Грозного.
Тот приоткрыл мутные глаза и, бросив рассеянный взгляд в сторону Котова, медленно повернул голову, ища глазами лицо Лены. Поймав её взгляд, он мягко улыбнулся и хотел что-то сказать, но вместо этого изо рта у него вырвался лишь сухой кашель, а из уголка губ вытекла струйка крови.
У Волковой всё оборвалось внутри. Она поняла, что задеты дыхательные пути, и легкие Грозного медленно, но верно, наполняются кровью. Если они не поторопятся — то потеряют его. Понял это и Демид. Который, стараясь сохранять спокойствие, почти спокойно произнес чуть дрожащим голосом:
— Эй, это всего лишь одно легкое. Чувак, ты же можешь дышать другим. Ну, давай, смотри на меня!
— Мы должны вызвать «скорую»! — заламывая в отчаянии руки, сказала Лена, борясь с подступающей истерикой.
— Они будут ехать слишком долго, — процедил сквозь зубы Демид, — И неизвестно, помогут ли. Придется самим.
— А с Костей что делать? — блондинка бросила быстрый взгляд в сторону лежащего без сознания мужа.
— Лена, — послышался рядом дрожащий голос ее матери.
Не думая, Волкова схватила валявшийся рядом пистолет и направила на женщину. Она понимала, что у неё просто сдали нервы из-за всего, что произошло за день, но не могла себя остановить.
— Не приближайся к нему! — прошипела Лена, глядя на родную мать с неприкрытой ненавистью, — Это всё ты виновата! Ты и Костя!
Софья Петровна подняла руки вверх, замирая и не решаясь сделать шаг в сторону дочери. В ее глазах плескалась вина, и весь вид женщины говорил о том, что она сожалеет о случившемся.
— Я не думала, что так получится. Пойми, я желала тебе лишь добра, — мягко произнесла Кошелева.
— Вранье! Вы оба думали лишь о себе! А пострадал в итоге тот, кого я люблю! — крикнула Лена, размахивая пистолетом.
Демид в этот момент, с крайней осторожностью поднимал Ефима, который с трудом сохранял сознание ясным и на ногах почти не держался. Он не слушал, о чем говорили женщины. В его голове билась лишь одна мысль — нужно отвезти Ефима в больницу. Счет шел на минуты.
— Я надеюсь, что когда-нибудь ты меня поймешь, — сказала Софья Петровна, — И сейчас тебе нужно опустить пистолет. Я вызову полицию, и им понадобится доказательство того, что Костя стрелял в твоего друга.
— Почему я должна тебе верить? — буквально выплюнула Волкова, сжимая пальцы на холодном пистолете.
— Потому что я — твоя мать, — просто ответила женщина, — И я понимаю, что виновата. Я сдам твоего мужа в полицию, как полагается. А ты — езжай с ним, — кивнула она в сторону Ефима, — Ты сейчас ему нужна.
Бросив еще один взгляд — сперва в сторону мужа, а после Ефима — Лена бросила пистолет в сторону и почти побежала к машине, подхватывая Ефима с другой стороны. Вдвоем они с Демидом уложили Грозного на заднее сидение, Лена опустила его голову себе на колени, а Котов запрыгнул на переднее сидение, тут же заводя машину. Уже когда они отъезжали, Кошелева окликнула дочь:
— Лена! — когда та повернула голову в сторону матери, женщина сказала, — Прости меня.
Ничего не ответив, Волкова отвернулась, поднимая стекло в автомобиле. Все её мысли сосредоточились лишь на Ефиме, лицо которого бледнело с пугающей быстротой.
Демид тем временем, мчал по дороге, как бешеный, одной рукой набирая номер Андрея и включая громкую связь.
— Данчук! — отрывисто бросил он, когда друг ответил, — Ефима подстрелили.
— ЧТО?! Мля, как?
— Раком, мля! — огрызнулся парень, выворачивая руль, — Мы едем в клинику к Олегу. Сможешь…
Но Андрей не дал другу договорить, перебив:
— Мари уже звонит ему. Вас встретят и Фимыча тут же примут. Мы с парнями подъедем, как сможем.
— Добро, — кивнул Демид, обрывая звонок.
Бросив быстрый взгляд в зеркало заднего вида, Котов спросил у Лены:
— Как он?
— Держится, — коротко отозвалась девушка, не сводя взгляда с бледного лица любимого.
Тот держал глаза закрытыми, но Лена видела и чувствовала рукой, как его грудь медленно поднимается и опадает. Волкова понимала, что, скорее всего, должна была разговаривать с Ефимом, держать его в сознании, но она просто не могла. Понимая, что Грозному очень больно, блондинка предпочитала держать его сознание где-то на границе сна, там, где ощущения чуть притупляются и агония отходит на задний план.
Автомобиль, за рулем которого находился Демид, стремительно влетел на парковку, расположенную перед элитной клиникой и резко затормозил перед главным входом. На крыльце уже стоял и нервно переминался с ноги на ногу Олег Малышкин. Заметив авто, тот махнул рукой, и из здания выбежали несколько санитаров, которые, вежливо отпихнув в сторону выскочившую на улицу Лену, с осторожностью переложили на носилки бледного Ефима. Тот издал стон боли, но глаза так и не открыл.