Эльфийский Камень Сна, стр. 97
— Нет, — сказал Барк, — Ризи, вернись.
— Это Маддок.
— Кер Велл, — промолвил Барк. — Ризи, Кер Велл. Помни о нем.
И южанин повернул свою лошадь — она прижала уши и раздула ноздри, глаза дико вылезли из орбит; она рвала узду и ржала, спотыкаясь от изнеможения. Отряд пустился в бегство, день мерк, и дождь обрушился на них, поливая им спины тяжелыми струями.
И все же Смерть не отставала; и лошади, безумно рвавшиеся вперед, теперь передвигались со странной медлительностью. Их преследовали гончие — темные скачущие тени, а в холмах завывала Бан Ши. Смерть ехала совсем рядом, и кости просвечивали сквозь ее призрачную плоть; всадница повернула к ним свою закрытую капюшоном голову так, что оказалась почти к ним лицом.
— Смерть, — закричал ей Барк, охрипший от отчаяния, — согласна ли ты на сделку?
— Бывает, я заключаю их.
— Тогда верни нам моего господина!
— А узнаешь ли ты его? — ее лошадь ускорила шаг, но кони отряда почему-то не отставали. Мрак все сгущался, рождая ночь и ужас. — Тогда следуй за мной: железо не страшно для моих путей. Запомни это, сын Скаги.
— Барк! — раздался у него из-за спины голос Ризи. — Барк… о боги…
— Не оглядывайся, — промолвила темная всадница рядом с ним и мелькнула, затемняя свет и жизнь. — Кер Велл пуст: твоя госпожа раньше тебя ушла на поиски господина… Ты будешь сражаться? Я дам тебе кровь и отмщение!
Барк следовал за ней: он не выпускал тень из виду и слышал лай гончих за собой, и свет мелькал меж мертвых деревьев и запустения под красной отравленной луной. Ни одной звезды не было в этой ночи. И ветер приносил с собой лишь отчаяние.
— Барк… — всадники окружили его, то были его люди, Ризи, всадники с бледными знаменами — так выглядела чернота стягов сыновей Дру — самые темные краски мира бледнели перед мраком той ночи.
Что-то белесое трепетало, и силуэты оленей пробегали мимо них, преследуемые тенями гончих.
«Остановитесь, — шептали голоса из-за деревьев. — Там дальше боль и раны. Этот лес менее опасен, чем путь вперед».
«Ваша госпожа найдет вас здесь, — шептали другие. — Ваш господин сам отказался от возможности вернуться. Сворачивайте, не езжайте дальше. Тьма вам подарит мир».
— Нет! — вскричал Барк голосом, который обычно был слышен и в пылу битвы, но здесь он казался слабым и тусклым. — Не обращайте внимания на голоса!
А потом к ним присоединились другие всадники с бледными лицами, и лошади их ступали бесшумно.
— Маддок! — вскричал Ризи. — Оуэн! — и третий всадник подъехал ближе.
— Ты видишь, я не покинул поля боя, — то был Блин, сын Шона.
И другие были здесь — призрачный отряд всадников, и человек с открытым лицом их возглавлял.
— Роан, — позвал его Барк.
— Теперь вы не догоните нас, — сказал Роан. — Мы едем вперед. Ищите нас в Эшфорде.
И всадники хлынули вперед, минуя их как тени в темноте.
Лишь госпожа Смерть осталась перед ними. И такой поднялся вопль, что тени всколыхнулись.
— Следом за ней! — закричал Барк.
— Следом за ней! — повторил Ризи.
Теперь они знали свой путь: безумие охватило их, и они мчались все быстрее, охваченные надеждой на встречу, которая должна была состояться.
Перед ними в ночи виднелись изгороди, сараи, беспорядочно построенный дом, в окнах которого горел свет, стоял под огромным старым деревом. Цапля, как невозмутимый стражник, наблюдала за ними с берега ручья, и вода поблескивала от звездного света, ибо здесь по небу плыли лишь разрозненные облака. Впереди Граги соскользнул со своего пони и помчался рядом с лошадкой, подпрыгивая и пританцовывая, словно простая ходьба была слишком обыденной для него.
Испуганные олени шарахнулись в стороны, и лунный свет играл на их спинах, лисы оставили их, но быки и овцы продолжали идти. Лишь кони и пони двигались ровным шагом, а люди уже начинали роптать и перекликаться по мере того, как рассеивались чары.
Мев и Келли ехали рядом с матерью и Мурной; Леннон догнал их со спящим пажом, которого он посадил к себе на лошадь. Подъехал и Донал на Илере, и она понюхала ветер и поприветствовала громким ржаньем долину и амбары с зерном.
Двери дома открылись, и оттуда потек свет и люди.
— Куда это мы попали? — спросила Мурна. — Это народ Кер Велла?
— Нет, — ответила Мев. Воздух дрожал здесь, как перед дождем. — Это Ши. О, мама…
— Мы в безопасности, — слабым голосом ответила их мать. — Я как-то слышала об этом месте — Скага рассказывал мне, когда я была маленькой… Мы здесь в безопасности. Я так думаю.
Народ, просачиваясь меж изгородей, затапливал холм, встречая и приветствуя их. Впереди всех был высокий мужчина с огненно-рыжими волосами и бородой, полыхавшими так же, как факел у него в руке.
— Меня зовут Барк, — сказал он. — Милости просим.
XVI. Свет и тьма
Опасность приблизилась. Арафель подняла голову, вслушиваясь в то, как изменился ветер, как замерли деревья. Тревожно заржала Финела.
— Тихо, — прошептала Арафель.
Тьма подползала все ближе, рыча и угрожая и снова отступая в ожидании. Арафель не обращала на нее внимания — она ощущала нечто иное.
Разные твари встречались ей на берегах Керберна. И самые гнусные были двуногими, из рода человеческого, люди, с которыми она давно была знакома — разбойники и воры. Она не стала тратить время на Ан Бег и ему подобных. Их засада, приготовленная для Кер Велла, не принесла им ничего, разве что разбудила сонного водяного, который, звеня ракушками, вынырнул из черных вод Смерти на поросшие ивами берега Керберна и обратил их в бегство. Арафель засмеялась, и дерево расцвело от этого смеха, набухло почками, силясь ожить. Водяной ворча нырнул обратно, а люди бежали, спасая свои шкуры.
Зато другие продолжали творить зло. Окинув взглядом смертный мир, она увидела, что север окутан дымом, дым поднимался и из Кер Велла. И это зрелище не принесло ей никакой радости — разорение земли, садов, тех мест, в которые она вложила свою душу, озеленяя их, и которые любила — пусть меньше, чем собственный лес, но все же любила, уважая людей, что сеяли свою любовь в эту вспаханную железом землю. Они добились всходов там, где не смог взойти лес, на земле, разрушенной Дун Голом. И теперь она горела. Теперь ее народ остался без домов. Оставшихся она пыталась вывести, посылая им мысль: «На запад, — шептала она, — ступайте на запад через холмы»; и разрозненные беженцы пускались в путь, бросая все и возлагая надежду лишь на Элд, воины с границы, раненые и растерянные — быстроногие дети крестьян, они отыскивали тропинки, а тем временем над ними и меж холмов наступал такой мрак, которого они даже не умели бояться. То были черные псы дроу, не тратившие время на мелкую добычу, — они готовились к великой схватке.
— Пойдем, — сказала она Финеле, и они осторожно тронулись дальше — гораздо медленнее, чем Финела могла ее нести, но быстрее Арафель не могла управиться, прикасаясь то тут, то там к деревьям, еще сохранившим свою силу, и поддерживая остатки Элда. В том не было великого волшебства. Когда-то она делала это для Кер Велла, озеленяя его поля, и все же оно требовало сил. Чтобы разрушить его, понадобилась вся сила Дун Гола — так она создавала преграду промозглым глубинам Лиэслина. Она несла с собой волну жизни, увлекая за собой свой Элд. Иногда ее деяния были хрупки, как цветок, выраставший из-под копыт эльфийской кобылицы, или росток, проклюнувшийся из семени. Но она захватывала все более широкие пространства на восток и на запад, затмевая призрачные деревья Далъета пусть невзрачной, но истинной жизнью. Зацвели лилии на водах Аргиада, старая ива, напившись на берегах Керберна, из последних сил выпустила новые побеги, и древний дуб покрылся свежей листвой, приняв ее прикосновение за солнечные лучи. Даже за рекой Смерти расцвели призрачно белые цветы.
Дроу не пересечь эту наступающую волну. И темные твари бежали от ее приближения.