Алракцитовое сердце (СИ), стр. 14

- Не надо, - выдавил из себя Деян. От ее по-будничному многословного беспокойства внутри все переворачивалось, но "помощи" - которая с его удачей могла последовать не иначе как от Джибанда - допустить было нельзя, и страх, умножившись, придал ему сил. - Со мной все в порядке, Эл.

- В порядке?! Да ты сейчас в обморок свалишься, друг.

Тревога в ее голосе смешалась с досадой на явную ложь.

- Не дождешься. - Он попытался улыбнуться. - Послушай меня. Ни о чем не спрашивай сейчас, прошу. Просто сделай, как я скажу. Найди Малуху с девочками, иди с ними домой и никуда не выходи, никого не впускайте. Если этот тип, Голем, явится, - спровадь его как-нибудь, скажи, что зараза в доме, что угодно.

Эльма нахмурилась. "Ты не в себе", - читалось на ее лице. Деян украдкой огляделся по сторонам: рядом по-прежнему больше никого не было, и великан смотрел в другую сторону.

- Поверь мне, прошу, - быстро зашептал Деян, наклонившись к самому ее уху и ухватив за запястье, не давая уйти. - Я не шучу, не лгу, не брежу. Этот, во дворе, - он... Он вообще не человек, Эл! Кукла. А второй, который ушел, - он, чтоб его, на самом деле князь. И чародей, настоящий. "Голем". Такой же древний, как треклятые развалины, и еще более сумасшедший, чем старуха Вильма, которая мне про него рассказывала. Она говорила - он сам этот свой проклятый замок и разрушил! Впал в ярость и всех - жену с ребенком, слуг, соседей - всех перебил... Но сам о том не помнит. И лучше ему ничего не знать, не знать, что мы знаем, и о том, что я рассказывал девчонкам, тоже, и никому другому не знать, потому как... - Он запнулся, окончательно запутавшись.

- Потому как наши все равно тебе не поверят. А этот самый князь, если захочет разузнать побольше, может кнутом или колдовством с тебя кожу содрать для верности, - закончила вместо него Эльма. Тон ее изменился, стал задумчив и насторожен. - Или не с тебя, а с девчонок, да вообще со всех подряд, если разойдется. Это ты хотел сказать?

- Ты мне веришь?

- Не знаю, - Эльма чуть слышно вздохнула. - Но ты ведь не мог такое выдумать, Деян?

- Нет, я не...

- Слово Цапли? - вдруг требовательно спросила она.

В первый миг Деян подумал, что ослышался. Отстранился, поймал ее взгляд, ожидая найти в нем насмешку, но Эльма была серьезна. Серьезней некуда.

"Нашла что вспомнить - в такой-то момент! - Деян невольно крепче стиснул ее запястье. - Мне тебя никогда не понять, Серая".

- Слово, Серая, - прошептал он. - Честное слово Цапли. Иди скорее, прошу. Запритесь в доме и не выходите.

- А ты?

- Я хочу чуть проследить тут за всем. На всякий случай.

Никакого "всякого случая" Деян представить себе не мог, но сидеть, запершись в четырех стенах, в ожидании, когда в дверь постучит чародей, казалось хуже, чем находиться здесь. Кроме того, он сомневался, что сумеет сейчас дойти хотя бы до Беоновой калитки.

Эльма с сомнением посмотрела на него, думая, очевидно, о том же самом.

- Я не болен. Просто-напросто перетрусил.- Он вымученно улыбнулся. - Иди.

Она ушла, одарив его напоследок еще одним недоверчивым взглядом.

Глава третья. Каменная крошка

После того как Эльма вышла за калитку, Деян просидел некоторое время неподвижно, собираясь с силами. Потом доковылял до крыльца и со вздохом облегчения опустился на лавку. Обе ноги будто превратились в деревяшки - и все же он дошел, не упав и даже не споткнувшись.

"Герой!" - Деян криво ухмыльнулся своей маленькой и бесполезной победе.

Никто не обращал на него внимания, ни великан, ни односельчане, чему он был почти в равной степени рад. Людей во дворе Беона убавилось втрое, но оставшиеся, слишком ошарашенные и встревоженные, чтобы вернуться к обычным делам или спрятаться - а может, тоже страшащиеся ожидания в четырех стенах, - расходиться не спешили; тем паче распогодилось и выглянуло солнце. Некоторые, осмелев, попытались поговорить с великаном: далеко ли войска, не знает ли случайно "господин Джибанд" чего-нибудь о судьбе орыжских и волковских рекрутов, что господа бергичевцы намерены делать с пленными, с жителями захваченных земель? От этих расспросов грубое лицо гиганта принимало выражение растеряное и даже виноватое. "Не знаю. Не понимаю, о чем вы", - гундосил он, чем еще больше убеждал людей, что все произошедшее - не иначе как какая-то хитрость, которая не сулит им ничего хорошего. Они отходили, переглядываясь и перешептываясь. Деян чутким слухом улавливал обрывки их разговоров: более всего людей занимал вопрос, возможно ли как-нибудь откупиться от чужаков, чтоб солдаты не порушили тут все, и хватит ли добра одновременно на откуп и на то, чтоб пережить зиму. Орыжцы твердо убедили себя, что имеют дело с бергичевскими разведчиками, и разуверить их не могло уже ничего. Пожалуй, даже если б сам Голем прямо заявил, что понятия не имеет, кто такой барон Бергич, - они точно так же переглянулись бы и пошли шептаться промеж собой, чего он пытается эти добиться.

Деян сокрушенно вздохнул: в голове не было ни единой мысли о том, что делать дальше, кроме как надеяться, что чародей уйдет на тракт - хорошо бы не заглянув перед тем в Волковку - и где-нибудь в большом мире сгинет в омуте войны.

"Который немногим позже затянет и нас. В самую пору позавидовать... этому...", - Деян взглянул на Джибанда. Стоять столбом посреди двора великану наконец наскучило, но никакого занятия он себе так и не придумал, потому прошел к дому и сел на полоску сухой земли у стены, прикрыв глаза - словно задремал. Судя по его поведению, какие-то чувства он испытывал, хоть и не был человеком, но соображал туго и плохо понимал, что происходит.

Деян попытался припомнить все, что когда-либо слышал и читал о чародеях: сказки, доходившие из большого мира слухи, книги и рассказы Тероша Хадема... Ничего утешительного в памяти не нашлось. Одни чародеи вели дела с мирскими правителями, другие жили сами по себе, и многие из них служили Владыке Мрака, - с ними боролись остальные, но, прежде всего, - святая церковь Господина Великого Судии. Возможности чародеев в церковных преданиях описывались как "превосходящие людское разумение": Дернан Лютый мог убивать взглядом и летать, Зеленый Чудак умел управлять погодой и мог за ночь вырастить цветущий сад на каменной пустоши, Норк Подлый - подчинял мысли всякого человека, кто к нему приближался, Верему Странному служили звери и птицы, Сарам Легкий Шаг исчезал в одном месте и тотчас появлялся в другом... Как будто не существовало ничего, что было бы невозможно для чародеев! Среди простых людей равных им не было, а разума какой-нибудь колдун лишался едва ли не в каждом сказании... Иногда описывалось, как чародеи погибали в войнах, сраженные стрелой или мечом, но до того они забирали с собой в могилу сотни и тысячи противников. Сказки навряд ли были слишком уж правдивы, но даже в них не упоминалось никакой слабости, не было никакой указки на то, как можно справиться с Големом прежде, чем тот начнет крушить все вокруг.

"Наобум нападать рискованно - костей не соберем... Ничего не поделать: лучше всего нам ждать, что будет, и надеяться, что он уберется из Спокоища. - Деян откинулся на лавке. - Так-то, чародей по прозвищу Цапля: сиди и не высовывайся!".

В голову совсем уж некстати полезли растревоженные Эльмой воспоминания о давно прошедшем, о беспечных и безобидных детских забавах: до злосчастного падения и даже после - в быстротечный год до смерти родителей. Детей бремя увечья Деяна никак не касалось, и старые приятели еще не сторонились его, а уж ролей, за которые не хотелось браться никому другому, в их играх всегда хватало.