Золото скифов, стр. 9

Зимин оформил Румына в штат экспедиции и радовался, что на очень ответственных раскопках, какие ожидают его в этом году, еще одним верным человеком будет больше…

Оп поправил подушку и понял — уже не уснуть.

Темнота за окном немного смягчилась, словно разбавленная молоком. Приглушенно-сонно светились редкие окна в доме напротив. Но почему так тревожно на сердце? Вроде все обдумали, спланировали… Сегодня они с Надей уезжают в экспедицию, в июне она вернется в Москву — Сашка поступает в Строгановку. Мать должна была рядом. Игорек сдаст сессию досрочно и приедет к отцу на раскопки. «Досрочно!» — усмехнулся Сергей Матвеевич. Если так гулять будет, он вообще ее не сдаст!

Всегда так естественно думалось о том, что дети вырастут, повзрослеют, влюбятся. И вот, пожалуйста. Выросли, ни черта не повзрослели, но влюбились. И сын, и дочь! Даже за Сашеньку не так страшно почему-то. Необъяснимое чувство. Но она такая решительная, уверенная. Кажется, во всех ситуациях всегда будет хозяйкой! Больше в мать. Хотя не одобряет он эту дружбу с Глебом.

Парень непонятный; безусловно, избалованный и авантюрный какой-то. Находит ей заказчиков на акварельные портреты. Они у нее, правда, здорово получаются. Но деньги берет незаконно. На частную деятельность надо иметь патент и платить налог. Джинсы недавно купила у спекулянтов. Глеб-то голову девчонке задурил. Скорей бы кончалась эта их любовь! Не тот парень!

А вот Игорек в отца пошел. Вдруг окажется таким же однолюбом! Ох! Натерпится тогда из-за Альбинки… Пошел на днях к Ульянским на Большую Бронную за книгами из Володькиного списка и домой вернулся под утро. «Ты понимаешь, что Альбина не та девушка, с которой можно бездумно развлекаться по ночам? На ней жениться надо! Ты отдаешь себе в этом отчет?» — красный от волнения, допытывался у сына Сергей Матвеевич. «Я люблю Альбинку и через пару лет буду просить ее стать моей женой. Пусть пока подрастет немного», — спокойно отозвался Игорь.

Понимая, что у отца с сыном серьезный разговор, Надя оставила их наедине. «Ну и что ты так расстроился? — спросила она потом, растерявшись не меньше мужа, но прячась за бодрым тоном. — Альбина, конечно, совершенно неподходящая жена для Игоря! Я думаю, ее влюбленности хватит месяца на два-три. Все закончится само собой. Увидишь! — горячилась Надя. — Главное, чтоб не забеременела. Ведь они, наверное, уже спят. Вот и поговори с сыном об этом! А я зайду к Татьяне, пусть присмотрит за дочкой!»

Когда Надя волнуется, ее речь совершенно меняется. Из плавной, неторопливой становится вдруг резкой и рубленой. Как тогда, когда объявила, что уходит… Нет, не надо сегодня это вспоминать! Сегодня хороший день. Праздник. Игорьку девятнадцать. Женщины затеяли торжественный обед. И Альбина и Глеб придут наверняка.

Сергей Матвеевич невольно бросил взгляд на книжную полку, где стоял подарок для сына — сочинения отца истории Геродота. Пусть читает, делает свои пометки, не боясь испортить отцовский экземпляр! И кепка с козырьком. На раскопках незаменимая вещь для защиты от солнца. Недавно венгры подарили — приезжали в институт на семинар. Но Игорьку-то нужнее, а сам он по старинке и шляпой обойдется.

Да! Николай сегодня приезжает. Брат бабы Наты. У сестры погостит, магазины все обойдет. Любит Николай покупать. Он симпатичный мужик, простой, веселый… Дети его любят. Дядей Миколой зовут.

С бабой Натой Сергей Матвеевич познакомился в той же экспедиции, где судьба свела их с Надей. Правда, «бабой» она себя еще не называла. Вместе с братом Миколкой они жили в чистой белой хате недалеко от лагеря, вели небольшое хозяйство, корову держали, свинью, домашнюю птицу. Богатство по тем временам. Неплохо жили. Специально для археологов, копавших в тех местах каждый сезон, вино делали. Местная «муляка» пользовалась популярностью во всех экспедициях.

Сергей, сначала один, потом вместе с Надей, покупал у них парное молоко. А когда подружились, Ната стала угощать просто так. «Та ладно! — махала она пухлой ручкой. — Даром пыйтэ!» Признаться, Ната с Миколкой основательно подкармливали их в то лето.

Натке было уже лет тридцать, но мужа Бог не дал. Она не скрывала своего огорчения по этому поводу и сокрушалась, что брат, на восемь лет моложе ее, собрался жениться и привести в дом молодую хозяйку.

К свадьбе Миколка готовился загодя и очень тщательно. Хату прихорашивал, даже в Херсон ездил за краской. Были задумки и приодеться всей семьей. Очень хотелось Миколке купить для жены боты с кнопочкой на боку, капроновую комбинацию и пояс для чулок вместо круглых резинок. А чулки чтоб со швом и высокой пяточкой… Он подолгу и подробно рассказывал об этом Сергею с Надей, смешно мешая русскую и украинскую речь. Сергей улыбался, ел умопомрачительные Наткины котлеты и поглядывал на Надю. Ему было хорошо. Мысленно он примерял на нее и комбинацию, и пояс, и чулочки с пяточкой…

В окрестных магазинах ничто из этого набора не продавалось. Говорили, и в Киеве торговля плохая. В благодарность за гостеприимство и просто по доброте душевной Сергей пригласил брата с сестрой в Москву, предложив остановиться в их большущей, еще от деда доставшейся квартире, где он жил с мамой. Никто, конечно, не предполагал тогда, что Натка останется с ними на всю жизнь.

4

С самого утра дом Зиминых уютно звенел праздничным оживлением и бестолковой суматохой.

В кухне гремело радио. Под дрожащий голос Демиса Руссоса баба Ната резала картошку толстенькими кругляшками и обжаривала их с обеих сторон в растопленном сале. Сало нет-нет да выстреливало в сторону бабы Наты раскаленным жалом, и тогда она повизгивала, как молодая свинка.

Сашка стояла в дверях, поводя бедрами в такт популярному мотивчику. Она ждала, когда баба Ната покончит с варварским блюдом и можно будет взяться за шоколадный торт. Уж совсем не вязался запах топленого сала с ароматом ванили.

Думая, чем занять себя в ближайшие четверть часа, она прошлась по квартире и ужаснулась беспорядку, учиненному отцом. Сборы в экспедицию, о которой говорили уже полгода, начались в день отъезда. Одежду, нужные бумаги, кое-какие продукты, свои и Надины мелочи он разложил повсюду и, как всегда, ничего не мог найти. Игорь по просьбе отца тоже искал что-то на антресолях, покачиваясь на шаткой стремянке.

Так! Сашка нашла применение своей решительной энергии! Все, что требовалось упаковать, было перенесено в комнату родителей и рассортировано. Игорю, который вытащил наконец спальные мешки из-под вороха лыж с коньками, вручила вышитую скатерть, велев накрывать на стол. Из буфета достала парадную посуду, частично сохранившуюся еще от деда с бабкой, и разноперый стеклохрусталь. За столовыми приборами пошла на кухню.

— Баб Нат, ты не знаешь, где мама?

— В овощной пишла. Чому так довго, нэ знаю. Мабуть, за бананамы стойить, — рассеянно предположила та, разглядывая ощипанные куриные тушки.

— Слушай, баб Нат, а давай кур новым способом пожарим! Их надо посадить на бутылки с водой, как на кол. И в духовку! — Сашка решительно схватила бледного цыплака и изобразила посажение на кол.

— Чому дурышь мэнэ! Цэ нэможлыво. — Баба Ната недоверчиво покачала головой.

— Можлыво, можлыво! — Сашка чмокнула ее в щеку, но пристыдила. — Ты что! Сейчас вся передовая Москва так жарит. И быстрей давай! Не чухайся! Скоро дядя Микола приедет, а ты еще в халате. И вообще… — Сашка бросила на нее притворно сердитый взгляд. — Я тебе сегодня макияж сделаю. — Она с удовольствием произнесла новое словцо и прыснула со смеху.

— Чого-чого?

— Да не бойся! Морду тебе напудрю, глазищи накрашу. Побачишь, як гарнэнько будэ! — хохотала Сашка.

Такого хорошего и непринужденного застолья у Зиминых не было давно. Тон задавал Сергей Матвеевич. Смутное волнение, которое он ощущал минувшей ночью, разрешилось отчаянно-лихим, жизнерадостным настроением. Он даже взял гитару, пылившуюся уже несколько лет, и спел развеселую песню про удалого черноморского скифа, «двинувшего грека по античной роже»…