Обман и дуэли (ЛП), стр. 44

Во время всего этого безумия Роберт поддерживал мягкую заинтересованность во взгляде, за улыбками спрятал собственное напряжение, острил и избегал прямого взгляда на Лидию, хотя, впрочем, уголком глаза то и дело смотрел на неё.

Короткий завтрак казался нескончаемым — и длился почти час! Но когда наконец-то дамы поднялись из-за стола, Роберт встал вместе с ними. Пока со стола убирали остатки пищи, Лидия предложила им продолжить разговор о делах в исследовательской.

Роберт встретился с нею взглядом, кивнул и отвернулся настолько быстро, насколько это полагалось корректным.

Он надеялся на то, что первый ход будет за ним, но стоило только им переступить порог исследовательской, как Лидия уже выиграла эту битву.

Она повернулась, прежде чем они сделали хотя бы два шага, и подалась к нему поближе.

— Да, пускай,  — в её голосе не было совершенно никакой привычной мягкости. — Почему ты на самом деле здесь и почему ты так себя со мной ведёшь?

— Потому что мы оба оказались в столь затруднительной ситуации, как ты можешь догадаться, — он старался не замечать её лица, что находилось до такой степени близко, такое замечательное и прекрасное…

— На самом деле, отнюдь не могу!

— Может быть, дело именно в назначенной встрече с мистером Уорнером, этим утром, между прочим?

Лидия покачала головой и, к сожалению, отшатнулась от него.

— Имеет ли это вообще какое-то значение? Откуда тебе известно, что именно я сделала, а что нет? Да, мистер Уорнер отправил мне записку с просьбой о дополнительной встрече, но я предполагала, что это связано с моим похищением, или, может быть, это не так.

— Полагаю, он хотел бы обсудить собственные выводы, именно так. Он сообщил мне о встрече… подумал, что мне будет любопытно, и так и есть. Разумеется! Но ещё он упомянул одну маленькую проблему, о которой я прежде не слышал. И использовал, сдаётся мне, слово "шантаж".

Затем, к огромному удивлению Роберта, Лидия просто рассмеялась.

— Ах, так вот что заставило тебя быть таким раздражительным!

— Это не раздражение, это разочарование, если мне уж и следует дать этому безобразию какое-нибудь имя. А ещё — беспокойство и тревога! Вопреки тому, как ты это назовёшь, я был крайне обеспокоен, узнав, что ты ещё и пострадала от оскорбления и не соизволила мне сообщить! В конце концов, я твой друг, а ещё — ученик твоего адвоката, а ты мне всё ещё не доверяешь и…

— Роберт, Роберт!

— Ты не заставишь меня остановиться!..

— Роберт. Проблема отнюдь не в доверии.

— А в чём тогда? Потому что я не могу понять, по какой причине ты не посвятила меня в это последнее… в это… Да посмотри, что ты наделала, я ведь даже не могу подобрать нужные слова!

Шагнув ближе к нему, Лидия коснулась его рук и подняла голову чуть-чуть вверх. Роберт с огромным трудом сглотнул — она ещё и посмотрела ему в глаза! Он знал, что она что-то говорила, но не мог расслышать ни единого слова за ударами собственного сердца и бесконечным шумом в ушах. А потом она перестала говорить и подступила к нему ещё ближе.

Теперь Роберт чувствовал, как её тёплое дыхание касалось его лица. Он чувствовал сладкий запах лавандового мыла, тепло её тела — ведь она почти что прижималась к нему!

— Верно?

Роберт мотнул головой, чувствуя, что пунцовеет.

— Прости, — прохрипел он, стараясь не смотреть на её губы.

— Ну как я могла поступить иначе? — спросила она. — Все мы надеялись на то, что эта угроза не имеет должной подоплёки, вот и решили не рассматривать её в серьёз. А отсутствие серьёзного рассмотрения проблемы подразумевало, что не было никакой необходимости срывать тебя из города и тянуть в такую даль или… Так же, как я подумала… — она остановилась, нахмурилась, но продолжила. — Если бы ты знал о письме, то прыгнул бы на лошадь и в бешенстве помчался в Роузберри, прибыл бы весь в мыле и обнаружил, что у нас всё в полном порядке. Разве я не знаю тебя, друг мой, разве я не права?

Сглотнув — или, точнее, попытавшись сглотнуть, — Роберт просто молча смотрел на неё. Это казалось вполне безопасным. Он прекрасно понимал, что гнев его был вызван страхом, а не разочарованием. Пока он не видел её, во плоти, живую, в целости и сохранности, в его мыслях появилось множество предположений о беде. Он не хотел ничего от неё требовать, лишь надеялся, что мог обеспечить её защиту и бесконечное процветание и… и что если тот несчастный пьяница, что жаждет на ней жениться, не будет чтить её, как он должен…

Роберт покачал головой, понимая, что мысли его рассыпались, словно горох, что Лидия вновь говорила, а ему хотелось лишь поцеловать её. Поцеловать и заключить в собственные объятия. Да, именно так. Просто сказать, что ему не нужно никуда ехать. Он останется. Здесь. В самом деле. Ему ничего не нужно, и он обязательно её поцелует…

— Роберт, — прошептала она, — и он не мог ошибиться — ведь она подалась к нему навстречу, словно приглашая и в тот же момент ожидая ответных действий…

Это было такое счастье и такая жалость, что именно в этот миг раздался стук в дверь. Они так быстро отпрянули друг от друга, что, когда Лидия сознала, что случилось, они вновь оказались на почтительном расстоянии. Роберт видел, что она дышала так же тяжело, как и он сам, и лицо её, кажется, покраснело, и взгляд был похожим. Но, кроме этого, не было больше ни единого признака тех эмоций, что могли бы одолевать её несколько секунд назад.

И всё же, когда вошёл мистер Уорнер, он оглянулся и шагнул к ним, и его хмурый взгляд потерялся в улыбке.

Лидия сидела на краю кушетки и никак не могла сосредоточиться на обсуждении, вопреки всей серьёзности темы. Взгляд её то и дело возвращался к Роберту, что сидел напротив неё, но она не могла уделить ни капельки внимания его словам. Нет, она лишь вдруг обнаружила, что то и дело скользила взглядом по его плечам, глазам и — стыдно сказать! — губам. Она была уверена, что Роберт планировал её поцеловать прямо перед тем, как явился мистер Уорнер и окончательно испортил момент!

Зачем он это сделал?

Роберт, не мистер Уорнер.

Зачем джентльмену мечтать поцеловать даму, если он, разумеется, не испытывает никакого желания на ней жениться? Этот смысл, вкладываемый в поцелуй, был столь огромен, что менял целую жизнь… И так ли было? Может быть, джентльмены желают целовать дам без какого-либо чувства долга? Она слышала о подобных явлениях. Разумеется, это был лишь хриплый шепоток, утонувший в извилистых коридорах школы мисс Мелвин, но, тем не менее, знание о том, что так бывает, даровало Лидии неуверенность и сомнения. Сии эмоции обычно приписывались исключительно Элейн, и всё же… Нынче именно она была их пленницей.

— Это не Чилтон, — уверенность в горле мистера Уорнера была настолько глубокой и серьёзной, что он даже выдернул Лидию из задумчивости. Он отверг её предположение с такой силой!

— Не Чилтон? — повторила Лидия.

— И вправду, — согласился мистер Уорнер, словно не знал, что Лидия только что вступила в разговор. — Тот дискомфорт в общении, свидетельницей которого вы стали в Спилдинге, не имел ничего общего с похищением. Он не был шокирован, узрев вас, ибо полагал, что вы должны нынче быть заперты в сарае по ту сторону Бата. Нет, причиной его дискомфорта было ваше свидетельство его связи с госпожой Фландр.

— С кем?

— Ну, кажется, в интересах самосохранения, очень нуждаясь в средствах, мистер Ян Чилтон предпочёл не класть все яйца в одну корзину. Именно поэтому он ухаживал и за богатой вдовой, именуемой миссис Фландр — леди, которую вы видели. И именно чувство вины — пойман на месте, — заставили Чилтона заикаться, краснеть и даже броситься прочь.

— О, — в один голос произнесли Роберт и Лидия. Они переглянулись и улыбнулись друг другу, а потом перевели взгляд на мистера Уорнера и заметили, что выглядел он совсем уж странно.

— Да. Ну что же. Мне следует продолжить?

Роберт кивнул, и Лидия сделала то же самое — этот жест почти вернул её совершенно неуместный смех.