Обман и дуэли (ЛП), стр. 26

Лидия слабо ей улыбнулась, слишком устав, чтобы выразить слова благодарности, и последовала за Шилли и Корой из гостиной, прочь от удобного диванчика.

Роберт наблюдал, как Лидия поднималась по лестнице. Пусть он едва переставлял ноги, в тот же момент, он был готов тут же подхватить её, если она потеряет равновесие, поскользнётся или просто упадёт в обморок от истощения. Наблюдение за её благополучием было его предназначением много часов подряд, и он всё ещё не мог отпустить ситуацию на самотёк.

Почти чудом казалось то, что день так радикально отличался от его самого начала… середины… Это не имело значения — разум его был столь затуманен, что он едва-едва мог внятно сформулировать мысли.

Когда они добрались до второго этажа, пришлось разделиться. Эдвард повёл Роберта по коридору направо, дамы же свернули налево. Ему понадобилось всего лишь несколько шагов, прежде чем его остановил мягкий голос.

— Ро… Мистер Ньютон, могу ли я просить о нескольких словах?

Роберт оглянулся через плечо. Усталость развеялась мигом, стоило только озабоченности Лидии дойти до его затуманенного сознания, и он мигом вернулся к ней.

— Всё в порядке? — полушёпотом спросил он, оглядываясь, чтобы заметить, что её друзья теперь оказались на некотором расстоянии и позволили им поговорить в частном порядке.

— Да, да, конечно… Нет, просто… Я просто сомневаюсь, что у меня будет ещё один шанс, чтобы поблагодарить тебя… И даже не знаю, что творю, но лучше сказать раньше, чем позже… Потому что я не хотела бы думать, что ты не знаешь о том, что я…

Роберт улыбнулся и внезапно ощутил, как сильно ему хотелось ступить к ней ближе. Не желал он в своей жизни ничего больше, кроме как схватить Лидию за руки, сжать её тонкие пальцы на секунду или две, поцеловать её в макушку, где в волосах запутались листья, а ещё лучше в пухлые мягкие губы, чтобы убедить в том, что не было ничего в их дружбе сильнее искренней преданности и невысказанной благодарности, что это никогда не приведёт к ссоре. Потому что он осознавал, какова честь — быть её другом…

— Я знаю, — взамен просто ответил он. Они несколько минут смотрели друг на друга — пока на лице Лидии не расцвела счастливая улыбка.

Чувствуя, как изменилось дыхание, Роберт задался вопросом, почему мистер Линч никогда не считал красоту ничем большим, чем просто красота. И как мистер Алдершот мог не знать о том, как его будущая супруга могла быть храброй и умной. Этот мужчина должен благодарить свою счастливую звезду, что Оливер Уитфилд выбрал его как партию для Лидии.

Может быть, сказывалась усталость или стрессы этого дня, что вытолкнули Роберта из привычного состояния спокойствия, но его улыбка была такой удивлённой и такой искренней… Роберт и вправду был искренне обескуражен. Да, у Лидии теперь вновь была примерная репутация, а ещё — она оказалась вне его досягаемости. Не ступит он к ней в роли жениха, желает сам того или нет. Это уже не было выбором. И глубокая, вечная дружба оказалась единственным, на что он мог надеяться, потому он будет ею дорожить. Мысль о том, что однажды это могло бы стать чем-то большим, должна просто скрыться где-то в глубинах его сознания и умереть.

Он поклонился, наблюдая за тем, как Лидия пыталась подавить желание зевнуть, и повернулся к Эдварду Данбар-Россу, немного смущённо улыбаясь.

— Что-то ещё? — спросил он хозяина Виллер-Мэнора?

— Нет, не совсем, — но улыбка не исчезала, пока Роберт не закрыл дверь своей комнаты. И улыбка мужчины вскоре была забыта — взамен ей пришло что-то более светлое и прекрасное, что Роберт, вопреки своим благим намерениям, всё же забрал в мир сна.

Следующим днём Лидия открыла глаза и застонала. Безо всякого преувеличения, у неё всё болело. Девушка чувствовала ломоту, кажется, в каждой косточке своего тела.

— Доброе утро, мисс. Я приготовила для вас ванну, можно принять, как только вы этого пожелаете…

Лидия подняла голову и посмотрела на человека, говорившего чрезмерно радостно и весело.

— Простите? — с удивлением переспросила она.

Оглянувшись, она наконец-то приметила то, что вчера потерял усталый взгляд. Её разместили в уютной, вопреки большому размеру, комнате. Успокаивающие оттенки зелёного на стенах, прекрасная кремовая мебель, хрустящее белое постельное белье… Впрочем, оно скорее было белым, ведь теперь оказалось всё измазано в странных грязных комках, крови и траве. Лидия поёжилась, понадеявшись, что это отстирается.

— Ванна, мисс? Или, если вы того пожелаете, сначала можно будет принести завтрак.

— Нет, ванна — это замечательная идея. Спасибо…

— Джил, мисс. Я принесу вам платье от миссис Данбар-Росс. Оно из Парижа, Франция, как вы знаете. Позор — вы упали из лошади и напрочь уничтожили своё собственное прекрасное платье… А потом ещё и винные пятна… И так как вы решили остаться здесь безо всяких предупреждений, что, несомненно, требовало подготовки… — спешно и радостно продолжала болтать Джил, — то переодеться совершенно не во что. Только одна вещь, только одна вещь! — будто бы заведённая, повторяла она.

Лидия улыбнулась, узнавая историю, что должна была оправдать её неожиданный визит в Пипни. Она заставила себя сесть и, сделав это, осознала, что лучше не стало. Кажется, боль ещё несколько дней будет преследовать её самым жутким образом.

После принятия ванны, длительного и сладостного, после возможности провести столько часов в прекрасной воде, Лидия наконец-то смогла сполна насладиться принесённым ей завтраком и осознала, что окончательно готова явиться утром к хозяевам дома. Джил помогла ей надеть то самое парижское платье, в котором присутствовало излишне много странных кнопочек на спине, и Лидия вытянулась перед зеркалом в полный рост. Она с приятным удивлением любовалась на то, как прекрасен был стиль и как хорошо облегало её фигуру бледно-лиловое платье. Талия оказалась немного ниже, чем она привыкла, рукав истончался к локтям, а юбки собирались на бёдрах невообразимо хитрыми складками. Это было куда больше вечернее, чем дневное платье, и стиль его оказался элегантным и вдохновенным, а самое главное, оно лежало на ней так хорошо, как собственные перчатки.

Это было удивительно, как и возможность влезть в наряды Шилли, ведь у них совершенно разный размер. Определённо, Лидия была всегда намного выше своей дорогой подруги, потому и ожидала, что ей окажется совершенно неудобно, особенно учитывая то, как не принято в обществе демонстрировать лодыжки — а именно их и должно бы открыть заимствованное платье. Но, удивительно, нет… Она повернулась, чтобы окончательно оценить своё платье. Нет, длина оказалась совершенно идеальной! Ей стало интересно, что же подумает Роберт, когда увидит, как она распрощалась с образом бездомной и вновь станет дамой. Заметит ли он то, как этот цвет замечательно оттеняет её глаза?

— Вы выглядите просто великолепно, мисс. Миссис Данбар-Росс знала, что оно делает!

— О да, спасибо, это просто великолепно, — Лидия выпрямилась, внезапно постеснявшись, словно её поймали на преступлении. — А с моими вещами ещё можно что-нибудь сделать?

— О, мисс… Увы, но вы и так уже сделали с этим всё, что только можно было…

Лидия кивнула, подавляя мысленный вздох. А ей прежде так нравились перчатки, ведь они соответствовали ленточке на шляпе! Но и с нею тоже можно распрощаться навеки… Не то чтобы это имело какое-то значение…

Когда она наконец-то выглядела соответствующе, Лидия спустилась на первый этаж в поисках своих друзей, особенно её самого нового друга. Не было никаких сомнений в том, что её привязанность к клерку собственного адвоката была родом из их общего опыта, опыта крайне неприятного. То, что они так понадеялись друг на друга, сблизило их куда больше, чем можно было бы ожидать за столь короткий период знакомства, но Лидия не испытывала чувства дискомфорта, это скорее было… возбуждённое спокойствие, достойное, конечно, но приправленное мыслью о встрече с Робертом.