Бочка порядка, ложка хаоса (СИ), стр. 69
Максим старательно кивал и пытался разминать. Что-то даже получалось. Но получалось коряво и некрасиво.
Впрочем, красота ему была ни к чему. Все равно под кроватью никто не увидит.
— А почему он разноцветный?
— Кто? — отстраненно спросила Эста, увлеченная творчеством.
— Накопитель, — сказал Максим. — Стебли золотистые, стручки фиолетовые.
— Кто их знает? — проворчала девушка. — Эстеты. Насколько я понимаю, стебли похожи на такую штуку, которой энергию в чаше можно перекрыть. Не помню, как она правильно называется. А стручки… Без понятия, почему именно фиолетовые, может любимый цвет создателя этого шедевра. Но вообще в такую форму удобно упаковывать ловушки. Свернул энергию в горошину, задал направление развития и спрятал, чтобы раньше времени не сработало. А потом кто-то повредит стручок и получит проблему. Ловушку ведь даже не почувствуешь, пока она не сработает. Но ты не бойся, эти стручки наполнены свободной энергией, как и побеги. Оболочка на самом деле единое целое и ловушкам было бы куда расти. Думаю, они бы попытались вытолкать свободную энергию, ей толкаться особо некуда, разве что уплотнится немного. А потом был бы грандиозный взрыв вроде того, который разрушил городскую стену. Вообще, если задаешь направление развития, ничто не должно мешать этому развитию.
— Ага, — печально сказал Максим.
Похоже, любители выращивать в чужих чашах всякую ерунду, действительно приготовили ловушку на тех, к кому хозяин чаши помчится за помощью. Паранойя оказалась права.
И почему это не радует?
Вздохнув, парень посмотрел на свое творение и начал скручивать его жгутом. Главное, чтобы места поменьше занимало.
Следовало срочно придумать как избавиться от фасоли в чаше, не повредив стручков. Должны же где-то быть сведения о корчевании.
Остатки клубка в руках задумавшегося парня очень скоро превратились в подобие древней половой тряпки, засохшей в скрученном состоянии. Он полюбовался своим творением и ногой задвинул его под кровать, чтобы эту гадость случайно не выбросили.
— Интересный ты парень, — сказала Эста, упаковав свою часть дармовой энергии в тряпичную сумку висящую на плече, и улыбнулась, светло, как солнышко. — Если еще что-то такое найдешь, зови.
Максим рассеяно кивнул. Вряд ли ему еще что-то подбросят. Интриганы обычно не повторяются. Так ему казалось.
— Спасибо, — сказал неуверенно.
— Тебе спасибо, — промурлыкала девушка и, шагнув к Максиму, громко чмокнула его в щеку.
Парень потер переносицу. Полюбовался странным выражением лица Эсты. Слишком оно у нее был довольным, словно только что сделала кому-то большую пакость. А потом догадался обернуться к двери.
Там стояла Тайрин.
Злющая, как демон, Тайрин.
— Э-э-э-э… — попытался что-то объяснить Максим, не представляя, как это сделать, не упоминая фасоль и то, во что она превратилась.
— Отойди! — прорычала мелкая блондинка. — Сейчас я ее буду убивать.
Парень послушно шагнул в сторону. Потом осторожно спросил:
— За что? Ничего такого…
— Молчать! — рявкнула Тайрин. — Ты опять за свое?! — вызверилась на сестру. — Тебе мало?!
— На него не действует, — ласково улыбнулась Эста.
— Что не действует? — заинтересовался парень.
— Не твое дело! — дружно заорали девушки и опять уставились друг на друга.
Максим отошел в сторону и сел на стол.
Девушки немного посверлили его глазами, а потом вернулись к своему обсуждению.
— Не смей больше так делать! — требовала Тайрин.
— Я должна была проверить! Для тебя же старалась! — орала в ответ Эста.
— Я не нуждаюсь в твоих проверках!
— Ты маленькая дурочка! Лучше сразу все выяснить!
— Сама дура! Никогда замуж не выйдешь, даже со своей смазливой физиономией. Всех кого могла распугала! Не лезь ко мне!
— Труса испугать несложно! Зачем мне эти трусы?! А ты хочешь зайти далеко и только потом узнать?!
— Безмозглая курица!
— Кошка драная!
Дальнейший обмен любезностями был небезынтересен, но совсем неинформативен. Орали девушки громко, обещали друг другу переломать конечности и выдрать волосы. Но никаких действий не предпринимали. Потом, наконец, выдохлись. Тайрин уселась на подоконник, нахохлившись, как воробей. Эста недовольно на нее посмотрела, возмущенно фыркнула и гордо ушла, хлопнув на прощанье дверью.
— Держись от нее подальше, — сказала Тайрин в пространство.
— Почему? — спросил Максим, решив не добавлять, что Эста приятная девушка.
— Лучше тебе не знать, — мотнула головой Тайрин.
— Я ведь у кого-то другого спрошу, — упрямо сказал Максим.
Тайрин вздохнула, печально улыбнулась.
— Она плетельщица, — сказала Тайрин.
— И?
— И удильщица.
— Еще лучше, — кивнул Максим. — Жалко, что оно мне ни о чем не говорит.
— Ладно, — печально вздохнула Тайрин. — Удильщицы, они умеют выуживать правду. А еще ловят мужчин. Она и без того красивая, но если захочет, зацепит мужчину за что-то, и он будет бегать за ней как собачка. Правда, не долго. Потом заново придется ловить. А плетельщицы умеют выплетать страх. Заставляют бояться. Раньше они так пытали, теперь наказывают.
— Ага, — сказал Максим. — И что именно на меня не подействовало?
— Ловля. Сплетение без санкций — нарушение закона.
— Угу. И зачем она меня ловила?
— Проверяла, дура.
— Что проверяла?!
— Попадешься ли ты…
— Тайрин!
— Захочешь ли ты от меня сбежать к ней. Она ведь красивая.
— Дурдом, — сказал парень. — Она так тарахтела, что только полный идиот побежит к ней от такой спокойной девушки, как ты. Идиотам терять нечего. У них нет мозга, который можно выносить.
Тайрин улыбнулась. Бледно так. Похоже, Максим ее ни капельки не убедил.
Знать бы еще, в чем убеждать.
— Ладно, — сказала тихонько. — У меня еще дела.
И ушла, забрав с собой кошку.
Обиделась, что ли?
Похоже, он опять сказал что-то не то.
Повторение — мать учения!
— Почему этот мальчишка ничего не делает? — раздраженно спросил темноволосый мужчина у зеркала. — Времени все меньше и меньше, а он не шевелится! Проклятье, если все зайдет слишком далеко…
Мужчина со всей накопленной злостью ударил кулаком по зеркалу. Зеркало в ответ качнулось и, сорвавшись с крюка, рухнуло к его ногам. С грохотом и звоном. Деревянная рама падение пережила, все остальное — нет. Отражающее стекло разлетелось осколками, букетики из хрусталя, украшавшие углы рамы, последовали его примеру. А темная замша, зачем-то приклеенная на зеркало с обратной стороны, разорвалась почти пополам.
— Плохая примета, — задумчиво сказал мужчина, полюбовавшись делом рук своих. — А еще говорили, что вечное и меня переживет. Лжецы!
Он поворошил ногой осколки, покачал головой.
— А что, если вообще ничего не получилось? Поэтому мальчишка и не делает ничего, знает, что не получилось и ничего ему не грозит. Да, нет, ерунда. Все равно должен был проверить… Или он подумал, что над ним друзья подшутили? Вывезли за город и бросили… Да. Это больше похоже на правду. А накопитель украли. Живет этот мальчишка не в самом законопослушном месте. Придется намекнуть еще раз.
— Ну, здравствуй, здравствуй, дитя неразумное, — прозвучал голос из темноты.
Максим от неожиданности выпустил из рук амебу с кучей ложноножек, в которую успел превратить обнаруженный в руках фасолевый клубок, и она, медленно покачиваясь на невидимый волнах, поплыла к невидимому горизонту.
— Что? — спросил невидимку парень.
— Ты еще спроси: кто тут? — сварливо сказал невидимка.
— Кто тут? — послушно спросил Максим.
— Твоя совесть, — представился невидимка. — Давай, выходи оттуда. Хватит галлюцинациями любоваться.
— Тут нечем любоваться, — проворчал парень, вглядываясь в темноту.
— Тем более… Выходи!
Максим пожал плечами, хмыкнул и пошел. Шагнул в сторону невидимки, ни на что не опираясь и не чувствуя, что идет. Не смотря на это, он дошел. Вывалился в свою чашу резерва. Прямо к ногам подростка, который успел еще немного подрасти. Вытянулся, похудел еще больше. Ходячий скелет, а не парень. Зато на лице от детской округлости не осталось и следа.