Мышеловка для кота (СИ), стр. 77
А его и не нужно было ни о чем упрашивать, Кирилл сам прекрасно все знал, и давно уже разобрался, как управлять моим телом, как заставить меня дрожать в предвкушении и замирать, в ожидании, и всегда умело это знание использовал.
Только сегодня все было не так. Что-то неуловимое проскальзывало в его шепоте, отчего замирало не только сердце, а что-то внутри обрывалось, вздрагивало, звенело… Хотелось не то плакать, не то — петь от восторга. Каждое прикосновение к оголенной коже будто опаляло огнем, он заглаживал бережно, дул тихонько, чтобы охладить, а мне уже было без разницы: что, где, почему горит… только бы не останавливался…
В этом наши пожелания сошлись: Кир недолго мучил меня и себя прелюдией, только на миг выпустил из рук, чтобы скинуть остатки одежды, и, все так же, удерживая на своих коленях, одним быстрым движением прекратил это томительное ожидание…
Глава 11
Пришла в себя уже на закате солнца, когда небо начало затягиваться фиолетово-красным полотном, отблески от него расползлись по стенам, потолку, мебели в комнате… Кстати говоря, практически вся обстановка была в сине-белых тонах, только сейчас до конца рассмотрела… Залитая отблесками заката, спальня создавала ощущение сюрреализма какого-то. Поэтому я открыла глаза, осмотрелась, снова закрыла. В реальность вовсе не хотелось возвращаться, но она настойчиво требовала, чтобы я уже пришла в себя: снова ожил желудок, да и остальная физиология упорно звала встать и пойти. В очень определенном направлении…
Найти дорогу до туалета было немного сложно, плохо запомнила с прошлого раза, но организм бывает очень настойчивым, и эта настойчивость весьма помогла…
Только решив насущные проблемы, я осознала, что хозяин дома куда-то пропал. Не было ни следов присутствия, ни звуков, позволяющих определить, куда он спрятался от меня…
Дурная мыслишка пробежала, о том, не оставил ли Кир меня здесь, в одиночестве, наслаждаться закатом. Мыслишка совсем не понравилась, и я решила, что нужно бы от нее избавляться…
— Кир! Ау! Ты где прячешься?!! — Заорать во все горло в полупустом доме — чем не способ разобраться с подозрениями и страхами?
Внизу что-то загрохотало, явно тяжелое и металлическое, а потом донеслись приглушенные ругательства… возможно, текст был цензурным, а вот интонации… Портовые грузчики с тем же смаком ругаются, думаю…
— Лиза, я здесь! Спускайся! — Это он, видимо, отдышался, остыл, а потом уже нормальным языком начал разговаривать.
— Здесь — это где? Я ж блуждать устану, по этим твоим катакомбам…
— Подожди, сейчас поднимусь. Мне тоже не хочется разыскивать тебя по коридорам…
Через пару секунд Кир появился в холле, задрал голову, покрутил ею, нашел меня взглядом, заухмылялся…
Несколько шагов — и он уже преодолевал последние ступеньки по дороге ко мне. А я… снова растерялась, как-то нежданно для себя. Одно дело — соглашаться со всем, находясь в чувственном хмеле, и совсем другое — прикидываться, что все нормально, когда этот хмель спал…
— Слушай, а тебе идут синие простыни… Может быть, возьмешь за правило их носить? — Я уже и забыть успела, что из всей одежды на мне — только трусики да эта прекрасная часть постельного комплекта…
— А ты уверен, что со своими собственническими замашками, сможешь пережить такой вот мой выход "в люди"? — Повела плечом, показывая, как ненадёжно такое шикарное одеяние…
— А кто сказал, что я тебя в люди выпущу? — Он уже подгребал к себе мое бренное тело своими жадными ручонками. Из-за этого выразительно изогнутая бровь на моей физиономии не произвела нужного эффекта: Кир просто не успел разобраться в нюансах мимики, так как начал тискаться и обниматься.
А вот молчание, которому я старательно придавала зловещий оттенок, до него дошло, пусть и с небольшим опозданием.
— Лиз, я пошутил. Никто тебя запирать не собирается, ни здесь, ни где-нибудь еще. Не нужно воспринимать все мои слова за чистую правду. — Выпустил из объятий, взял за руку, повел к лестнице.
— А что, вниз на руках отнести слабо? Только в спальню таскать получается? — Вообще-то, я хотела обсудить что-то важное и серьезное, но язык опять молол какую-то ерунду…
Кирилл тормознул, на два шага ниже меня, обернулся, посмотрел снизу вверх:
— А ты поесть не хочешь, сначала?
— В смысле?
— В прямом. Два варианта: я беру тебя на руки, но тогда про еду забываем, потому как я уже опять по тебе скучаю; или мы спускаемся, каждый своими ногами, ужинаем, а потом я снова беру тебя на ручки. Тебе какой вариант больше по нраву?
Я покусала губы, в задумчивости. Поправила сползающую простыню. Подумала… Выбор-то непростой: и безумное желание, чтобы меня еще потаскали на руках, не каждый день такое счастье выпадает, и пож… ой, покушать, конечно же, срочная потребность…
— Кир, так нечестно. Нельзя предлагать настолько крайние возможности. Должен быть какой-то компромисс.
— Послушай, женщина, не выделывайся. — Можно бы обидеться на такие слова, если бы не смешинки во взгляде Кирилла. Счастливом, кажется… Ох. Открытие ошеломило. Кир… и в глазах — счастье?
Так и пошлепала вниз, своими собственными ногами, чересчур задумавшись. Чужое счастье — это ж ответственность, да еще и какая…
Кир от моей реакции тоже опешил. Это по голосу было понятно.
— Лиз… Ау… Ты как там? Нормально себя чувствуешь? — Это звучало вдогонку. Но я не знала, что отвечать.
Несколько испугалась, если быть честной. Никто и никогда не смотрел на меня так, кажется. Да нет, не кажется: еще ни разу я в таких ощущениях не купалась. Страшно было поднять глаза на Кирилла и увидеть в них… Что мне все почудилось, и ничего такого не произошло? Нет, не хотелось. Снова обжечься об это сияние? Тоже, как-то не очень уютно… Я ж ведь только и умею, что язвить, хохмить и вредничать, сбивать с толку, хамить… А делать счастливым — никого не умею…
— Лиза. Ну, что случилось-то?! Что опять я сделал не так? Можешь мне ответить? — Обогнал меня и снова остановился, заглядывая снизу в глаза…
И что я должна была ему сказать? Что обязательно разочарую, скорее рано, чем поздно?
Конечно, так и нужно было…
Но я сообщила:
— Хочу на ручки. И есть хочу. Сам решай, как выкручиваться!
Он снова засветился. Вот, прямо-таки, до печенок пробрало, как тянуло просиять в ответ. Но я же Лиза. Дурная и упрямая. Можно и другими словами выразиться, но пожалела себя. Поэтому просто протянула к нему руки и еще капризно притопнула. Босиком не очень выразительно вышло, но он все и так понял.
Ухмыльнулся. Перекинул через плечо и поволок вниз, а потом через всю гостиную, в сторону кухни. Мне осталось только визжать (от страха или от восторга, кто знает?) да колотить его по спине. Ну, так, не очень больно, само собой…
За это была стряхнута на диван кульком, хоть и предельно аккуратно — без травм и повреждений, но почти обидно. Можно было бы и надуться, но слишком уж громко до этого хохотала… Чтобы успокоить меня, Киру осталось лишь целовать. Долго. Со вкусом. Увлекательно. Чуть не забыли, зачем шли на кухню.
Первым, как ни странно, оторвался и опомнился Кирилл. Я бы сама не справилась…
— Лиз, все это замечательно, однако, съесть что-нибудь нужно. Зря я, что ли, старался? — Он аккуратно и очень сосредоточенно заматывал на мне опадавшую ткань. Так, что даже руки оказались внутри кокона.
— А ты что-то приготовил, съедобное?
— Как минимум, я сделал все, что мог. — Он, кажется, немного смутился. Что было еще необычнее…
Только сейчас я заметила, что помещение наполнено запахом чего-то жареного. Возможно, даже мяса. Или не жареного, а паленого?
Ну, разве можно критиковать мужчину, который пытался для тебя готовить? Кто-то, наверное, скажет, что даже нужно, так мол, воспитательный процесс быстрее пойдет. А вот я так не думала. Лучше давиться подгорелой корочкой на пересушенной отбивной, чем больше никогда ничего не попробовать из его "шедевров"…