Огни Азерота, стр. 21

— Эрхе?

— Ходят слухи, что хозяева Нихмина могут использовать их. Возможно, они — часть защиты Нихмина, и если это так, то я и сам удивлен. Убедить их не проще, чем убедить деревья. Они ненавидят как кел, так и людей.

— Но если это так, то вероятно, что и сам Нихмин сейчас под угрозой нападения?

— Это возможно, леди.

Некоторое время он молчал. Вейни тоже чувствовал, что под мирными кронами Шатана, где все казалось таким благополучным, зреет опасность.

— Будьте сейчас очень осторожны, — сказала она и переместила Подменыш с плеча на бедро. Одна ее ладонь поднялась в жесте, который почему-то заставил хейрилов умолкнуть и уставиться на нее. Она сняла ножны.

Затем двумя руками медленно подняла меч, опаловый свет клинка медленно описал дугу. Свет замерцал на темных глазах хейрилов и усилился, когда она направила клинок вперед. Внезапно он вспыхнул на полную мощность, и от острия возник колодец тьмы. Хейрилы попятились, глаза их казались красными зеркалами. В листве деревьев зашумел ветер иномира, взметнул ее волосы. Хейрилы закрыли лица своими паучьими руками и стали пятиться, кланяясь и издавая невнятные звуки.

Она спрятала меч в ножны. Леллин и Сизар спешились и склонились к копытам Сиптаха. Хейрилы, испуганно щебеча, стояли в отдалении.

— Теперь ты понимаешь меня? — спросила она.

Леллин поднял искаженное ужасом бледное лицо.

— Леди, не теряйте… не теряйте ни в коем случае эту вещь! Я понимаю вас. Я ваш слуга. Мне приказано быть им, и я буду им. Но знает ли милорд Мерир, что у вас этот меч?

— Возможно, подозревает. Он назначил тебя моим проводником и не запретил мне искать Нихмин. Объясни хейрилам, что мы пройдем через их лес, и позаботься, чтобы они поняли тебя.

Леллин поднялся и сделал, как ему было велено. Он быстро объяснился с хейрилами жестами, и те растаяли среди деревьев.

— Они не станут нам мешать, — сказал он.

— На коней.

Эрхендимы вскочили в седла, и Моргейн медленно повела Сиптаха вперед. Серый мотнул головой и заржал, выражая свою неприязнь к хейрилам, и они беспрепятственно въехали в лес, где хейрилы жались по сторонам, словно тени.

— Теперь я понимаю твою печаль, — произнес Сизар, когда их окутала тьма. Вейни оглянулся, затем поглядел на Леллина и на сердце у него снова стало тяжко, ибо эрхендимы начали понимать их, носителей Подменыша… понимать зло и угрозу, исходящие от них.

Но теперь они, как и Вейни, тоже служили Подменышу.

7

Хейрилы по-прежнему сопровождали их, двигаясь как тени в тающем свете звезд. Они ехали как могли быстро, и хейрилы не делали угрожающих движений, но и не оказывали им помощи, когда они путались в густых зарослях. Леллин и Сизар, плохо знавшие эти места, могли только предполагать, какой путь здесь короче.

Затем под утро лес перед ними расступился, и среди деревьев заблестела темная вода.

— Нарн, — сказал Леллин, когда они натянули поводья. — Нихмин начинается за ним.

Моргейн встала в стременах и склонилась над лукой седла.

— Где мы можем перебраться на тот берег?

— Кажется, тут где-то есть брод, — сказал Сизар. — На полпути между Марханом и равниной.

— Остров, — сказал Леллин. — Мы никогда не забирались так далеко к востоку, но слышали об этих местах. Совсем неподалеку к северу должен быть остров.

— Начинается день, — сказала Моргейн. — Река — открытое пространство. До врагов — рукой подать. Ошибка недопустима, Леллин. Но нельзя и медлить, ждать, пока нас отрежут от Нихмина.

— Если они захватят Мирринд и Кархенд, — возразил Леллин, — то узнают, в какую сторону мы направились, и кое-кто из них быстро поймет, что это значит. — Он увидел ошеломление на лице Сизара. Кемейс хорошо понимал смысл его слов и опасность, которая угрожала его родичам.

— Сможем ли мы узнать у хейрилов, перебрались ли пришельцы через Нарн?

Леллин оглянулся. Вокруг них не было никого. Ни шелеста листвы, ни вздоха не было слышно. Ни единого признака их спутников. Моргейн тихо выругалась.

— Похоже, дневной свет им не по нраву. А может, они узнали что-то, чего не знаем мы. Веди, Леллин. Надо бы добраться до этого брода как можно быстрее, пока не рассвело окончательно.

Леллин погнал коня вперед, к северу, стараясь держаться в тени деревьев. Но им часто встречались кусты и поваленные паводком деревья, которые затрудняли продвижение. Иногда им приходилось выезжать на берег, где их легко могли заметить с той стороны. Иногда приходилось забираться глубже в лес, почти теряя реку из виду.

Они устали, проведя большую часть ночи без сна, устали трястись в седлах, уклоняться от бьющих по глазам ветвей. Кони утомились, карабкаясь вверх и вниз по склонам мелких притоков, оступаясь и спотыкаясь. Начинался рассвет, и они уже видели над лесом краешек солнца.

Наконец они выбрались к островку — длинной косе, покрытой кустарником.

Они медлили. Моргейн погнала Сиптаха вперед по склону, к броду. Вейни пришпорил Мэй и, не думая о том, следуют ли за ним Леллин и Сизар, двинулся за Моргейн. Но он слышал за спиной топот копыт. Моргейн торопилась. Позади были враги, впереди — то, что она искала. В такой ситуации у нее не могло быть сомнений, как действовать.

Войдя в воду, кони замедлили шаг, преодолевая течение. Вода доходила им до колен. Сиптах попал в яму и выбрался из нее с заметными усилиями. Вейни обогнул это место, и эрхендимы тоже. Лошади оказались по грудь в темной и напористой воде. Мэй соскользнула вслед за Сиптахом. Вейни уже почти решил слезть с нее, но она нашла твердую почву, и река стала быстро мелеть по мере того как они пробирались к острову. Сиптах, самый сильный из коней, держался хорошо, и Вейни торопливо погнал кобылу на вторую половину брода, проклиная упрямство Моргейн. Вскоре он снова начал выбираться из воды. Моргейн была уже на берегу и смотрела назад, на них.

Что-то с шипением подлетело и ударило в нее. Она поникла и немного сползла с седла. Сиптах громко заржал. Вейни крикнул и всадил шпоры в бока кобылы. Собрав силы, Моргейн выпрямилась в седле, но затем снова согнулась и едва не свалилась. Она держалась за луку, забросив поперек седла одну ногу, и на ее бледном лице была гримаса боли, а там, где ее не прикрывали доспехи, засела стрела с белым оперением. Испуганный Сиптах развернулся и побежал.

Вокруг сыпались стрелы. Вейни пригнулся и отчаянно погнал кобылу и берегу. Моргейн снова вскарабкалась в седло, вцепившись изо всех сил в поводья.

— Всадники! — закричал сзади Сизар.

Вейни не оглядывался. Он смотрел только на песок, летевший из-под копыт жеребца.

Конь замедлил бег, споткнулся, задрожал. Сизар и Леллин обогнали его. Сизар схватил было поводья Мэй. — Нет! — закричал Леллин, и Сизар хлестнул своего коня. Расстояние между Вейни и эрхендимами все больше и больше увеличивалось.

— Спасайте ее! — крикнул он им вслед, видя, что они медлят. — Помогайте ей!

Мэй была тяжело ранена и едва держалась на ногах. Он в отчаянии направил ее к росшим у берега деревьям, чтобы там спешиться и спасаться бегством. Но она все же подвела его. Когда она оказалась на песке, силы ее иссякли, и она упала прежде, чем он успел спрыгнуть. Упав, она сломала себе шею и уже не могла пошевельнуться, прижав его к песку.

Он пытался выбраться из-под нее, слыша, как всадники приближаются. Но Мэй придавила телом его ногу, и он ничего не мог поделать. Он не мог надеяться даже на то, что они просто прикончат его, чтобы продолжать преследование. Они не стали этого делать. Четверо из них спешились, в то время как остальные поскакали вслед за беглецами.

У него был меч, и он ухитрился схватить его за рукоять, понимая, что не сможет справиться с ними, что они могут всадить в него стрелу с безопасного расстояния.

Это были не шиюнские полукровки, это были люди. Он узнал их сразу, как только они оставили своих коней и двинулись к нему. И он ругался, пока они, торжествующе ухмыляясь, обступали его кольцом.