Приключения маленькой птички (СИ), стр. 50
— А кто твой отец? — опять перебил он меня.
Я поморщилась, не люблю, когда меня перебивают. Но эти его волшебные пальцы, которые творили, что-то невероятное с моей головой, сразу же успокоили меня, и я продолжила говорить.
— Александр Сепфия.
И вновь вампир остановился, а его тело вообще кажется, стало каменным. Он резко выдохнул, и развернул меня, к себе лицом, опять как тряпичную куклу, усадив к себе на ноги верхом. В глазах владыки вновь стал зарождаться шторм, а его руки больно впились в мои плечи. И он очень тихо и медленно, словно ему было сложно об этом говорить, произнес:
— Это тот самый ковак, что владеет одним из семи рудников по добыче изония?
— Ну да, тот самый, — поморщилась я и попыталась убрать его руки. Да и настроение мне его не нравилось, опять у него очередной приступ намечается?
Пальцы он все же разжал, но меня так и не отпустил.
— А ты значит одна из его трех дочерей и судя по мягкому подшерстку на крыльях самая младшая?
Мне показалось? Или в его голосе чувствовалась, какая-то угроза? Хотя от этого сумасшедшего, похоже, всего можно ожидать. Я посмотрела ему в глаза и меня заворожили его эмоции, что плескались в них. Как он так делает? Это что его особенность, как высшего?
Видимо я слишком долго рассматривала причудливую игру света в его глазах, так как он меня легонечко встряхнул, и опять я услышала его тихий, но какой-то странный голос, от которого захотелось поежиться:
— Я задал вопрос.
— Ага, меня, кстати, Олирания зовут, но раз уж мы так близко знакомы, можешь называть меня Оли, — как можно беззаботнее проговорила я вампу и улыбнулась.
Мама говорила, что с психами лучше говорить спокойно и дружелюбно, особенно с древними, потому что если это тот самый владыка вампиров Эжен Де Сир, то ему же почти четыре тысячи лет! Он еще какое-то время смотрел мне в глаза и что-то там выискивал, а потом резко оттолкнул меня, с такой силой, что я чуть с кровати не свалилась, хорошо, хоть успела вцепиться в матрас когтями. А вампир, вскочив с кровати, начал расхаживать вокруг нее, и опять говорить сам с собой.
— Значит, это был Сепфия! А я то все понять не могу, почему меня заманивала самка ирланга! И какое она вообще имела к этому отношение! Вооот кто засунул меня в тот каменный мешок подыхать от медленного мучительного голода! Пять лет! Пять лет! Вот ведь жадная сволочь, а? Кто бы мог подумать!? Ему что, мало своего рудника? Мы ведь даже не конкуренты!? — он остановился и, посмотрев на меня, закричал, — и как он только узнал, что ты моя невеста?!
Нет, я все понимаю — псих, древний, но вот чтобы на моего отца наговаривать всякие гадости! Не позволю!
Я спрыгнула с кровати и подбежала к нему, впритык ткнув ему пальцем в грудь.
— Ты сумасшедший параноик! Не смей наговаривать на моего отца! Он бы никогда не совершил подобной подлости! Мой отец если бы и хотел тебя уничтожить, то вызвал бы по всем правилам на поединок и в честном поединке бы убил! И вообще, моего отца, возможно, что даже и в живых уже нет! Наш рудник разорен, все гномы погибли, и много сородичей убито, остались только дети, а отец пропал! Так что замолчи и прекрати говорить всякие гадости про него!
Я не удержалась и всхлипнула, силы, как-то резко покинули меня. Потому как я сама все же высказала ту самую страшную мысль, о которой старалась не задумываться. А что если и правда, моих родных уже нет в живых? Ведь их тела могли забрать для каких-нибудь страшных ритуалов! Или убить где-нибудь в другом месте, когда отец подпишет какие-нибудь документы. Ведь этот рудник многим не давал покоя! Все его хотели!
Меня всю затрясло от ужаса и осознания того, что все как прежде уже не будет никогда! Не будет моего дома, куда я хочу вернуться, ведь мне и возвращаться-то уже не куда. Не будет всех моих родных. Не будет вредных сестер, братьев с их женами, племянников, мамы и папы, никого не будет! Что-то словно оборвалось во мне с этими мыслями, мои плечи поникли и, развернувшись, я вернулась на кровать, и легла на нее, свернувшись калачиком.
Ведь если никого нет в живых, я понятия не имела, что мне делать дальше, как жить, и где?
25 глава
Архус услышал призыв сделать привал, через магический артефакт связи, от своего друга ЭйрСхеля, и начал медленно снижаться на лесную поляну. Не далеко от поляны протекала река в которой сейчас оборотень пытался смыть с себя всю грязь и усталость.
Архус тоже пошёл к ручью. Он снял с себя одежду и нырнул в реку, чтобы смыть с себя пыль.
И сурд и оборотень несколько дней провели без отдыха в поисках Оли, как только поняли, что она пропала.
Ирлинг мысленно уже несколько тысяч раз обругал себя самыми последними словами за то, что тогда даже не заметил исчезновения своей единственной. Когда в его крови вскипел адреналин и предвкушение боя с противником, за свою женщину, он даже не подумал в тот момент о ней. И вот, как результат он с высунутым языком не зная покоя летает по лесу в её поисках.
С оборотнем они временно заключили перемирие. Они оба пока ещё не озвучили даже условий этого перемирия, но то что искали они Оли вместе и так же вместе не сговариваясь настроили свои переговорные артефакты на связь между собой, это они сделали как само собой разумеющееся.
ЭйрСхель понятия не имел что они оба будут делать, когда найдут Оли, он старался гнать от себя эти мысли, как можно дальше. Единственно, что он осознал, так это то, что не сможет убить лучшего друга. Оборотень яростно заработал руками и переплыл бурную реку в считанные песчинки, затем развернулся и опять с такой же скоростью вернулся назад.
О Своём наиглупейшем поступке — парализовать свою пару, он старался не думать, ведь если он начнёт анализировать свои действия, то впадёт в самое настоящее отчаянье. Он из-за собственной глупости и ревности подверг свою малышку опасности, смертельной опасности уже во второй раз!
И ЭйрСхель скрежетал зубами от злости на себя. Он уже много раз мысленно сам себе набил морду за такой отвратительный поступок! Но ведь сделанного уже не отменить! И его пара исчезла! И хорошо, если Оли жива и не пострадала, а что если с ней произошло что-то ужасное?
Оборотень вновь сделал несколько яростных движений руками доплыл до самого дна, и увидев довольно приличного по размерам подводного обитателя, вытянув когти, напал!
Архус вылез на берег высушился при помощи бытовых артефактов и почистив одежду от пота и пыли, оделся. Нужно было что-то поесть, и заодно развести костёр, чтобы это что-то приготовить.
Он заметил всплеск на реке и присмотревшись, понял, что оборотень уже занялся добычей еды. Сурд подивился странному выбору оборотня, нет, мясо сибаса, безусловно очень вкусное, но охотиться на этого опасного, очень хитрого и огромного хищника мало кто бы осмелился. Даже Архус учитывая свою силу и скорость, не отважился бы нападать ради еды на эту огромную рыбину, которая по размерам не уступала, кстати самому оборотню.
Архус собирал сухие ветки и всматривался в то место, а где сейчас происходила борьба его друга и их возможного обеда. Хотя судя по такой долгой схватке, да и по глубоким ранам ЭйрСхеля, сурд уже подумывал, а не наоборот ли получится и не оборотень ли станет обедом для сибаса?
ЭйрСхель не зря выбрал себе такого серьезного противника, он мог использовать магию, порализовав сибаса, но ему не хотелось этого делать. Так подло поступать с этим гордым хищником он бы не посмел, это существо имело право на честный поединок!
Да и что греха таить, оборотень пытался сам себя наказать, за то что потерял вновь свою пару, за то что чуть не убил своего единственного друга. Ему хотелось почувствовать боль, ему хотелось удовлетворить своё желание наказать себя за глупость. И выбранный опасный хищник, что как нельзя лучше подходил для этого!
Архус словно догадался об истинной подоплеке выбора оборотнем, именно сибаса, и решил не вмешиваться. Убить его сибас все равно не сможет, а ЭйрСхель хотя бы пар выпустит и может быть даже начнёт общаться.