Подвешенный чулок (ЛП), стр. 5
Мой громкий, раздражённый вздох, перекрывают шаги с кухни.
— Пожалуйста, скажи своей матери, чтобы отпустила мой член? — пищит Сэм.
— Это не моя мать, — поясняю я, закатывая глаза.
— Бобби, ради любви к Гауде, отпусти пенис бедного мужчины. Сколько раз я должна повторять тебе, мы не так встречаем гостей! — закатив глаза, моя мать ругает своего брата, семеня по коридору с отцом, идущим по пятам. — Смотри, Реджи сделал тебе свежий мартини.
Тётя Бобби одёргивает руку от промежности Сэма и разворачивается, проливая остатки мартини на его джинсы. Затем, шаркая ногами, она идёт за свежим напитком, который протягивает ей отец из-за спины матери.
— Серьёзно? Опять? — рычит Сэм, когда тётя Бобби на четырёхдюймовых зелёных шпильках, идеально сочетающихся с зелёным бархатным платьем в пол, натыкается на моего отца.
— Прости, тётя Бобби немного распутная, — шепчу я, пока он бросает наш багаж и держится за влажные штаны.
— Отлично! Ты так думаешь? — бормочет Сэм. — У неё хватка, как у борца сумо. Если она сломала мне член, у нас будут большие проблемы.
К счастью, мать мчится к нам и прерывает мои мысли об огромном подарочке Сэма и о том, как будет испорчено Рождество, если он сломался.
Убитая горем, безработная, бездомная… возьми себя в руки, Ноэл.
Мама быстро обнимает меня, но я не успеваю обнять её в ответ, потому что она отталкивает меня в сторону, чтобы лучше рассмотреть Сэма.
— Мам, это мой парень, Логан, — восклицаю я с сияющей улыбкой, чувствуя огромную вину, но не потому, что вру матери, а потому, что заставляю Сэма притворяться другим человеком.
Почему я должна волноваться? Я только что встретила этого парня и предложила ему возможность хорошо провести Рождество, вместо скуки и одиночества в окружении Амишей, заглядывающих в окна в поисках порно. У меня нет причин чувствовать себя виноватой, так ведь?
Сэм протягивает руку моей матери, но она отталкивает её и заключает его в объятия. И не отпускает.
— Ладно, мам, достаточно, — говорю я, когда объятия затягиваются, и Сэм с беспокойством смотрит на меня.
Она, наконец, отпускает его и, сделав шаг назад, осматривает с ног до головы, а потом останавливает взгляд на влажном пятне на его промежности.
— Счастливого Рождества, Логан.
— Приятно познакомиться, мэм, — с тяжёлой улыбкой говорит Сэм, не отвечая на рождественское приветствие.
— О Боже, у тебя случился ещё один инцидент? Хорошо, что я записала тебя к урологу, — оглашает она, цокая языком. — Ты выглядишь не так, как Ноэл тебя описывала. Я думала, что у тебя светлые волосы, — мама переводит взгляд на меня. — Ноэл, разве ты не говорила, что у него светлые волосы, чуть удлиненные сверху?
Поднявшись на носочки, она пристально смотрит на короткие, тёмные волосы Сэма.
— Я отчётливо помню, ты говорила мне, что он пользуется твоим гелем для волос и это тебя раздражает.
— Тупица, — кашляет Сэм, прикрывая рот кулаком, и невинно улыбается моей маме. — Я хотел поменять что-то к праздникам, поэтому покрасил волосы.
Моя мама кивает, но я вижу, что она не убеждена и теперь, я по-настоящему в панике. Глупая была идея. Почему, чёрт возьми, я просто не рассказала ей правду по телефону? Мне тридцать четыре года и я настолько боюсь свою мать, что привела домой незнакомца, чтобы он притворился моим парнем. Она никогда в это не поверит. Поговорим о жалости.
— Я слышу южный акцент, — мама проверяет Сэма, подняв бровь. — Ноэл, ты вроде упоминала, что он из Сиэтла? Почему он говорит, как южанин?
Дерьмо, дерьмо, дерьмо! Я даже не подумала о том, что он разговаривает как местный, наверное потому, что сама живу на юге Огайо. Я была слишком загипнотизирована тем, как чертовски сексуально он разговаривает.
Сэм снова кашляет, вспомнив мой совет, кашлять, если не знает что сказать, и мой мозг быстро придумывает правдоподобную причину его лёгкого южного акцента.
— Ммм, Логан участвует в местных постановках Оклахомы в Сиэтле, — вру я. — Он просто пытается оставаться в образе. Вперёд, милый. Скажи, что-нибудь южное!
Сэм тихо вздыхает и смотрит на меня так, словно он в двух секундах от того, чтобы выйти в парадную дверь и умчаться по улице. Задержав дыхание, я продолжаю фальшиво улыбаться, молясь Богу, чтобы он не ушёл. Я не уверена, это потому что я не готова открыть правду моей семье или потому, что я просто очень хочу провести больше времени с ним. Господи, меня нужно лечить.
— Йииииха, — отвечает Сэм, монотонным, не-южным, акцентом.
От того, что он подыгрывает, хоть и с раздражённым выражением на лице, я хочу запрыгнуть к нему на руки, обернуть ноги вокруг его талии, и расцеловать до чёртиков. Это не самые лучшие мысли, что могут прийти в голову, стоя перед моей семьёй, которая смотрит на нас как на сумасшедших. А я убита горем, безработная и бездомная. Что есть в этом парне такого, что заставляет меня забыть о проблемах и вызывает сексуальные мысли? У меня озабоченный мозг и мне нужна интервенция.
— Ты видела его подарочек, Бев? Леон должна развернуть его для нас! — тётя Бобби вырывается из-за моей матери, поднимая бокал мартини.
Ах, да, его подарочек. Это то, что превращает меня в сексуально-озабоченную.
— Простите моего брата, Логан. Она любит свою водку, — говорит мать Сэму.
Его озадаченный взгляд мечется между моей мамой и мной, и он спрашивает:
— Эмм, брат?
— Леон тебе не рассказывала? — спрашивает тётя Бобби и переводит на меня взгляд. — Леон, почему ты ему не рассказала? Ты стыдишься своего дядю?
Я со вздохом качаю головой, а тётя Бобби, держа бокал мартини, закидывает руку на плечи моего отца и громко кричит:
— Йииииха.
Игнорируя её выпад, я оглядываюсь на свою мать.
— Ты же знаешь, я не стыжусь, мам, просто не доходило до этого.
Сэм выглядит так, словно готов выбежать отсюда прямо на снег, но мой отец делает шаг вперёд, чтобы убрать его замешательство.
— Тётя Бобби раньше был дядей Бобом, — объясняет папа так, словно в каждой семье есть трансвестит. — Жена ушла от него, когда застукала его в шкафу, примеряющего всю её одежду.
— Скатертью дорога! Всё равно у неё дерьмовый вкус на обувь, — комментирует тётя Бобби.
— Реджи, унеси их сумки наверх, — прерывает его мама и отходит, чтобы папа мог взять наши вещи. — А вы, дети, идите в гостиную, я пока разогрею вам домашний мясной рулет, жареный картофель и сладкую кукурузу.
Мама быстро разворачивается, берёт тётю Бобби за руку, и тянет на кухню, пока папа уносит наши сумки наверх, оставляя нас с Сэмом одних у входа.
— Я пойму, если ты захочешь уйти, — тихо говорю я. Из коридора слышен мамин голос, пытающейся угомонить тётю, которая, не затыкаясь, говорит о подарочке Сэма.
— Издеваешься? Она сделала мясной рулет, — отвечает он с серьёзным выражением. — Никто не откажется от домашнего мясного рулета.
Я не могу сдержать улыбку, когда он берёт своей тёплой рукой мою, и мы направляемся в гостиную.
Глава 4
Сэм
Мы сидим на диване рядом с камином и едим разогретую еду с бумажных тарелок. Каминная полка украшена подвешенными чулками, сосновыми ветками, мигающими огнями и всевозможными рождественскими безделушками настолько, что хватило бы украсить ещё десять каминов. В углу комнаты, напротив нас, возвышается самая большая рождественская ель, которую я когда-либо видел, и как бы сильно я не хотел отрицать это, мне нравится наблюдать, как мягко падает снег за окном рядом с елью.
Я пытаюсь не выглядеть как грёбанная свинья, пока мама Ноэл и… дядя, молча наблюдают за тем, как я набиваю рот мясным рулетом и картофельным пюре, а это не самое приятное зрелище. После полутора лет поедания готовой еды, мне тяжело сдерживать стоны каждый раз, когда подношу вилку ко рту.
— Леон, я постелю тебе в твоей старой комнате. Логан может спать в швейной комнате твоей матери, — говорит папа Ноэл, возвращаясь в комнату, я ставлю пустую тарелку на журнальный столик, и Ноэл делает то же самое.