Ген бессмертия. Трилогия (СИ), стр. 118

      − Пусти. Ты это бабло все равно пропьешь, — с чуть нарастающим раздражением ответила я.

      − Да пусть тебя хахали твои спонсируют, шлюха малолетняя! — ввернула свой обычный козырь пьяная родительница.

      Я сжала кулаки и зашипела сквозь зубы. Да, шлюха. Да, наркоманка. Да, воровка. Да, использовала все способы, чтобы выжить! Я и не помню, не знаю, как жить иначе.

      Возможно, раньше все было по-другому. У меня был хороший папа, да и мать тогда не пила. Хотя, быть может, просто память уже подводит, ведь это свойственно человеку — забывать все плохое. Папу убили, когда мне было восемь. На моих глазах, прямо на улице. Мы шли втроем, держась за руки, счастливая семья. Болтали о чем-то неважном. А потом папа сильно дернул рукой. Я позже всем дядькам в форме объясняла, что это была не собака. Это был очень страшный человек с красными глазами, а потом появился такой же, тоже очень страшный человек, но именно он налетел на первого, бил его, утащил куда-то. А я истошно орала, пока не сорвала голос, глядя, как мой папа лежит на земле окровавленным куском мяса. Мне, конечно, никто не поверил. Да и теперь я уже понимаю, что просто пережитый ужас окрасился детской фантазией. А мать вообще ничего не могла сказать милиции. Неизвестно, что она увидела в своей фантазии. Но мне было восемь! Это я была пострадавшей, я — сломанной куклой, которую нужно было починить. И что сделала мать? Повела к психологу, окружила заботой, подбегала по ночам, когда я просыпалась от кошмаров? Ничего подобного. Она нашла утешение в бутылке. Пока бабушка не умерла, я еще как-то справлялась. Потом сердобольные соседи или престарелая учительница временно брали заботу обо мне на себя. Но рано или поздно это заканчивалось, у людей была своя жизнь, и их доброты не хватало на то, чтобы повесить на себя ярмо в виде чужого ребенка на всю оставшуюся жизнь. Воровать я начала в четырнадцать. Тот, кто считает, что воровство — это плохо, никогда не сидел голодным по три дня. Иногда меня ловили, но отпускали после побоев. Вероятно, им было тоже меня жаль. Колонию для несовершеннолетних я благополучно пропустила. Благодаря раннему развитию и привлекательной внешности в семнадцать я нашла новый способ выживать. Нет, я не работала проституткой, это было бы слишком пошло. Просто встречалась с парнями, иногда с мужчинами гораздо старше себя взамен на возможность перекантоваться. Секс с ними не был обязательным условием, просто я точно знала, что за все надо платить. А платить мне больше было нечем. Не сойти с ума помогали друзья и случайный косячок. В мелочах мне вообще везло — я не попала в колонию, меня не отдали в детский дом, я не залетела и не подцепила ничего букетного, меня не изнасиловали и не убили, я даже, что самое удивительное, не подсела на герыч. Да, мне везло. Наверное потому, что жизнь моя и без того катилась в тартарары.

      Сейчас я собиралась пойти к одному из своих постоянных приятелей-наркош. Украденные у матери деньги позволят протянуть несколько дней, а уже потом подумаю, что делать дальше. Я вообще никогда не загадываю дальше, чем до послезавтра. К своему нынешнему «хахалю», как изволила выразиться любящая мать, возвращаться не стану. Дедка поперло уже на извращения. Нет, до такой степени я не чувствовала себя ему обязанной.

      − Если бы твой отец был жив, он бы быстро поставил тебя на место, — ну вот опять. На этот раз почти жалобно, обреченно. Я даже смягчилась, увидев слезы на обезображенном бесконечным пьянством лице. — Наташка, что ты…

      − Нет, мам. Понимаешь, дело не в нем, дело в нас самих. Это мы с тобой уроды.

      Сломанные куклы.

Глава 2

Кай

Урок Мастера: Никогда не останавливайся. Только так можно выжить.

      Меня зовут Кай. Это уже третье имя, полученное мной после рождения, и второе — после смерти. Я не мог называться Лёшкой — именем, которое дала мне мать. Не мог называться Эем — прозвищем, данным мне тем, кто отдал за меня жизнь. Я стал Каем — белым пятном в вампирском мире, доживающим бессмертие за предыдущим носителем этого имени. Мне нравилось думать о себе, как о Кае.

      Полная связь с Мастером так и не установилась, но теперь я мог себя контролировать, так как человеческая часть моей сущности уже полностью никогда не отключалась. Это существенно снизило количество смертей от моих клыков и, скорее всего, самому мне спасло жизнь. Уходить от охотников — дело нелегкое. Уходить по горам трупов — невозможное.

      Первые несколько месяцев удавалось выживать в лесу, кровь животных вполне сносно утоляла голод. Кроме того, я использовал этот период для того, чтобы освоить полностью свои навыки. Оказалось, что, пусть и частично, но я все же умудрился унаследовать от Мастера ген Бойца и способность внушения эмоций. По крайней мере, я с легкостью мог успокоить любое пойманное зверье. Но жажда никогда не отступала полностью. По рассказам своего Мастера, я знал, что только человеческая кровь помогает на все сто. Поэтому я все же начал охоту и на людей, приближаясь к небольшим населенным пунктам. Первого все-таки убил, несмотря на то, что задействовал всю силу воли. Но отнес этот промах на ту самую продолжительную жажду — я слишком долго терпел, чтобы справиться. Но потом дела пошли куда лучше. Даже если ситуация выходила из-под контроля, я чаще всего успевал вовремя остановиться. Всегда давал несколько капель своей крови, чтобы раны затянулись быстрее. И всегда следил, чтобы жертва не умерла с моей кровью внутри. «Никогда, никогда не оставляй после себя несанкционированных», — урок жизни от Мастера, который я усвоил в первую очередь.

      Мне плохо удавалось справляться с широким спектром человеческих эмоций, но успокаивать и даже усыплять жертв я научился достаточно быстро. В общем-то, этого было достаточно, чтобы пострадавшие не могли стать свидетелями. Так или иначе, но я очень скоро почувствовал себя на вершине пищевой цепочки. Это ошеломляющее самоосознание пришло не сразу, но оно было абсолютным. Слух, зрение, сила, все чувства вампиров направлены на то, чтобы охотиться. Теперь я безошибочно ощущал биение сердца и запах крови с большого расстояния. Я не разделял мужчин, женщин, детей, стариков, но вскоре заметил, что чем более здорова особь, чем моложе, тем больше в ней жизненной энергии. Вампиры питаются не кровью, а именно этой самой энергией, превращая ее в свое бессмертие, и ее концентрация с возрастом постепенно снижается. Но охотиться на детей было сложно — во-первых, редко кого из этих маленьких мешочков жизни можно встретить одного, а во-вторых, убить его проще, чем взрослого человека, что создаст ненужную шумиху. Я не чувствовал к ним жалости, как человек не чувствует жалости к куску говядины. Я не убивал только потому, что боялся преследования.

Наташа

Урок жизни: Никогда не останавливайся. Только так можно выжить.

      — Готова, Рыжая?

      — Я, как пионер, всегда готова.