Властитель Дерини, стр. 57

Глава XX

«Господь отдал меня в руки, из которых не могу подняться» [20]

Боже! Он не может этого сделать!

Как только острие кинжала коснулось груди, руки Дерри внезапно налились силой и отбросили тело вверх и в сторону, прочь от неминуемой смерти. С криком отчаяния он схватил клинок с пола, пытаясь перерезать собственные вены, глотку… Но все бесполезно — он не мог этого сделать, как будто невидимая рука сдерживала его усилия, не позволяя нанести тяжелое ранение.

Венцит! Венцит прав! Дерри не может убить себя!

Не в силах сдержать слезы, Дерри упал на живот и затрясся в беззвучных рыданиях; его рана горела, голова кружилась. Кинжал все еще был в его руках, и он исступленно вонзал его в покрывавшую пол солому, снова и снова, но постепенно затих. На смену ужасу пришло вялое безразличие.

Потом он очнулся. Или это только показалось ему. Он подумал, что проспал лишь несколько минут, когда что-то мягко коснулось его руки. Он содрогнулся, думая, что это Венцит пришел, чтобы снова мучить его, но прикосновение было легким и не принесло боли. Когда Дерри, набравшись храбрости, повернулся, он увидел человека в сером капюшоне, в задумчивости склонившегося над ним. Дерри почему-то не испугался его, хотя не знал, кто это.

Он хотел уже что-то спросить, но незнакомец покачал головой и предостерегающе приложил к его губам холодные пальцы. Из-под капюшона на Дерри смотрели странные серо-серебристые глаза; пряди выбившихся волос тоже казались серебристыми или даже — золотистыми, Дерри никогда ничего подобного не видел. Но потом его видение стало расплываться, мысли затуманились, и он вновь потерял сознание.

Очнувшись, он ощутил прикосновение рук незнакомца, и каждое касание облегчало боль в его ранах. Он не видел гостя, только чувствовал, как тот приподнял его правую руку и, ощупав что-то холодное на мизинце Дерри, тяжело вздохнул. Юноша не мог даже пальцем пошевелить. А когда незнакомец выпрямился, у Дерри снова все поплыло и закружилось в голове, и он уже не знал, вправду ли он видит сияние вокруг головы этого человека, или это только галлюцинация. Почему-то это даже не казалось ему важным.

Потом этот человек двинулся к выходу, напоследок как-то странно посмотрев на него, и когда он достиг двери, Дерри показалось, что он исчез, не открывая ее, а там, где только что стоял незнакомец, вспыхнуло глубокое сияние. Юноша, как во сне, подумал, что стал свидетелем чего-то необъяснимого, но его голова в изнеможении клонилась вниз, и он уснул.

Дерри не знал, что армия Келсона рядом, близ Линдрутского плато. Келсон хотел достигнуть предполагаемого места битвы до темноты, и королевская армия давно уже была в пути. Дозорные и разведчики высылались вперед, чтобы опасность не застигла армию врасплох. Но за первые три часа они не обнаружили ничего необычного. Тем неожиданнее оказалось известие, вдруг принесенное ими.

Один из патрульных отрядов, ехавший впереди, немного отклонился к западу и там обнаружил кучку пеших вооруженных солдат, скрывавшихся в поросшем кустарником ущелье. Не желая выдать свое присутствие, разведчики сочли за благо скрыться и не смогли рассмотреть форму солдат, однако они были уверены, что в засаде около пятидесяти человек, судя по стальным копьям и пикам, что блестели в солнечных лучах.

Разведчики вернулись и сообщили об увиденном Келсону. Молодой король нахмурился, пытаясь разгадать вражеский план. Засада могла быть просто тактической уловкой — какой урон способна нанести такая горстка воинов армии Гвиннеда? Это же самоубийство — если только в решительную минуту этим сидящим в засаде воинам не придет подкрепление.

После краткого раздумья Келсон позвал генерала Глодрута. После возвращения из Ренгартского ущелья он был в королевском лагере. Проверив боевой порядок и отдав распоряжения Глодруту, юный главнокомандующий направился на поиски Моргана.

Генерал-Дерини ехал во главе центральной колонны на белом коне, в сопровождении Дункана, Нигеля и епископа Кардиеля. Морган расспрашивал испуганного юного разведчика, который, казалось, с трудом удерживал своего разыгравшегося коня. Рядом собралось еще полдюжины наездников; судя по флажкам и кожаным плащам, это тоже были разведчики. Кардиель нервно теребил концы поводьев. Только Нигель заметил подъехавшего короля. Келсон поразился, заметив, что Дункан сжимает изорванный обрывок флага с малиновой розой и спящим львом — символами рода Мак-Лайнов. Он посмотрел на Моргана — в его серых глазах был немой вопрос.

— Не могу сказать вам, что случилось, мой принц, — сказал Морган, подъезжая к Келсону и натягивая поводья. — Кто-то оставил нам это не слишком вежливое предупреждение. Этот флаг принес Добс, — он указал на кусок шелка в руках Дункана. — Но толком ничего сказать об этом он не может. Надо бы расследовать это дело получше.

— Думаете, это ловушка? — спросил Келсон, посмотрев на знамя и поежившись. — Добс, как ты это нашел?

Добс растерянно посмотрел на короля, потом, сжав поводья в левой руке, перекрестился, весь дрожа.

— Бог им судья, государь, это… Я даже говорить об этом не могу, — произнес он срывающимся голосом. — Это было так ужасно, так противно… Государь, давайте уйдем из этого места, пока не поздно, нам с ними не сладить, если они выделывают со своими врагами такое.

— Можешь идти, — сказал Морган, прерывая дальнейшие расспросы.

Дернув за поводья, он поехал в гору, и за ним Келсон, Дункан и все остальные. Варин с двумя своими людьми уже ждал наверху. С ними был и епископ Арилан. Привстав в стременах, он осматривал плато. Когда подъехали остальные, Варин поприветствовал их коротким кивком.

— Скверный вид у этого местечка, государь, — тихо сказал он. — Смотрите, сколько здесь воронов и грифов. Так и ходят кругами возле самой земли. Не нравится мне это.

Келсон посмотрел в том направлении, куда указывал Варин, — и чуть не вскрикнул от ужаса. Внизу, на плато, в зарослях кустарника, стояло множество вооруженных людей. Они отбрасывали длинные тени, их шлемы и доспехи блестели на солнце.

Но они не двигались, хотя хищные птицы, сытые и ленивые, сновали прямо у них над головами. Дальше к западу, в ущелье, где побывали разведчики Келсона, небо было черным от летучих хищников. Догадаться, что это значит, было нетрудно. Келсон опустил голову и вздохнул.

— А… а знамена наши? — слабым голосом спросил он.

Один из помощников Варина опустил подзорную трубу и вздохнул.

— Похоже, что так, государь. Там все — мертвые. — Он сам поежился от своих последних слов.

— Довольно, — сказал Морган, понимая, что распоряжаться здесь лучше ему. — Венцит оставил нам жуткое послание — это ясно. Надо прочесть его. Нигель, дайте сигнал эскорту, чтобы они присоединились к нам. Остальные — за мной.

С этими словами он пришпорил коня и начал спускаться по склону в сопровождении Дункана и епископов. Келсон неуверенно посмотрел на Нигеля, ждавшего, кажется, чтобы его царственный племянник подтвердил распоряжение Моргана, и, кивнув, поскакал вслед за остальными. Рядом с ним ехал Варин. Нигель отправился за эскортом.

Склон был пологим, но лошади сбивались, чувствуя в воздухе дыхание смерти. Некоторые из коней шарахались при виде огромных черных птиц, спускающихся к самой земле.

Кто эти окруженные страшными птицами мертвецы, было уже всем понятно по одежде на них — голубой с серебром и малиновой — цвета Кирни и Кассана. Каждое тело было насажено на деревянный кол, вбитый в землю. Некоторые, менее других защищенные доспехами, стали уже почти целиком добычей птиц. Воздух был полон зловонием разлагающихся тел и птичьего помета.

Келсон стал белее, чем перо на его шлеме. Остальные выглядели не лучше; все молчали. Дункан, покачав головой, закрыл глаза, и даже Варин на мгновение застыл в седле, как будто потеряв сознание от ужаса. Кардиель прикрыл рот и нос белым платком, подавляя тошноту. Чуть придя в себя, он печально посмотрел на Келсона.