Темная сила Вселенной, стр. 87

Потом, мало-помалу, это стало ему ясно. Такой причиной была ненависть: жгучая, нерассуждающая, всесокрушающая, черная. Саймон за все заплатит. Они все заплатят.

— Я познакомился с ним несколько лет спустя, — закончил свое повествование каресианин. — В конце концов Джейсон сбежал с Каролуса на похищенном корабле-разведчике — с управлением разобрался на ходу. Потом попытался незаконно проникнуть на Плексис в контейнере с партией маринованного кретенга. Моего маринованного кретенга. Я ни разу не видел другого существа, которого сжигал бы такой гнев. Он был как заряд, ждущий только запала. Не встречал я и никого другого, от кого так пахло бы дохлой рыбой. Он… в общем, я избавлю тебя от подробностей, Сийра. Морган решил остаться со мной. — Гвидо, видимо погрузившийся памятью в прошлое, издал протяжный вздох.

— Прошли годы. Он стал торговцем и купил «Лиса». Иногда мы путешествовали вдвоем. Когда мы стали побратимами и рассказали друг другу о своем прошлом, я узнал то, что сейчас рассказал тебе, Сийра. Я не стал спрашивать, что было после того, как он узнал о вероломстве Саймона, а Джейсон никогда мне об этом не рассказывал. В лучшем случае он убил этого мерзавца. Но я думаю, Морган понял, что даже он не может в одиночку выиграть эту войну. Мне кажется, он осознал, что рискует превратиться во второго Саймона, если будет пытаться сделать это. Насколько мне известно, на Каролусе не осталось ни одного из первоначальных колонистов.

Я покачала головой:

— Я могу кое-что тебе сказать, Гвидо. Морган и тогда не был убийцей. Рен Саймон заявился ко мне на Плексис вскоре после того, как вы с Барэком улетели оттуда. Он разыскивал Джейсона. И меня тоже.

Пока великан лязгал клешнями и громогласно изрыгал каресианские ругательства — или это были проклятия? — я раскачивалась взад-вперед, не сопротивляясь охватившему меня чувству. Боль страдания Моргана, перенесенная им в юности, была его частью, но не очень существенной. Я знала взрослого, в которого он превратился. Да, ему пришлось пройти сквозь такое горнило, но результат не стал от этого менее удивительным и безупречным.

Больше всего меня терзало сожаление о том, что сделала с ним я. Гвидо был прав, что рассказал мне все это.

Джейсон научился держать в узде горечь и боль своей юности, отстраняться от этих чувств, и в конце концов они перестали быть частью его сознания.

До тех пор, пока я бездумно не нагрузила его еще и своей яростью, полностью лишив его самообладания. Даже его побратим почувствовал это.

Но значило ли это, что я сделала его убийцей?

Я ощупала свою недостающую часть, то место в моих мыслях, где был Морган. Нет, оно не могло принадлежать злодею или тому, кто мог по доброй воле причинить вред другому — пусть даже доведенный до крайности.

Я взглянула на все еще кипящего каресианина.

— Джейсон не переступит эту черту, Гвидо, — пообещала я ему, от своего имени и от имени Моргана. — Потому что я исправлю то, что причинила ему, — да в конечном итоге и просто потому, что он тот, кто есть.

ИНТЕРЛЮДИЯ

Полночь на Камосе, по крайней мере здесь, в северном озерном крае Ниснеая, такая, что дух захватывает, думала Раэль, обхватив себя руками за плечи — чтобы не расходились полы тяжелого халата и не так сильно екало в груди. Лето было почти на исходе, и в воздухе уже тянуло прохладцей. Ночные птицы, чьи оглушительные трели в теплое время служили источником добродушных жалоб, уже улетели на зиму; стояла звонкая тишина. Звезды на ясном небе казались тусклыми в сравнении с мелькающими огоньками аэрокаров, в которых возвращались по домам припозднившиеся игроки и театралы. Раэль провожала их взглядами, встревоженная — как в последнее время случалось все чаще и чаще — мыслями о людях.

Пелла смотрела на них просто: люди для нее были частью пейзажа, создателями и строителями всех тех материальных благ, в которых нуждались клановцы. Как и многих, если не практически всех ее сородичей, Пеллу тревожило любое представление о людях как о личностях и оскорбляло любое упоминание о них как о существах, могущих обладать силой.

Раэль ушла с террасы и вернулась в комнату. Рю, размышляла она, исповедовала совершенно противоположный подход, что вызывало серьезные трения во всей их группе каждый раз, как они с Пеллой сходились в споре. Судя по тому, что Раэль удалось выяснить, пусть даже это были лишь полунамеки и неосторожно вырвавшиеся слова, Рю не станет страдать от того, что пришлось смешать их силу с силой людей, если это освободит Избирающих от Силы-Выбора. Раэль подозревала даже, хотя не распространялась об этом вслух, что Рю поддержала бы и физическое скрещивание, если бы оно было возможно.

Она снова поежилась, хотя в доме было тепло. Возможно ли это? Люди могли иметь потомство от двух других гуманоидных видов, и подобные случаи имели место; однако, насколько ей было известно, для этого требовалось серьезное медицинское вмешательство, к тому же если такие попытки все-таки увенчивались успехом, потомки от скрещивания были бесплодными.

Осуществимо это было или нет, но Раэль сомневалась, чтобы Клану под силу было преодолеть такую пропасть, что бы там ни считала Рю. Что толку? Что будет с Теми, кому доступен м'хир, если они — всего лишь капли в безбрежном человеческом океане?

Айса ни за что этого не допустит. Раэль заставила себя забраться в постель и облегченно вздохнула, когда кровать отреагировала на ее холодную кожу и немедленно начала подогреваться. Она улеглась и принялась раздумывать о своей бабке, внимательно следя за тем, чтобы ни одна мысль не проскользнула сквозь ее защиту, безукоризненную, как и всегда.

Главной целью Айсы, которую Раэль поддерживала с самого начала, было узнать, каким образом Сийра подчинила себе Силу-Выбора, вступила в свою зрелую, репродуктивную стадию, не уничтожив при этом ни одного клановца, не говоря уж о своем любимом Моргане. Этот секрет, в чем бы он ни заключался, был ключом к выживанию их расы. Совет открестился от Сийры, и их методы только отдалили от клановцев этот секрет вместе с его обладательницей. Но, что хуже всего, каждый шаг Совета был направлен на то, чтобы подавить свободную волю Избирающих, манипулировать ими и использовать их всеми доступными способами, чтобы контролировать силу будущих поколений. «Что ж, — сказала себе беспощадно Раэль, — моя сестра была права». Не будет никаких будущих поколений, если Совет продолжит действовать в том же духе. Искусственная селекция все возрастающей силы — это конец. Айса и остальные тоже осознавали опасность этого.

Но у нее лично, у Раэль, была и еще одна цель, которую, похоже, никто больше не разделял. Женщина свернулась в клубочек. Защитить свободу воли Сийры и ее Выбор. Пелла хочет, чтобы ее сестру «очистили» от человеческой скверны. Айса желает, причем любой ценой, чтобы Сийра стала помогать им, и с радостью воспользуется Морганом, чтобы добиться своего. А Рю?

Раэль содрогнулась. Она не знала, каковы намерения Рю в отношении Сийры и ее Избранника. Она знала лишь, что вряд ли ее желания совпадают с тем, чего хотела бы сама Сийра.

Возможно, настало время честно попытаться провести поиск духа — хотя бы для того, чтобы Сийра насторожилась и скрылась от них всех.

ГЛАВА 42

Неужели все дело в Раэль? Я не могла отвести глаз от письма, которое держала в руке. Это был ответ на запрос, который я попросила послать драпсков — жизнь с Морганом избавила меня от клановского предубеждения против техники. Я перечитала его еще раз, шепотом повторяя слова, как будто от этого они становились понятнее.

— «Сийре ди Сарк. Никто не спрашивал разрешения воспользоваться твоим компьютером. А что, кто-то был должен? Кстати, Пелла и Раэль сейчас гостят у вашей бабушки в Ниснеае. А ты когда вернешься? Пожалуйста, если соберешься, загляни ко мне. Подписано: Энора ди Сарк, Первая Избравшая».

Раэль отыскала меня на Покьюларе, и я приняла это за проявление заботы, потому что хотела — теперь я понимала это — поверить ей. Пелла? Я уже несколько лет не вступала в ментальный контакт с младшей сестрой. Как я однажды сказала Раэль, я считала, что Пелла ни за что по доброй воле не покинет свое гнездышко, разве только когда Совет вызовет ее к ее Избраннику, чтобы зачать положенного отпрыска. «Возможно, — добавила я про себя, — она даже тогда откажется его покинуть».