Поэмы, стр. 1
Джон Китс
Поэмы
ИЗ ПОЭМЫ "ЭНДИМИОН"
x x x
Прекрасное пленяет навсегда.
К нему не остываешь. Никогда
Не впасть ему в ничтожество. Все снова
Нас будет влечь к испытанному крову
С готовым ложем и здоровым сном.
И мы затем цветы в гирлянды вьем,
Чтоб привязаться больше к чернозему
Наперекор томленью и надлому
Высоких душ; унынью вопреки
И дикости, загнавшей в тупики
Исканья наши. Да, назло пороку
Луч красоты в одно мгновенье ока
Сгоняет с сердца тучи. Таковы
Луна и солнце, шелесты листвы,
Гурты овечьи, таковы нарциссы
В густой траве, так под прикрытьем мыса
Ручьи защиты ищут от жары.
И точно так рассыпаны дары
Лесной гвоздики на лесной поляне.
И таковы великие преданья
О славных мертвых первых дней земли,
Что мы детьми слыхали иль прочли.
Перевод Б.Пастернака
ГИМН ПАНУ
...и пел огромный хор:
"О ты, кто свой раскидистый шатер
Восставил на шершавые стволы
Над морем тишины и полумглы,
Цветов незримых и лесной прохлады;
Ты наблюдаешь, как гамадриады
Расчесывают влажные власы,
И бессловесно долгие часы
Внимаешь песне тростника в воде
В местах пустынных и злотворных, где
Плодится трубчатый болиголов,
И вспоминаешь, грустен и суров,
Как за Сирингой долго гнался ты
Сквозь травы и кусты,
Внемли тебе слагаемый пеан,
Великий Пан!
О ты, кому тревожно и влюбленно
Воркуют горлицы в листве зеленой,
Когда ступаешь ты через луга,
Что солнцем обрамляют берега
Твоих замшелых царств; кому несет
Смоковница с почтеньем каждый плод;
Кому любой обязан жизнью злак
Цветущие бобы, пшеница, мак;
Кому в полях широких спозаранок
Возносятся напевы коноплянок
И для кого зеленый свой покров
Сплетают травы; крылья мотыльков
Тебя встречают праздничным нарядом,
Так очутись же с нами рядом,
Как ветер, что над соснами возник,
Божественный лесник!
О ты, кому вольны и своенравны,
Спешат служить сатиры или фавны,
Чтоб зайца на опушке подстеречь,
От коршуна ягненка уберечь
Поживу для прожорливой утробы;
Иль пастухов из сумрачной чащобы
Вернуть на им желанную тропу;
Иль, к берегу направивши стопу,
Ракушки собирать с прибрежных гряд,
Чтоб их кидать исподтишка в наяд
И за деревья прятаться в усмешке,
Когда они чернильные орешки
И шишки юных пихтовых дерев
Друг в друга целить станут, осмелев,
Во имя эха над долиной дикой
Явись, лесной владыка!
О ты, кто взмахи ножниц без конца
Считает, чтобы за овцой овца
Ушла остриженной, - ты, в рог трубящий,
Когда кабан, придя из темной чащи,
Пшеницу топчет, - ты, поля свои
Спасающий от бурь и спорыньи,
Творитель звуков, что из-под земли
Доносятся на пустошах, вдали
Средь вересков лиловых угасая,
Ты отворяешь двери, ужасая
Безмерным знаньем неземных пучин,
Дриопы славный сын,
Узри к тебе идущих без числа
С венками вкруг чела!
Останься необорною твердыней
Высоким душам, жаждущим пустыни,
Что в небо рвутся, в бесконечный путь,
Питая разум свой, - закваской будь,
Которая тупой земли скудель
Легко преобразует в колыбель,
Будь символом величия природы,
Небесной твердью, осенившей воды,
Стихией будь, летучею, воздушной,
Не будь ничем иным. - И мы, послушно
Собравшись посреди лесных полян,
Тебе возносим радостный пеан,
Внимай же хору голосов, звучащих
В твоих ликейских чащах!"
Перевод Е.Витковского
ПЕСНЯ ИНДИЙСКОЙ ДЕВУШКИ
Ты, Горе,
Грядешь - и вскоре
На людях нет лица от смертной пытки.
Куда идут румяна?
Ужели постоянно
Румяна переходят к маргаритке?
Ты, Горе,
Грядешь - и вскоре
Тускнеет пламя в соколином взоре.
Иль темень полуночи,
Вливаясь в эти очи,
Их прежний свет отбрасывает в море?
Ты, Горе,
Грядешь - и вскоре
Нам силы нет излиться даже в плаче.
Создать союз единый
С печалью соловьиной
Стремится эта сила, не иначе?
Ты, Горе,
Придешь - и вскоре
Весенний зов угаснет без ответа.
Влюбленному - движенье:
Скольженье и круженье,
Веселье от рассвета до рассвета,
Но в Горе он, бедняга,
Не сделает и шага
И не притопчет в поле первоцвета.
От Горя,
С судьбою споря,
Я убежать надумала когда-то.
Все кончилось плачевно:
Оно в меня душевно
Влюбилось так, что к жизни нет возврата.
Уж как я ни пыталась,
Но с Горем не рассталась:
Влюбилось Горе - к жизни нет возврата!
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Бывало,
И я искала
Любви и счастья каждую минуту,
Но, чувствуя с тоскою
Проклятье колдовское,
Переживаю ныне злую смуту.
Теперь зову я Горе:
Приди ко мне - и вскоре
Тебя я, как малютку, укачаю.
Вчера я только, Горе,
Была с тобой в раздоре,
А нынче я в тебе души не чаю!
Одна, совсем одна я!
Родни своей не зная,
Молюсь необходимости железной:
Приди, явись мне, Горе,
И стань мне братом, Горе,
Возлюбленным и матушкой любезной!
Перевод Е.Фельдмана
ИЗАБЕЛЛА,
ИЛИ ГОРШОК С БАЗИЛИКОМ
История из Боккаччо
1
Прекрасная, младая Изабелла!
Лоренцо, восхищенный пилигрим!
Она душою нежною робела,
За общей трапезой встречаясь с ним,
И юноша тянулся к ней несмело,
Ее блаженной близостью томим,
И по ночам вздыхал и плакал каждый,
Обуреваемый любовной жаждой.
2
Так под единой крышей много дней
Любовь была и горем, и отрадой;
Он ежечасно думал лишь о ней,
В дому, в лесу или под сенью сада,
Ей голос юноши звучал нежней,
Чем шум листвы, чем рокот водопада,
И, образом его увлечена,
Не раз губила вышивку она.
3
Томясь в своем покое одиноком,
Он знал: она недалеко сейчас;
И проникал он соколиным оком
В ее окно, и видел каждый раз:
По вечерам, в смирении глубоком,
Молясь, она не опускает глаз,
А ночью слышать жаждал с нетерпеньем,
Как утром дева сходит по ступеням.
4
Печально миновал прекрасный май;
Царила грусть июньскою порою.