Карлуша на Острове Голубой звезды, стр. 43

Глава девятая

Почувствовав недоброе, Пухляк напрягся.

— Есть у меня к тебе несколько вопросов, — продолжал Взломщик. — И вот вопрос номер один. Что ты делал ночью с отвёрткой — тогда, накануне аварии?

— Это когда же, что-то я не пойму?..

— А вот тогда, когда ты опрокинул тележку с посудой в кают-компании.

— Ах, тогда… Я попить выходил.

— А отвёртка для чего?

— Нашёл. Я же сказал, что нашёл.

— И где же ты её нашел?

— На полу. В коридоре.

— Вот тут ты врёшь: это отвертка специальная, она лежала в отдельном ящичке для инструментов. Это отвёртка для одного-единственного винта на корабле, и валяться она нигде не могла. Я тогда сразу не сообразил подумал, что сам где-нибудь выронил. А потом понял, что я её вообще в руки не брал. Ни я, ни Шестерёнка, ни Студент. Потому что этот инструмент служит для регулировки высоты телескопической мачты, чтобы ходить под парусом. Но «Стрекоза» под парусом в море ещё не ходила, а следовательно, кто-то взял ключ по незнанию. И кто же его взял?

— Да, кто?

— Молчи лучше! Осмотрев ключ, я заметил, что конец его весь поцарапан, будто им что-то гнули и корёжили. Провода рвали… — добавил Взломщик многозначительно и посмотрел на Пухляка.

Пухляк весь обмяк, губы у него задрожали.

— После аварии я никак не мог понять, — продолжал Взломщик, — почему «Стрекоза» с её безотказным механизмом вдруг будто бы взбесилась и понеслась прямо на скалы. Тогда я не успел толком ничего разглядеть, но, побывав на борту уже после аварии, нашёл неисправность. Кто-то нарочно залез в пульт управления. И сделал он это той самой отвёрткой, на которой остались следы вредительства. Кто же мог совершить это чудовищное преступление?

Теперь этот вопрос уже не требовал ответа. У Пухляка было ощущение, подобное тому, как если бы он сорвался с самой высокой скалы и стремительно падал в самое глубокое ущелье…

— Но зачем?! — воскликнула Кроха после всеобщего тягостного молчания. Ведь, испортив корабль, он подвергал себя такой же опасности, как и всех остальных!

— А это уже вопрос номер два, — сказал Взломщик. — Почему в катере сразу после аварии оказался горячий термос и гора свежей провизии?..

Чайка отрывисто крикнула, спланировав в бреющем полёте. Пухляка передёрнуло так, что дрожь прошла по всему борту.

— …То, что при ударе он самопроизвольно выстрелился, доказывает, что катапультирующее устройство было снято с предохранителя. То есть, кто-то из пассажиров готовился сбежать на этом катере раньше, чем на судно потерпит катастрофу… Кто бы это мог быть?

Это был ещё один вопрос, не требовавший ответа.

Потрясённые услышанным, все молчали. С кормы доносились всхлипывания, это плакал Пухляк.

— Простите, но мне непонятно, — снова подала голос Кроха. — Здесь нет логики. Для того чтобы сбежать на катере, вовсе не обязательно топить «Стрекозу»!

— Логику проследить нетрудно, — возразил Взломщик. — После того как диверсия, по мнению злоумышленника, не удалась (он теперь называл Пухляка не иначе как злоумышленником), и судно продолжало двигаться к острову, он решился бежать на катере.

— А зачем вообще было ломать что-то на «Стрекозе»?

— По-видимому, злоумышленник надеялся на то, что ремонт судна займёт время, достаточное для того, чтобы сюда успела прибыть ракета со спасательной экспедицией.

— Но мне всё же не верится, что такой жалкий трус мог решиться бежать на катере в одиночку. Хотя погодите… — вспомнила Кроха. — Весь вечер перед аварией он о чём-то шептался с этим… Чеком. А ведь они, кажется, раньше никогда не были приятелями?..

— Точно!.. — прошептала Зубрилка. — Они долго о чём-то разговаривали, а потом вместе вышли. Интересно, куда они после этого направились?

Перед гномами стала вырисовываться вся картина ужасного злодеяния.

— Да! Да! Это все он! — закричал вдруг Пухляк истерическим голосом. Он всегда меня ненавидел! Он угрожал… Я хотел пойти и всё рассказать, но он угрожал!..

— Да кто же?! — воскликнули все хором.

— Как это кто?.. — плаксиво выкрикнул Пухляк. — Это он, Карлуша!..

Подобное заявление было неожиданно и тем более странно, что о Карлуше до сих пор никто вообще не упоминал.

— Да что же тебе Карлуша-то сделал? — сокрушённо покачала головой Зубрилка. — Опять всё врёшь?

— Да, да! — настаивал Пухляк, размазывая слёзы по щекам. — Это он испортил все механизмы на корабле! А когда той ночью я его застал за этим ужасным вредительством, он сунул мне в руки отвёртку, толкнул на тележку с посудой и убежал.

— Ты ври, да не завирайся! — сказал Взломщик. — Где это ты его застал, что он толкнул тебя на тележку?..

— Ах вот как? Я вру? Так спросите у него сами!

— Почему же ты об этом никому не рассказал?

— Как же я мог рассказать, если он обещал выбросить меня за борт!

Все смотрели на Пухляка с недоверчивым изумлением.

— Нет, всё он врет, на Карлушу это совсем не похоже, — уверенно заявила Зубрилка. — Карлуша, конечно фантазёр, но на такое он не способен.

— Ах, не способен? — плаксиво закричал Пухляк. — А кто притащил меня сюда, то есть на «Стрекозу», воспользовавшись тем, что я во время болезни забылся сном? И на это он тоже не способен?!..

— Прекрати орать! — приказал ему Взломщик. — От тебя уши болят. Допустим, что Карлуша из каких-то неведомых нам пока соображений испортил систему управления кораблём. Допустим, что он тебе угрожал и ты испугался. Но остаётся ещё катер. Его готовил к плаванию тоже Карлуша?

— Нет, — неожиданно сказал Пухляк. — Это не он… Это Чек его готовил. Они ведь заодно!.. — оглядевшись по сторонам, зашептал Пухляк.

Взломщик и Кроха стали смотреть на него очень внимательно. У них возникло подозрение, что Пухляк сошёл с ума.

— Ах вот как, ещё и Чек, — недоверчиво протянула Зубрилка. — А о чём ты с ним так долго разговаривал тогда, перед аварией?

— А вот об этом самом. Он пытался склонить меня к побегу. Они с Карлушей хотели бежать со «Стрекозы» на катере и хотели, чтобы я тоже был с ними заодно.

— Для чего же они хотели бежать?

— Не знаю, испугались, наверное…

Этому никто не поверил. Не могли Карлуша и Чек испугаться приключений. Как раз за этим они и пустились в плаванье. Другое дело, что они могли попытаться добраться до острова раньше всех. Это, с натяжкой, можно было допустить.

— Скажите, Пухляк, — негромко и вежливо поинтересовалась Кроха, — а что вы делали в тот вечер, перед ужином, в каюте доктора Глюка?..

Пухляк похолодел. К этому вопросу он не был готов. Это был для него очень и очень неприятный вопрос. До сих пор он находился в полной уверенности, что никто не мог видеть, как он прокрался в каюту Глюка. Тогда он выкрал из докторского чемоданчика снотворные таблетки и за ужином подбросил их Карлуше…

— В какой ещё каюте? — грубо огрызнулся Пухляк. — Не был я ни в какой каюте, кроме своей собственной.

— А вот и врёте, — возразила Кроха. — Я сама видела, как вы туда прокрались. Я была под лестницей и примеряла спасательный жилет. Там было темно, и вы меня просто не заметили.

— Сама вы врёте! Ничего я не знаю, никуда не ходил!

Это была его ошибка. Поверили, конечно, Крохе. Если бы Пухляк был немного сообразительнее, он мог бы сказать, что искал себе таблетку от головной боли. Но он сам загнал себя в угол.

— Теперь я понимаю, — задумчиво сказала Зубрилка, — почему Карлушу ни с того ни с сего сморил сон… Негодяй! Отравитель! — закричала она и бросилась на Пухляка с кулаками.

Получив несколько затрещин, Пухляк опять заплакал.

— Хватит! — приказал Взломщик. — Теперь ясно, что он всё врал. Когда выберемся, оставим его на острове. Пускай там его перевоспитывают.

И Пухляк, окончательно потеряв голову, сдался. Обливаясь слезами, он рассказал всё как было. Он ползал на коленях и молил о пощаде. Но все от него отворачивались.