Карлуша на Острове Голубой звезды, стр. 34
Вооружившись инструментами, Взломщик принялся разбирать их механизмы по частям, раскладывая детали на расстеленном брезенте. К нему осторожно приблизился Уголёк.
— Простите, пожалуйста, — сказал он так, чтобы никто не слышал, — наш возлюбленный руководитель интересуется, не собираетесь ли вы оживить «железных воинов», которые снова устремятся за нами в погоню?
Сам вождь сидел с озабоченным видом, перебирая в руках бусы и поглядывая в их сторону.
— Способности-то мы восстановим, — отвечал Взломщик, не поднимая головы. — А воспитание они получат другое.
— Не понял? — вежливо поинтересовался Уголёк.
— Сотрём память и закачаем другую программу. Будут только нас слушаться.
— А, ну я так и передам…
Выслушав, вождь с уважением закивал головой.
Пока Взломщик колдовал над электроникой и производил смазку механических соединений, Перец и Кренделёк предложили сделать вылазку и посмотреть, как идут дела в карьере — все ли пленные гномы живы и здоровы. Кинули жребий, выпало идти Перцу, Крохе и Чеку. Проводниками вождь назначил двух своих туземцев, которые славились как хорошие разведчики и следопыты.
К Чеку тотчас подскочил Карлуша.
— Ты что, пойдешь без меня? — зашипел он злобно.
— Что ж я могу поделать? — развел руками Чек. — Взломщик сказал, что всем нельзя идти…
— Ну так ты мне после этого больше не друг!
Чек обиделся:
— А что это я тебе должен уступать? Подумаешь, какой важный!
Сверкнув глазами, Карлуша отошел, а Чек подумал о том, что он всё-таки перед Карлушей виноват. Ведь тогда, на «Стрекозе», вступив в позорный сговор с Пухляком, он фактически предал своего друга. Он подошёл к Карлуше и сказал:
— Ладно, иди ты.
— Вот это друг! Вот это я понимаю! — обрадовался Карлуша.
— Только ты это запомни, что я тебе друг, — сказал Чек.
— Запомню, запомню. Ты ещё узнаешь, какой я тебе друг…
Чек проводил взглядом Карлушу и почему-то показал кулак стоявшему неподалеку Пухляку. Тот состроил удивленное лицо и отвернулся.
Старшим разведывательного отряда единогласно был выбран уже побывавший в плену Перец. Для маскировки решили переодеться в туземцев, на которых роботы не обращали внимания.
Дикари быстро смастерили три комплекта юбочек, а также поделились своими украшениями — бусами и кольцами. Бусы друзья охотно на себя надели, а вот огромные кольца, изготовленные из сточенных морских раковин, не пригодились. Дело в том, что туземцы продевали эти украшения себе в носы и уши, а у «чужестранцев» в носах и ушах отсутствовали специальные дырочки.
Когда разведчики вышли на свет, обнаружилось, что они, по сравнению настоящими с туземцами, бледны, как поганки. И Перец придумал хорошенько измазаться золой из костра.
После этой процедуры все трое сделались чумазыми и взъерошенными. Свою видеокамеру Кроха спрятала в плетёную заплечную корзинку.
Глава девятнадцатая
Легко и бодро взяв старт, разведчики уже с первых шагов почувствовали свою неприспособленность к существованию в естественных условиях. «Ай!.. Ой!..» — то дело слышались их отчаянные возгласы. Изнеженные ноги цивилизованных гномов не привыкли к бегу и ходьбе босиком, и теперь их больно ранила каждая сухая веточка и каждый камешек. Что касается туземцев, то их кожа на подошвах ног настолько огрубела, что прекрасно заменяла обувь.
Тропинка всё круче поднималась вверх под уклон, и человечки начали выбиваться из сил. Они тяжело дышали, пот лил с них ручьями, а вымазанные сажей физиономии пошли устрашающими разводами. Бедняги запросили «минуточку передохнуть», повалились на мох в тени папоротников и принялись обмахиваться листьями. При этом дикари совершенно не понимали состояния бледнолицых, смотрели на них с удивлением и в нетерпении переминались с ноги на ногу. Бывалая спортсменка Кроха безжалостно подтрунивала над своими друзьями и щекотала им животы длинным стебельком.
К полудню отряд оказался перед «спальным корпусом» — длинной бамбуковой хижиной на высоких опорах. Здесь было пусто — все пленные и стражники были в котловане. Не долго думая, лазутчики забрались внутрь.
В левой части, где спали девочки, всё выглядело достаточно аккуратно: места были ровно уложены и застелены, на верёвочках сушилась выстиранная одежда. В правой половине царил беспорядок: трава была разбросана, спальные места теснились одно на другое как попало, скомканные вещи валялись прямо на полу.
Воспользовавшись пузырьком йода из походной аптечки доктора Глюка, смазали царапины на ногах. Карлуша йодом мазаться не стал, заметив, что пленникам лекарства нужнее. После этого заявления Перец и Кроха посмотрели на него с некоторой растерянностью.
К величайшему удивлению, в одной из охапок обнаружили спящего Сахарка. У него была перебинтована нога — очевидно, его оставили здесь как больного.
— Тс-ссс! — поднесла Кроха палец к губам. — Не надо его будить! Если всё сложится хорошо, захватим его на обратном пути.
И они на цыпочках направились к выходу. Карлуша на секунду задержался. В это время Сахарок приоткрыл глаза. Некоторое время он смотрел на чумазого, украшенного бусами дикаря, и ему казалось, что этот дикарь очень похож на Карлушу.
Но уже в следующую секунду он понял, что такого быть не может и что всё это ему снится. Сахарок улыбнулся, повернулся на бок и засопел.
Когда солнце перевалилось через середину неба, лазутчики выбрали удобное для наблюдения, поросшее густой травой место на кромке карьера. Они улеглись на животы и стали наблюдать за происходящим.
Восемь гномов крутили колесо, остальные долбили или возили на тачках куски породы. Карлуша с трудом узнавал среди них Ловкача, Студента, Шестерёнку, Глюка и других своих товарищей. Все они были до крайней степень оборванными и изможденными.
Кроха, достав камеру, снимала происходящее. Через объектив картина получалась куда яснее — как через подзорную трубу. И ей бросилось в глаза то, что пленники то и дело задирают головы, смотрят куда-то вверх и переговариваются.
Вдруг на площадку наползла тень, и эта тень показалась Крохе довольно странной: края её были не размытыми, как это бывает у тени от облака, а ровные и отчетливые. Кроха оторвалась от объектива, подняла глаза к небу и… остолбенела.
Прямо над ними в голубом небе висела огромная сверкающая ракета.
Кроха отчаянно чихнула и, не в силах произнести что-либо членораздельное, стала изо всех сил молча тормошить лежавших рядом гномов.
Они тоже задрали головы и через несколько мгновений, вскочив на ноги, принялись скакать и кричать как ненормальные.
— Тише! Спрячьтесь! — запоздало одёрнула их Кроха.
Но хрустальный шар уже заметил нарушителей и со снайперской точностью выпустил по ним звонкую очередь болевых импульсов. Да такой силы, что все трое кубарем покатились под откос.
Едва очухавшись, лазутчики стремглав помчались назад в лагерь. Теперь уже никто не жаловался на усталость, и туземцы только удивлялись их резвости.
Ворвавшись в грот с криками: «Ракета! ракета!..», устроили настоящий переполох. Все выскочили наружу и задрали головы.
Ракета уже не стояла на месте, а плавно передвигалась на северо-восток, уменьшалась в размерах и через несколько минут скрылась за вершиной горы.
Тут с гномов сошло оцепенение, и все они тоже принялись прыгать, скакать, кричать и обниматься. Туземцы растерянно стояли в сторонке, а Уголёк что-то энергично пытался втолковать вождю.
Когда первые приступы радости улеглись, стали гадать, когда же ракета на самом деле появилась над островом: ведь вчерашний день они провели в пещере и в любом случае не могли ничего видеть…
Взломщик предположил, что если бы ракета появилась вчера, то спасатели наверняка бы уже что-нибудь предприняли. Но работа в карьере не прерывалась, хотя ракету все видели отчётливо. Почему директор не приказал сбить ракету? И почему бездействует её экипаж, если он всё видит?