Названная женой (СИ), стр. 51
Царевна смолкла, вглядываясь в лицо мужа. Веки Ниса дрогнули, зрачки расширились, губы зашевелились.
— Гвен-ни… — вырвалось хрипло, но осознанно. — Синяя…
Рука Ниса потянулась к её щеке, но упала бессильно. Гвенн сдернула крышку с бутыли, поднесла к губам мужа.
— Я чуял, ты в беде. Ты не отвечала…
— Я не отвечала?!
По подводному царству раздался знакомый уже Гвенн гул: так звенел весь морской дворец перед церемонией благословения воды из колодца магии. Трубный глас прокатился, осел эхом в закоулках и в ушах звоном, оставляя в душе чувство смутной тревоги. Но некому было дать сигнал! Или есть кому? Или это сам дворец возвещал, что водой почти невозможно дышать?
Нис слабо пошевелился, приоткрыл глаза.
— Давай-ка убираться отсюда, — Гвенн помогла ему подняться. — Во дворце становится слишком опасно.
— Для меня.
— Конечно, для тебя. И для меня. И для Мигеля. Для всех опасно!
— Ух-х-ходи…
— Сейчас и пойдём!
Несколько шагов обратно до магической комнаты дались непросто, зато Гвенн успела придумать план. В комнате, где она нашла Ниса, остались сидеть две поразительно похожие на них магические куклы. Положила между ними светильник Ниса, очень надеясь, что он разобьется о каменный пол. Дернула на себя дверь и захлопнула её, едва не оставшись без пальцев. Вернулась к лежащему Нису, обернулась и замерла. С обеих сторон прохода показались ши-айс.
Глава 25
Благословение отца
Шестеро! Не справиться, даже будь она одна. Тем более сейчас, с еле живым Нисом. Слишком их много, слишком злы. И хорошо обучены.
Ши-айс сделали несколько шагов вперёд, настороженно вскинули головы к потолку, заозирались, задышали часто, как перед дракой, а потом вдруг замерли в ожидании чего-то, не убирая рук с рукоятей коротких клинков.
— И жили они счастливо, но недолго, — прошептала царевна, погладив ладонь мужа и ничего хорошего для себя не ожидая.
Сверху потёк рассеянный тёплый луч, будто на океанской глубине наступил рассвет. Гвенн подняла глаза к оконцу под потолком, высокому, маленькому и недоступному. Из таких в сказках всегда приходит первый луч солнца, луч надежды и перемен. Кто бы мог подумать, что бывшая волчья принцесса, обожавшая сумерки, будет рада увидеть рассвет?
Ледяные фоморы переглянулись и разошлись по обе стороны прохода, словно открывая дорогу кому-то, кого сами опасались. Кто там появится, сам тёмный Ллир?
А говорят, волки ночные создания, медленно перекатывались мысли Гвенн, наслаждавшейся последними секундами жизни. Наверное, косматое солнце где-то далеко вверху плескалось по небу, перекатывалось со звоном летнего полуденного зноя, равно освещая сушу и воду…
Она успела рассмотреть зеленовато-жёлтые блики, однако и этот, явно не солнечный, свет быстро погас. Может, наверху тоже бушевала буря?
Ши-айс вытянулись и замерли в напряжённой тишине.
Усугубляя подводную темноту, слабо светились мозаичные рисунки на стенах, где древний одноглазый Балор сражался с одноруким Нуаду. Жаль, что ни тот, ни другой предок не могут помочь своим детям.
— Спасибо, что научил меня любить, — произнесла Гвенн, склоняясь к сидящему у стены мужу, прикрывшему веки. Да и хорошо, что не слышит. Медленным движением достала последнюю шпильку. Оборачиваться опасалась. Как в детстве, хотелось верить: пока ты не увидишь опасность, она не заметит тебя. С ши-айс, конечно, детское правило не работало, но веры это не отменяло.
— Царевна, — раздался знакомый голос.
— Зельдхилл, — прошипела Гвенн, поднимая голову.
Если голос знаком, это не значит, будто она готова его услышать!
Ши-айс опустили мечи, заухмылялись, предвкушая более зрелищную и неопасную для них развязку.
Всё в Гвенн протестовало: умирать на глазах охочих до зрелищ, вымороженных упырей! Чтобы отвлечься, всмотрелась в узкое лицо подошедшего врага. Мысленно сняла с него регалии «выразительного», определив в «ненавистные». Что у Зельдхилла на уме? Сердца подобных ши недоступны чтению, а мысли — только если хорошенько навостриться играть в фидхелл.
Фоморский маг, будто подслушал её, перекрестил руки и сложил ладони на плечах: «Я ваш умом и сердцем».
Верить или не верить?
Маги не могут лгать! Что на земле, что под водой, память сил отзовётся лишениями за неправду.
— Не торопитесь за грань, царевна, — еле шевеля губами, вымолвил Зельдхилл.
— Не подходи! — недоверчиво произнесла царевна в ответ на ещё один шаг мага. — Что, решил убить лично? Превратить в марионетку?
Фоморы заусмехались откровеннее, кто-то выразительно вбросил меч в ножны, отряхнув ладони, выражая общее мнение: с Гвенн всё кончено, осталось оттащить труп за стены столицы и скормить хищникам.
— Пожалуй, самое время, — Зельдхилл кивнул самому себе и, не давая Гвенн времени на осознание, раскрошил что-то в ладонях.
По ушам ударило гулко, стены качнулись, вокруг заискрились жёлтые звёзды, а пол с потолком будто пару раз поменялись местами. Гвенн с трудом всмотрелась в окружающее: звёзды оказались настоящими огнями! На груди каждого ледяного фомора вспыхнули белые языки пламени, облизнули, обхватывая, вырывая из уст беззвучные крики. Гвенн видела, как немо распахивались искривлённые рты. Фоморы простояли недолго: пара мгновений — и они медленно опустились на пол.
Ошеломлённая, Гвенн разжала судорожно сжатый кулак. Возможно, потом её будут мучить кошмары, но пока действительность уверенно побеждала любое порождение сна.
— Жаль, убьёт не всех, — спокойно произнёс Зельдхилл и опустился на колено. Поддёрнул рукава, спокойно развёл руками, показывая чистые, открытые ладони. — Примете ли вы моё служение, царевна?
Полное, непоколебимое спокойствие мага на фоне корчащихся тел выглядело жутко. Мысль, что вот теперь порядочным беременным дамам полагается падать в обморок, мелькнула и пропала.
— Вы помогали Дроуну и его отцу! — Гвенн для пущей убедительности ткнула в сторону мага шпилькой. — Это с вашей подачи тут всё заморожено!
— Вы бы предпочли кровавую бойню, царевна?
Гвенн на миг оторопела, но тут же выпалила главное:
— Да разве это не предательство? Как я могу доверять вам?!
— Мой род никогда не предавал тех, кому обещал служить. Вот только, — быстрая улыбка коснулась губ мага и торопливо сбежала, показавшись миражом. — Вот только Дарриен мертв, а Дроун не в себе, и клятву я ему не давал. Дарриен метил на место Айджиана, но кто этого не жаждет? Однако в последнее время это превратилось в одержимость. Я не мог нарушить своё слово. Приспешников же защищать не нанимался.
Приспешники всё ещё дергались отдельными частями тел.
— Клятвы магов стоят дорого, но имеют обыкновение трактоваться в разных условиях по-разному, иначе слишком легко было бы подчинить нас полностью, — Зельдхилл распределил вес поудобнее, поворачивая пятку, словно собрался читать продолжительную лекцию. — Я говорил вам, что истинно верен лишь морскому царству. Это безоговорочная правда.
«Нет, — рассматривая бледно-лимонные глаза Зельдхилла, подумала Гвенн, — он лишь показался вначале похожим на Джареда».
Несколько общих черт у них с советником Благого двора было: владеть магией такого уровня, где любое слово может оказаться последним, способен только волевой, собранный и внимательный к мелочам ши. На чём сходство и заканчивалось.
— Царство — это не Дроун, даже не Айджиан, царевна, — похоже, затянувшееся молчание начинало волновать мага. Он нетерпеливо обернулся, пошевелил пальцами, как будто рассеивал заклинание. — Царство — это Океания и все фоморские воды. Дроун нарушает порядок — исконный порядок, нужный нам как воздух, даже больше воздуха, царевна. Вы позже поймёте.
— А если бы порядок нарушал Айджиан? Или… или Нис? — Гвенн прижала к груди голову мужа.
— Это было бы сложнее, — Зельдхилл пожал плечами. — Но, думаю, морской мир нашёл бы способ покарать нарушителей. Однако я рад, что наш царь и его наследник осознают важность порядочного мироустройства.