Свой среди своих, стр. 20

– Проститутки разные бывают, – вымолвил Мечко, регулярно катавшийся с поручениями в Москву и не понаслышке знающий категории столичных «жриц любви». – Есть и простушки, но есть и вип-герлухи. Таких от секретарши какого-нибудь министра не отличишь.

– Зачем Чечену элитные шлюхи? – буркнул Борисов. – Ему местных хватает.

– Кто знает, – протянул Мечко. – Деньги есть, может себе позволить…

– У них еще багажа прилично с собой было, – добавил Звездоцветов. – И «черные» им помогали нести.

– М-м-м, – Андрей изогнул брови. – И как девицы на это отреагировали?

– На что? – не понял Алик.

– На то, что чичики взяли их вещи…

– Нормально. Как будто так и надо.

– Леший тоже помогал?

– Не, Леший нет. Он с ними базарил о чем-то…

– О чем базарил, не слышал? – спросил Борисов.

– Я далеко стоял, а те глазами так и зыркали по сторонам. Решил не засвечиваться, а то вдруг что…

– Правильно решил, – похвалил Роман. – Леший тебя в лицо знает, мог насторожиться.

– Поезд откуда? – Мечко облокотился на стол.

– Из Москвы.

– Тогда с чего ты взял, что тетки из Прибалтики?

– Лилька с Розой на площади работали, они и сказали, что акцент у обеих сильный. Слышали, когда те в машины садились…

На шныряющих повсюду цыганок с привязанными к спинам младенцами никто обычно не обращает никакого внимания. Максимум – бросают брезгливо-презрительный взгляд и проходят мимо, торопливо кинув копеечку в грязную ладонь.

И мало кто отдает себе отчет в том, что горластые цыганки и их чумазые и частенько завшивевшие отпрыски – это разветвленная агентурная сеть, тщательно просеивающая всю доступную им информацию и подробно докладывающая обо всем виденном и слышанном мужьям и старшим братьям, которые затем доносят все сколь бы то ни было важные сведения до цыганского барона.

– Отправь завтра гадалок на площадь перед «Предпортовой», – дал Борисов указание Мечко. – Пусть пару дней покрутятся да посмотрят, куда эти бабы ходить будут. У нас в гостинице люди есть?

– Найдем…

– В номерах пошерстить надо. Но незаметно. – Роман погрозил помощнику пальцем. – Знать, зачем к чичикам эти бабы приехали, не помешает.

– Я выясню, – пообещал Мечко.

Получивший ценные указания Деда Пихто посредник оделся и убыл, дабы передать условия освобождения части заложников оперативному штабу во главе с начальником УФСБ. Хватов потребовал миллион долларов аванса, две бутылки коньяка «Арарат», причем обязательно в хрустальных литровых бутылках, килограмм икры и несколько свежих лавашей. Психолог долго не мог взять в толк, почему именно лаваши, а не примитивные булки, на что майор-спецназовец разорался о каких-то «национальных пристрастиях» в пище и чуть не «пристрелил» одного курсанта, желая продемонстрировать, что добивается четкого исполнения своих распоряжений.

Неадекватность террориста – явление распространенное.

На захват заложников часто решаются люди с расстроенной психикой, которые для храбрости накачиваются алкоголем или наркотиками. С одной стороны, их немного заторможенное состояние помогает штурмовой группе быстро и без потерь провести операцию по освобождению пленников, с другой – несет в себе опасность непредсказуемых действий. Взрыв ярости может вызвать совершенно невинная фраза, трансформирующаяся в затуманенном мозгу террориста в нечто противоположное по смыслу. Поэтому почти все, даже самые необычные требования преступников стараются выполнить, чтобы до поры до времени поддерживать в них ощущение безнаказанности и развития успеха задуманного.

– А нам действительно икру принесут? – удивился Мальков.

– Без вопросов. – Хватов погладил живот в предвкушении трапезы. – Вот только коньяк пить нельзя.

– Что-нибудь усыпляющее подмешают? – догадался старший лейтенант.

Остальные «террористы» засмеялись.

– Да-а-а, – Оленев легонько хлопнул Егора по плечу, – молод ты еще и неопытен. Ничего подмешивать не будут. Ни нам, ни настоящим злодеям. Это ж легко вычисляется… Просто наша задача – не клюкнуть по маленькой, а приготовить коллегам достойную встречу. В подогретом состоянии у нас это хуже получится. Но ты, если хочешь, можешь принять на грудь… Однако учти: алкоголиков мы в своем коллективе не терпим и безжалостно уничтожаем собственными руками.

– Я просто спросил, – надулся Мальков.

– Не обижайся, – миролюбиво сказала Алена. – Игорь шутит.

– А нам можно выпить, если вы не будете? – спросил кто-то из курсантов.

– Еще одно слово – и голышом побежишь по морозу, – не поворачивая головы, отрезала Незабудкина. – Сделаю из тебя парламентера-активиста. Усек?

Говорун засопел, но спорить не стал. Единственная дама среди «террористов» играла роль редкостной стервы и строго выполняла свои обещания, в чем «заложники» могли убедиться на примере двух курсантов, с прохладцей отнесшихся к словам Незабудкиной, а затем проползших на брюхе из одного конца самолета в другой, подгоняемые пинками Иванидзе и Хватова.

Егор показал Оленеву кулак:

– Ты б мне еще пыхнуть [60] предложил…

– О траве базара не было. – Майор повернулся к Хватову: – Кстати, Боря, а что ты в этот раз «дури» [61] не заказал?

– А надо? – Дед Пихто заговорщицки ухмыльнулся. – Ты только скажи, мне несложно.

– Мы, по объявке, не наркушники, – вмешался Иванидзе. – Так что с нас и коньяку хватит.

– Ты фляжку взял? – серьезно спросил Оленев у референта-новичка.

– Зачем? – растерялся Мальков.

– Как зачем? Коньяк туда перельем, потом выпьем. Бутылки, скажем, при штурме разбились…

– Не взял, – огорчился старший лейтенант, будучи совершенно не в курсе традиций контртеррористических учений.

– Эх, молодо-зелено… – Заместитель начальника пресс-службы сделал грустное лицо. – Никакого уважения к традициям. Даже флягу не прихватил. Придется грелку искать.

– Да ну тебя! – Мальков понял, что майор опять решил приколоться.

– Умный! – Оленев взъерошил себе пятерней волосы. – Второй раз быстрее сообразил. Чувствуется аналитический склад ума…

Посматривающий в иллюминатор Иванидзе сделал предупредительный жест рукой:

– По местам. Идут…

Глава 7

Вальс в спальных мешках

В сторону самолета по полю двигалась целая процессия, состоявшая из психолога с бутылями коньяка в руках, заместителя Панина генерала-майора Сидорова, несшего икру и лаваши, сотрудника Сбербанка с большой холщовой сумкой и двух мрачных охранников с эмблемами федерального казначейства на рукавах черных курток.

Охранники были вооружены итальянскими помповыми ружьями SPAS 12 [62].

Хватов и Оленев синхронно выдернули из кресел ближайших к ним заложников, приставили пистолеты к шеям курсантов и протолкнули в тамбур у двери.

– Открывай, – приказал Дед Пихто.

– Кто, я? – не сообразил Мальков.

– Ну не я же! – Заместитель начальника пресс-службы чуть присел, полностью спрятавшись за спиной курсанта.

Егор распахнул дверь и наставил на подошедших к трапу людей свой пистолет.

– Положите всё и проваливайте! – крикнул Хватов, не показываясь из проема.

– Я должен удостовериться, что вы получили деньги и их количество соответствует вашим требованиям, – громко сказал «инкассатор», которого изображал капитан Мартиросов с позывным «Скази».

Рашид Мартиросов, тридцатилетний крепыш с добрым круглым лицом, был специалистом в деле нейтрализации противника голыми руками или с помощью подручных предметов, и, если бы он попал в салон «ИЛа», террористам пришлось бы совсем кисло.

Дед Пихто улыбнулся.

Скази был его приятелем, с которым они прошли немало горячих точек и который однажды протащил на себе раненного в ногу Хватова почти двадцать километров, отбиваясь от наседавших со всех сторон таджикских боевиков.