Пепельная столица (СИ), стр. 31
— Тоннельник отдал 22 золотых хака за копье Синагара. Не думаю, что у него проблемы с деньгами, — строгий голос Змея прозвучал громче и настойчивее, предотвращая следующую корыстную ремарку.
— Неужели, наконец, нашелся сумасшедший, готовый вытащить эту дрянь из моего дома? — наигранно обрадованным тоном воскликнула женщина, а затем оценивающе осмотрела вытянутую фигуру тоннельника.
— Саррин Нуаркх — рука Архонта Перекреста, — представил Гаор гостя. Тоннельник заметил вызывающую позу Синтры и уязвил ее плавным мановением кисти, которым приветствуют благородных дам на Надоблачных Аллодах. Синтра раздраженно поджала губы, когда ее ладонь, протянутая для рукопожатия, нашла лишь воздух.
— Теперь, когда с формальностями покончено, перейдем к обсуждению моей просьбы? — прощелкал Нуаркх, иронично поглядывая на раззадоренную женщину.
— Хочу, чтобы вы сопроводили меня до гробниц забытого Саантирского клана Хан Хенат, — добавил он, когда завладел вниманием наемников, а затем достал из-за пазухи карту с Галафейского дредноута, — скорее всего, оттуда выскребли все до последней монетки, но меня, как вы понимаете, больше интересует сам процесс…
Глава 5. Возвращение во внешнее кольцо
Нуаркх неделю прозябал в Саантире. Он успел зализать раны, обсудить с наемниками маршрут предстоящего путешествия и познакомится с Арахкетом, которого с подачи Синтры все, кроме Гаора, называли «Мракоцвет». Он, подобно другим хранителям, родился в теле обыкновенного солдата, а право на второе рождение и почетный титул заслужил своим мастерством. Питаемый ферментами Королевы он начал увеличиваться и обрастать дополнительным слоем мощной мускулатуры. Катаклизмы Урба и змеи набросились на будущего Хранителя в момент уязвимости, выдворили из родного мира и отдали на растерзание Перекрестку Миров. Это коварное место вмешалось в ход перерождение, оставив Мракоцвету пугающие уродства и прозвище, которое их подчеркивало. Плоть Арахкета выглядела как каменное масло, застывшее посреди бурного кипения. Правую половину темно-синего панциря уродовали нагромождения заворачивающихся пластин хитина, которые складывались в цветочные бутоны. Искалеченная рука досаждала весом лишних пластин, которые терлись друг о друга и мешали конечности плавно двигаться. Не спаслись от Перекрестка и жвала, которые канули вместе с голосом гиганта.
Несмотря на уродства, внешность Мракоцвета не располагала к жалости. Макушкой он задевал потолок в каждом втором доме, его панцирь был массивнее и прочнее стальных лат, а левая рука сдержала больше силы, чем тело большинства Хинаринцев. Непомерный обсидиановый клинок, пропитанный Искусством прорицательниц, и пламенная пика, выточенная из костей змей, дополняли внушительный вид нависающего гиганта.
Подобно Гаору, Мракоцвет отправился бороздить раскаленные барханы на ногах, которых у него была целая дюжина. Синтра и Нуаркх положились на выносливость семижильных ходоков.
— Может, все же перекинемся в клемб? — снова предложил одноглазый тоннельник и бросил взгляд на резной приклад, который торчал из-за плеча разгневанной Синтры.
— Оставь меня в покое, костяшка, — раздраженно буркнула бледная и даже не посмотрела в сторону Нуаркха. Ее озлобленные пурпурные глаза вонзались в лица враждебных пепельных, которые делили с наемниками проспект Нар'Кренти. Страх перед лже-всадниками окончательно перекричал в них голоса разума и совести. Уже несколько дней горячие словесные перепалки или косые взгляды приводили к тому, что голубая кровь вскипала на раскаленном темно-пепельном граните. Причина нападений лже-всадников казалась местным очевидной, а каждый бледный обратился в потенциального соучастника. Виновность Синтры большинство считало априорно доказанной, из-за ритуальных шрамов небесных всадников, которые покрывали ее тело. Символ Пяти Копий, блестевший на груди, пока уберегал женщину от гнева толпы, но не спасал от паршивых мыслей. Только гордость мешала ей натянуть на голову закрытый капюшон из шкуры мимика.
— Седло натерло? — ехидно поинтересовался Нуаркх, изучая насупленное лицо Синтры, — вы мягкотелые такие нежные.
— Неблагодарные сволочи! Сколько их шрамов я взяла на себя?! — прошипела бледная, обводя взглядом ближайших прохожих, — теперь я даже не могу позволить Ортиссу размять крылья! Стражники наделают в портки и попытаются его сбить! Представляю, как зудят от бездействия мускулы моего мальчика!
— Воспринимай нервозность стражи, как возможность попрактиковать маневры уклонения, — небрежно посоветовал Нуаркх и блаженно присвистнул, стоило прохладной тени Саантирской стены упасть на разгоряченное лицо. Синтра горько ухмыльнулась, а короткий смешок дернул ее широкие печи. Зыбкая улыбка исчезла с красивого лица, стоило привратнику перегородить ей путь древком широкого копья.
— Я покидаю этот прогнивший городишко! Разве не этого ты хочешь!? — прогремела Синтра, раздраженно стискивая кулаки.
— Успокойся. Такая у него работа, — негромко проговорил Гаор, неспешно сближаясь с замявшимся, вспотевшим стражником. Пока Змей терпеливо показывал необходимые грамоты, Мракоцвет положил на вздувшееся плечо бледной огромную ладонь. «Все будет нормально» — Хранитель, лишенный половины жвал, стучал когтем по ближайшей стене, чтобы изобразить подобие языка тоннельников. Синтра мягко улыбнулась и мягко пожала протянутую руку.
Не прошло и минуты, как гигант Гаор отпустил вытянувшегося по струнке солдата и пригласил компаньонов следовать за ним. Врата Голода остались позади. Истощенный Нар, изображенный на железных створках, проводил наемников печальным взглядом. Плащи из шкур мимиков быстро приспособились к монотонному темно-пепельному пейзажу и превратили фигуры путников в размытые, прозрачные силуэты.
На дороге они встретили несколько подозрительно озабоченных караванщиков, которые намеривались пройти лабиринт восточных ущелий и доставить в Нар'дрин дары плодородной почвы Фенкриса. Торговцы, бредущие в обратном направлении, были еще мрачнее и попадались крайне редко. Вдобавок, между далекой громадой восточного бастиона и Саантиром курсировали дирижабли — Гончие, а небо над пограничной крепостью охраняла целая флотилия небесных судов. Уже тогда авантюристы осознали, что Карлик заготовил для них несколько неприятных сюрпризов.
Панорама, окружавшая восточный бастион, излучала неоспоримое величие и вечность пепельных пустынь. Небеса наливались пурпуром заката, неспешно остывало дыхание песчаного моря. Горбатые барханы грозили погрести высокие стены под тучными телами, а ветер завывал в трещинах отвесных пиков. Неторопливо и неумолимо он крошил опустевшие причалы и монолитные стены бастиона, который стойко охранял проход в восточные ущелья. Как мрачные напоминания о неотвратимом роке, в стенах ущелья темнели провалы древних руин Каэт'Анара — черно-синего города. Как и его наследник — Саантир, Каэт'Анар поражал размахом. Щербатые грудные клетки заброшенных колоннад можно было найти в каждом ответвлении восточной дороги. Обвалившиеся стены обнажали холодный мрак просторных залов, углубившихся в черные недра скал. Обезлюдевшие жилые кварталы, не уступавшие Саантирским районам чуземцев и ремесленников, взбирались на вершины отвесных утесов. На угловатых колоннах и ржавых штырях флагштоков развевались выцветшие штандарты Внешнего Кольца Саантира. Небольшой городок Саантирских рудокопов укрывался от песчаных бурь в обветренных останках Каэт'Анара. Из-под проломленных куполов древних залов блестели очаги жмущихся глиняных домишек. Выщербленные каскады обветшавшего дворца стали пешеходным проспектом, который обрамляли самые крупные здания поселения.
Городок, выросший под стенами восточного бастиона, выглядел так, будто на него уже обрушился гнет седьмой войны Верха и Низа. Проход в каньон перекрывал массивный заслон, наспех сработанный из толстых стальных пластин. Нуаркха и его спутников приветствовал не шум оживленного торгового маршрута и не умиротворенный шепот засыпающего городка. Горячий воздух наполняли хорошо знакомые стоны раненных. Они доносились они из-под выбеленных шатров Дочерей Нара, которые разлились по улицам небольшого поселения и накатывали на стены бастиона. Силы внешнего кольца тоже не дремали. Небо затмили тучные исполины — Гончие. Закрученные вершины скал блестели янтарными глазками очагов, от которых грелись дозорные. Кипящий деятельностью и страданиями котел окружало плотное кольцо Нар'Катиров. Под их впалыми животами разбили лагери насупившиеся караванщики, которым теперь ни за что не довести до Нар'дрина свежие фрукты.