Крысиные гонки (СИ), стр. 341
— Это батюшка Отец Андрей! — тут же сообразил, как обратить ситуацию в свою пользу Вовчик, — наши, ну, верующие — хотели прямо сейчас на вас идти и вас взрывать! Очень все против вас настроены; и очень все хотят… эта… в рай! Подойти поближе — и взрываться — вы бы всех всё равно не перебили на подходе! Но решили ждать вас… только взойдите на пригорок, только к церкви приблизьтесь! — тут вам всем и каюк! Очень люди на вас сердиты и того — очень хотят собой пожертвовать! Прям все! Отец Андрей их еле сдерживает!
Вовчик нёс эту ахинею, а у самого него по спине струйками стекал пот. А ну как не поверят? Я же откровенную чушь несу — нельзя же верующим во Христе самоубиваться, смертный грех это, никто бы на это не пошёл! Неужели не сообразят?..
Но Хотон с Гришкой были, видать, далеки от понимания православных канонов; для них все верующие были кем-то непременно фанатичными, готовыми взрываться и гореть, что-то вроде мусульманских шахидов, наводнивших одно время Западную Европу; и потому у них не возникло и тени сомнения, что «эти чёртовы фанатики» действительно только и стремятся приблизиться к ним, чтобы тут же взорваться! И только поп на какое-то время сдерживает их, и то только затем, чтобы они сами взошли на пригорок, приблизились к заминированной церкви!
Хотон с Гришкой переглянулись.
Повисло молчание. Хотон всё умоляюще заглядывал Гришке в лицо.
Наконец тот выдавил:
— И что ты предлагаешь?..
ПОСЛЕДСТВИЯ ПЕРЕГОВОРОВ
— Чё это они там?.. — недоумённо спросил Макс.
Сава, также как и Макс, выглядывающий из-за автобуса, только недоумённо пожал плечами:
— Гришка сказал не стрелять… типа договорились о чём-то… наверное.
— Ну чо… смотрим…
Хлопнули дверцы джипа. Трое — Гришка, Хотон и Вовчик почти одновременно вылезли из машины. Хотон оказался с противоположной от Гришки с Вовчиком стороны, и, казалось, сделал робкую попытку попятиться к автобусу, но Вовчик явно прикрикнул на него. Попятился так, чтобы одновременно видеть и Гришку, и Хотона, что-то громко и, казалось, раздражённо заговорил, но до автобуса доносилось только невнятное бу-бу-бу. Гришка тоже, кажется, что-то рыкнул. Хотон понурил голову и поплёлся на ту сторону машины, где были Вовчик с Гришкой.
Гришка взглянул в сторону автобуса, где из-за его корпуса выглядывали и Сава с Максом, и ещё, дальше, несколько десятков пар глаз, цопнул рацию, и Сава с Максом услышали его раздражённый голос:
— Не стрелять, я сказал, бля! Мы сейчас к церкви пройдём… Все вместе. До полпути. Вон до того поломатого куста, потом назад. Так надо. Понятно?? Приём.
— Принято, командир! — отрапортовал Сава.
— Следите… но не стрелять! — он помолчал, посопел в рацию, и добавил: — Если только этот, «комиссар из центра» хренов, не вздумает бежать назад или в сторону. Тогда — валить его! Но — только его, понятно?? Приём.
— Принято, командир…
— И если со мной чо. Тогда — валить всех! Понято??
— Принято… то есть понято, командир.
— Сава, этих, ублюдков местных предупреди — что если какая сука выстрелит, — я его потом на забор жопой наколю и висеть оставлю!!
— Понял, командир, предупрежу!
— Ну всё. Пошли мы. Следите. Так надо.
— Принято…
Сава отключился и с недоумением уставился на Макса, а тот на него.
— Это чё? Зачем?
— Да чё. Чё. В заложники их взяли. Этот, Вовчик который!
— Данунах. Гришку — в заложники?? И Хотона одновременно? Нереально.
— А чё пошли тогда?
— Типа провожают. Зачем-то. Вернётся — скажет.
— Если вернётся, ага.
— Сказал же — до куста. Типа проводят Вовчика. Зачем-то. Потом назад.
— Так их на обратном пути снайпер снимет!
— А мы — Вовчика вальнём тогда! От куста до церкви ещё топать и топать!
— Логично, чё… Ну, поглядим…
— Непонятно всё это…
Сзади послышалось кряхтение, оба обернулись. Это подполз Хронов Витька, встал, отряхиваясь от налипшего грязного снега:
— Ну чё?? Куда они?
— Не твоё дело. — Сава был немногословен, — Приказ по цепи передали? Не стрелять. Гришка насчёт тебя и твоих особо сказал: кто ещё раз без команды пальнёт — тебя жопой на забор насадит, пока не сдохнешь. Вот иди, следи.
— Ёпт!.. — Хронов опять шмякнулся на четвереньки и пополз к своим.
Похрустывая снежком, втроём пошли по Вовчиковым же следам к церкви. Поднявшийся ветерок развевал полы полурасстёгнутого Вовчикова плаща; левую руку он держал чуть на отлёте, а правую прятал под полой, сжимая массивную рукоятку батюшкиного Ле-Фоше. Это тоже был очень ответственный этап — отступление после переговоров.
Вроде бы отношения выяснили; Вовчик не раз и не два продемонстрировал в полемике свой пояс шахида и кнопку, и даже пригрозил Хотону древним револьвером — Хотон нипочём не хотел идти к церкви, настаивая, чтобы его просто отпустили.
— До полпути дойдём — дальше я один! — втолковывал трусливому субъекту Вовчик, — Должна же у меня быть страховка — что вы или ваши не выстрелите мне в спину! Дойдём — и дальше я один. И вы — назад. И разошлись. Что тут непонятного??
— Чтоб ваши в нас на обратном пути стреляя-я-ли??
— Ну ты дура-ак… а ещё «из Центра». Зачем им в тебя стрелять?? Я же тоже открытый буду. Вы к себе — я к себе.
— А если!.. А вдруг!.. Не, давайте я за автобус пойду — а вы с Григорием Даниловичем уж сами… я-то зачем??
— Затем! Чтобы ты там, за автобусом, не вздумал без Гришки воду мутить! Гриш — скажи ему! — уже приглашал к себе «в союзники» Вовчик и Гришку, — Он ведь придёт за автобус — и начнёт на себя одеяло тянуть, — типа «Гришка в плену — огонь!» — зачем тебе это??
— Хр-р-гм! — Гришка откашлялся, — Не вариант. Вместе пойдём. Вместе вернёмся.
— Я не буду ничего мутить!.. Григорий Данилович! Зачем я тут?? Давайте я…
— Достал ты уже со своим нытьём. Ща шмальну тебя — и скажу что погиб при исполнении. Этого хочешь??
— Да понял я, понял… идём…
Пошёл рядом, чуть отставая, поминутно оглядываясь на автобус. Вовчик шёл чуть в стороне, повернув голову в их сторону и всячески молил бога, чтобы Хотон не выкинул какой-нибудь фортель — тогда ситуация была бы совсем непредсказуема. Гришка же, приняв решение, шагал прямо, зло; Вовчик с Хотоном еле поспевали за ним.
Остановились у приметного сломанного кустика. Постояли, угрюмо глядя друг на друга, физически почти ощущая направленные на них с той и с другой стороны стволы.
Вовчик вздохнул:
— Ну что… Я лишь попытался донести до вас, что мы все там прекрасно понимаем, что…
— Хорош жевать! — оборвал его Гришка, — Чеши вон к своим. А мы к себе пойдём.
— Значит, договорились… Вы…
— Рот закрой. Я тебе сказал — дуй к своим.
Вовчик замолчал. Пожал плечами, отвернулся от Гришки и Хотона и пошёл по своим следам к окопам на пригорке. Спине было зябко. Ничего… Вадим наверняка держит Гришку на мушке…
Гришка же крикнул в спину:
— Мы сейчас отходить будем — если какая падла выстрелит из ваших — то пох что мы тут базарили. Всех перемочим!
Вовчик, не оборачиваясь, покивал, ускоряя шаг. Надо успеть спрыгнуть в окоп раньше, чем Гришка с Хотоном в свою очередь скроются от прицела с колокольни за автобусом. Насчёт «договорённостей» он не заблуждался. Да и не было никаких договорённостей — было описание ситуации с его стороны с демонстрацией «пояса шахида» и молчаливое согласие с цуцвангом с их стороны — что что ни делай, это лишь приведёт к ухудшению положения. Какой, к чёрту, штурм… Вот и разошлись. Но стрельнуть в спину, как только будут в безопасности — это как за-здрасьте, тут никаких сомнений!
Он ещё поддал темп. Начинался подъём вверх, глина под снегом крошилась, раздавленная рифлёными подошвами берцев. Скорей, скорей!.. главное, за проволоку не запнуться, не упасть!
Уже в нескольких метрах от окопов он оглянулся — Гришка и Хотон, видимые отсюда как на ладони, трусцой бежали к автобусу. Им оставалось ещё метров 15–20. Вовчик поднажал.