Крысиные гонки (СИ), стр. 309

Виталий Леонидович тоже был рад уходу от тяжёлой темы. Вопросы собственно обороны, технические вопросы были не в пример легче, чем обсуждения самой концепции «в общем»; тем более он сейчас, по сути, отказал Владимиру в возможности войти в коттедж «со своими людьми».

— Ну что ты, Володя. Какие гранаты? Зачем? Мы не подпустим нападающих к стенам — вот как в этот раз. И Макс со мной солидарен — мы выбьем любое количество нападающих на дистанции! Макс уверен — до дистанции гранатного броска мы их просто недопустим!

— «На дистанции выбьете»… ну, как знаете…

— Володя, поверь, тут оборона готовилась всерьёз и надёжно. Мы — отобьёмся. А вот ты куда?

— Я… Как я сказал — в самое экстремальное время я постараюсь не отсвечивать. «Залечь на тюфяки», как говорят сицилийские мафиозо про период, когда нужно отлежаться. Есть у меня одно подготовленное место, в промзоне. Грязное, некомфортное — но с печкой. Вот там.

— Ну гляди. На мой взгляд, ты поступаешь неразумно.

Виталий Леонидович поднялся, давая понять, что разговор закончен.

— Вот что. Я дам тебе хорошее радио, поставишь в квартире. Мы будем на связи, если что — ты лично можешь рассчитывать на укрытие…

После ужина сидели с Женькой в гостевой комнате, где им обоим было постелено; в той самой, где прошлый раз ночевал Владимир. Готовились уже, как говорится, «к отходу ко сну».

Вернее, «готовился ко сну» один Женька — чисто вымытый, теперь уже не в деревенской бане с минимумом воды, а в настоящей джакузи и с настоящим душем, не только с хорошим мылом, но и с душ-гелем и шампунем, Женька, обложившись подушками, сидел в постели, и азартно резался с монстрами на большом ЖКИ-экране на стене посредством видео-приставки.

Мягко жужжал климат-контроль, поддерживая комфортную температуру; верхний свет был притушен, комната освещалась только изысканным торшером под пёстрым, в «африканских мотивах», абажуром…

Владимир, под приглушенный рёв монстров и пронзительное стрекотание каких-то пулемётов-бластеров, отжимался на кулаках, изредка поглядывая на экран. Пронзённые светящимися струями космического оружия будущего, монстры взрёвывали и картинно разваливались на куски, но, тем не менее, всё лезли и лезли со всех сторон. Женька похрюкивал от азарта и жал на джойстик-гашетку, уничтожая их десятками, но они лезли сотнями.

«— Всё как в жизни…» — подумал Владимир, — «сорок два, сорок три, сорок четыре… Нагонят народу толпу, и завалят трупами… сорок семь, сорок восемь… или проломят периметр ещё одним бульдозером и прочистят дорожку к дому; а они гранаты отрицают… Макс этот, авторитет, тоже… пятьдесят два, пятьдесят три… конечно, фугасы направленного взрыва на территории, это да… ну, сожгут ещё один «Комацу», ну, два… но раз так чётко обозначили своё благосостояние, и отсутствие «крыши» среди силовиков, и озлобили банду — найдут чем и как задавить… пятьдесят семь… шестьдесят. Ну-ка, на левой теперь… Раз. Два. Три…»

— А клёво тут! — не отрываясь от экрана, поведал Женька, — Горячая вода всё время! Жрачка! Телевизор вот! Лёшка бы позавидовала! Клёво они тут обосновались!

Тра-та-та! Ж-жжых! Пиу! Пиу! — бластер на экране разил врагов направо и налево.

— Ыы-ых… Клёво, да. Остался бы?..

— Тут? А чё. Конечно!

— Фффух… — Владимир рухнул всем телом на пол, — Фффууу… Ослабел тут с этими переездами… Жендос! Я говорю — один бы остался? Ну — без стаи своей, без Псов?..

— Оди-и-ин??.. — Женька на миг отвлёкся от экрана, — Как это? В смысле — тут остаться, — а пацаны? А родаки?.. Ах ты ж, бля! — воспользовавшись отвлечением стрелка, монстры на экране с победным рёвом рванулись в атаку.

«— Жжжых! Пи-иу!! Та-та-та!..» — застрекотал торопливо снова пулемёт-бластер Женьки, но было поздно — на экране крупно мелькнули перекошенные оскаленные рожи чудовищ, экран окрасился красным; как бы кровью — «Game Over!» выскочила надпись.

— Сожрали… — огорчённо произнёс Женька, отбрасывая джойстик, — Чуть-чуть уровень не прошёл… Один? Не, ты чё, Американец, одному — западло! Как это так — одному тут в джакузях мыцца и в тепле центровую хавку шамать, а братва будет по морозцу сопли на кулак наматывать?? Это не по-пацански!

— Не по-пацански… — продолжая лежать пластом на паркете, отдыхая, повторил Владимир, — Вот и я думаю — не по-пацански…

— А чё? Предлагали?? Вот така-вот — одному?? — взъершился пацан, и аж привстал с постели.

От тяжёлого и, скорее всего, неправдивого ответа Владимира спасла тихо, без скрипа приоткрывшаяся дверь в комнату.

НОЧНЫЕ РАЗГОВОРЫ В КОТТЕДЖНОМ ПОСЁЛКЕ

Тук-тук!.. — послышалось в приоткрывшуюся дверь, — Ма-альчики-и? Вы одетые? Можно к вам?

Наташа, — понял Владимир.

— Да, Наташа, входи.

Дверь открылась полностью, пропуская Наташу, и затворилась вновь. Женька торопливо прикрыл голые коленки одеялом.

Наташа вошла, и остановилась около двери. Одета она уже была не «по-боевому», не в защитного цвета брюки и флисовый полуармейский джемпер, а в лёгкие спортивные брючки и просторную футболку; однако и тут был сохранён некоторый «милитари-стайл» — из-под футболки на ремне видна была кобура; Владимир ещё раньше обратил внимание — не грубая армейская кобура для ПМ, и не кобура-для-ЧОПа, для ЧОПовского ИЖА; а аккуратная такая, ладная замшевая кобура для чего-то такого же, как Наташа, миниатюрного и изысканного.

— Ффу!! — сразу сморщила она носик, — Что у вас так потом пахнет! Ффу! Вы хоть проветрите, что ли!

— Это не потом! — отмазался остывающий от отжиманий Владимир, — Это адреналином. Вон, Женька только что монстров крушил, а они его, тем не менее, сожрали! Вот у него, в процессе, адреналин и выделился!

— Го-онишь, Американец! — запротестовал Женька, вновь включая приставку. Поднял худую мальчишескую руку, понюхал плечо, — От меня только шампунькой пахнет, приятно. Это ты навонял!

— А ещё он пукнул, когда его сожрали! — обвиняющее продолжил Владимир, продолжая лежать на полу, — Джонни, я сколько раз просил меня «Американцем» не называть? Зови уж «Билли», если без погоняла не можешь… Наташ, он всё врёт — это он навонял!

— Врёт он всё — ничего я не пукал!

— Фу, мальчики, что за выражения — «навонял», «пукал»?.. Я же не говорю, что воняет, я чувствую, что пОтом пахнет. От тебя, кстати. Володь; а что ты на полу лежишь?.. — она присела рядом и коснулась пальчиками его лица, — Чего на полу-то?

— Да вот… рухнул что-то на пол! — Владимир перекатился на спину и посмотрел на Наташу снизу вверх, — Почувствовал себя сражённым Жендосом монстром!

— Угу… «Билли»… Билли Бонсом ещё… — бормотал Женька, опять сидя в подушках и отыскивая джойстиком в меню на экране телевизора нужный уровень, — Да, Наташ, спасибо за шмотки. Ну, за бельё после ванны, имею ввиду…

— Пожалуйста. Это, кстати, Володи трусы и майка; ещё с тех времён, когда он на лето к нам, раньше, приезжал. В школе ещё когда учился. Вырос из них давно, хи-хи, сейчас вон какой здоро-о-овый! — она с определённо восхищением потыкала наманикюренным пальчиком в вздутый после отжиманий его трицепс, — Во-овк! Вставай! Чего ты на полу-то?

— Ага! — на экране высветилась заставка, и Женька подобрался, поудобнее стискивая джойстик, — Ща я с вами разберусь! Американец — чур, меня не отвлекать! Это из-за тебя меня сожрали!

— Во-о-вка! Вставай! Чего на полу лежишь? Что вы там с папой обсуждали, что он весь сумрачный ходит?

— Угу… — Владимир поднялся, — Сейчас я…

Он прошёл в крошечную туалет-ванную, совмещённую с гостевой комнатой, где они находились. Пренебрегши душем, намочил под краном скомканное махровое полотенце и, сняв майку, быстро растёрся приятно-горячим влажным полотенцем до пояса. Всё же горячая вода в наше время — большое дело! Можно понять Виталия Леонидовича, что он не хочет терять такой комфорт и намерен за него биться. Другой вопрос, что нельзя «за комфорт» биться «до последнего». За жизнь, за выживание — можно, а за комфорт нельзя. Не стоит он того. Хотя для некоторых привыкших к комфорту, увы, комфорт и стал равен жизни… И ещё не хочет он этим комфортом делиться… Да…