Крысиные гонки (СИ), стр. 266

У Владимира созрел план. Очень захотелось почему-то вытащить пацана. Ведь убьют же! Никто не станет разбираться: сейчас подъедет опергруппа, посекут пацана из автоматов; а потом уже, стоя над телом, будут решать, кто такой и стоило ли. А может и не станут разбираться. В общем, пацан явно доживал свои последние часы, а скорее даже минуты; но, судя по всему, упорно не собирался сдаваться. Это вызывало уважение. Но — убьют, ведь застрелят однозначно! А вот просто пристрелить полисменов время было уже упущено, — переговорив, они рассредоточились; и теперь ввязавшись в бой, даже используя фактор внезапности, он рисковал завязнуть как раз к подъезду подмоги…

Владимир наконец нащупал и достал из нагрудного кармана куртки свёрток в полиэтиленовом пакете — тут был сформированный ещё Вовчиком «НАЗ», носимый аварийный запас: самые необходимые лекарства, бинт, резервная зажигалка, совсем маленький фонарик… Тут где-то было, помню ещё взял «на всякий случай», но… глядишь и пригодится. Сейчас, в темноте-то и в напряжении — кто что поймёт? Ага, вот, нашёл.

Он посовал НАЗ как попало обратно в карман, оставив только пакет с пиротехникой; частью той, что была куплена ещё в «Гекторе». Вот; то что искал: длинненькая лента петард на связанном жгутиком хвостике, то что называл Вовчик «пулемётная очередь». Сейчас её раздербанить на кусочки, чтоб правдоподобней… связать снова… главное, чтоб убивцы из РОВД не помешали, мне бы ещё хоть пять минут… и чтоб пацан сдуру не стрельнул.

Полицейские теперь стреляли совсем редко, оставив, видимо, по нескольку патронов чисто на случай, если по приезду подмоги пацан решится на прорыв. Осаждаемый превосходящими силами теперь тоже помалкивал. Собственно, расклад был ясен и всё решало время — сколько ему оставалось жить-то на белом свете…

Как вдруг поодаль, не там, где были полицейские, щёлкнул выстрел! Ещё один — с другой стороны. Группа захвата?? Но они не стали бы палить, не выяснив обстановки, причём явно из-за спин своих же товарищей. Короткая очередь! Полицейский, шарахнулся из-за угла; во-время сообразил, что подставляется под огонь из-за гаража; метнулся обратно… Бах! Бах! Второй стрелял, кажется, вообще в небо.

Одиночные выстрелы рядом сменились треском нескольких очередей, причём сразу с нескольких сторон. Полисмены метнулись друг навстречу другу, поняв что попали в клещи — как они и боялись, к пацану явно подошла подмога, и там был явно не один автомат! Теперь оглушительные очереди трещали с двух сторон и почти непрерывно, с короткими паузами; к тому же кто-то заорал:

— Ложись на землю, вы окружены, а то перестреляем всех!!

Тут же взвыл мотор, метнулся свет фары.

— Ложись, падлы!! — визгливым фальцетом поддержал и мальчишеский голос из тёмного закутка.

Послышалось рычание ещё одного мотора. По верхним этажам метнулся отсвет приближающихся фар. Машина.

Да нас тут зажали!! — ужас полисменов был полным. Только что из охотников они одномоментно стали дичью. Явно банда, на мотоциклах и машинах, автоматов не менее трёх — а у них почти израсходован боезапас!!

— ААА!! Не стреляйте, не стреляйте! — один из полицейских бросил пистолет, упал лицом вниз, закрыв голову руками. Второй рыбкой нырнул в темноту, лёжа скорчился у стены; зашарил на поясе, где висела рация.

— Давай сюда, малОй! — крикнул мотоциклист, круто развернувшийся во дворе перед гаражами. Дважды повторять не пришлось — лёгкая, почти невесомая мальчишеская фигурка в два прыжка преодолела расстояние до мотоцикла, и через мгновение оказалась за спиной мотоциклиста.

— Жми!!!

Вой уносящегося мотоцикла, с прогазовкой аж оторвавшегося передним колесом от асфальта.

И тут же яркий свет фар — во двор въехала машина-фургон. Замерла. Прямо из борта метнулось сполохом пламя — протарахтела автоматная очередь, неприцельно, «на испуг». Тут же полосанули просто в стену, в ночное небо и со второго борта.

Пауза.

Снова очередь, уже короче.

Заворочалась на крыше фара-искатель, освещая двор. Тарахтел мотор. Незримо ворочались в амбразурах стволы автоматов, слепо ощупывая пространство. Кто? Что?? В ужасе замерли в домах обыватели.

В паузе после треска очередей стал слышен срывающийся голос из-за стены дома:

— Центр, центр!! Срочно подкрепление, срочно!! Двадцать шестой на связи, срочно!! Угол Орджоникидзе, тьфу, то есть Борцов за Независимость и Бульвара Свободы Регионов! Тут бой! Повторяю: тут бой!! Срочно!..

После довольно длительной паузы в броневике стукнула отодвинутая дверь. Оттуда, из темноты, громко спросили:

— Дьяченко?.. Дьяченко!! Ты, что ли, тут каркаешь? Кто стрелял, где они? Где твой напарник? Что тут, чёрт побери, произошло??

— … тут бой, повторяю, тут идёт бой! Нас окружили! Применяется автоматическое оружие! Нас окружили!! Немедленно высылайте бронегруппу!!! — истеричный голос продолжал выкрикивать за углом.

ЖЕНЬКА ДИЛЛИНЖЕР

— Я тебя, рыжий, знаю… Я тебя… эээ…

— …наверно только в банке видел? — непринуждённо подсказал Владимир, — Когда «брал кассу», ага? Я в очереди стоял — потом лежал. Я тоже тебя узнал. «Всем лежать, суки, это ограбление!» — это не каждый день у меня бывает, потому, знаешь, тоже запомнилось… Только я не рыжий, я блондин.

Вот и состоялось знакомство с юным стрелком, так удачно спасённым от смерти.

Судзуки под аккомпанемент пиротехнической пальбы унёс их от места перестрелки; и сразу же позади раздались уже явно реальные автоматные очереди. Владимир гнал и гнал, сворачивал во дворы, вылетал на улицы и вновь сворачивал во дворы, стремясь возможно дальше удрать от места происшествия. Это не шутка — увести из-под носа у полицейских настоящего, вооружённого, хотя и малолетнего, преступника. Пацан сзади вцепился в куртку как клещ, и совершенно не мешал входить в виражи. Да и весу в нём было…

Но на одной из улиц пацан «ожил». Подёргал за рукав:

— Вон туда! Эээ!! Влево сворачивай, где киоск! И во двор!

Владимир подчинился, — всё же пацан, видать, местный, ему ли не знать оршанские проходняки? Так и вышло: теперь пацан дёргал его то за левый, то за правый рукав:

— Налево! Там вон, за кустами, проход есть. Гы, теперь прямо, на выход, видишь, где просвет? И там направо!..

Догнать их теперь было нереально; но реально было нарваться на другой патруль. Впрочем, они кружили по таким закоулкам, куда патрули совались, во всяком случае, не очень часто… Пацан явно целенаправленно вёл его к какой-то цели. Наконец, когда Владимир сам уже решил, что пора остановиться, и, так сказать, познакомиться, пацан хлопнул его по плечу:

— Тормози здесь!

Место подходящее — совсем тёмный двор. Он остановился, оставив мотоцикл на холостых оборотах. Пацан спрыгнул с седла; Владимир тоже перебросил ногу, слезая с железного коня — и тут же упёрся животом в наставленный в упор пистолет.

— Ты, эта…

Пацан не договорил фразу — Владимир легко, одним движением, отобрал у него оружие. Пацан совсем не умел обращаться с оружием — ну кто же угрожает пистолетом в упор?

— Э! Эээ!.. Ты чего? — возмутился мальчишка, потирая кисть.

— Ничего. Ты поблагодарить хотел? Давай, — ответил Владимир, засовывая отобранный пистолет за пояс. Беретта. Ничего себе. И голос пацана как-то смутно знаком…

— А. Ну да. Спасибо… — он помялся, в темноте разглядеть его было трудно. Но явно совсем молодой — лет 16…

Продолжил:

— Ты, чувак, не подумай чего. Это я так — как мера предосторожности. Я ж тебя не знаю…

— И я тебя не знаю. Потому пистолет пока побудет у меня. Ну, давай знакомиться. Владимир.

Он протянул руку и пожал протянутую ему мальчишкой ладонь. Тот тоже представился:

— Женька.

Помолчали.

— Как это тебя угораздило, Женька? Застрелили бы ведь! — первым нарушил молчание Владимир.

— Легко, — согласился тот, — Если б не ты. Грохнули бы и как звать не спросили б… Если б не ты, да. В общем… спасибо, чувак… Пистолет-то… верни?