Крысиные гонки (СИ), стр. 238

— … у нас ведь сельское хозяйство тут развито! Они и стали народ из Мувска разгонять по местным этим… сельхозкоммунам. Вкалывать, бла. Думали, что потом все их содержать будут, весь Мувск… нафиг надо! Наши, не будь дураки, взяли и объявили отсоединение! Военные части в регионе — под контроль, на паёк! Мувску — шиш! Мувск, значит, на дыбы! Вояк послал. А Регионы — в ответ! Ополчение — Верный Вектор! Сельхозкоммуны под свой контроль! Так что вот ближе к зиме, как «оброк» с коммун регионалы соберут — будет, что жрать зимой, а Мувску — шиш! С Мувском — фронт! Где-где — в Караганде, бла. Под Равнопольем проходит. Там стационарные блокпосты, но мирняк пускают, да, что туда, что оттуда. Это называется «фронт». Чтобы Мувские не прорвались — тама всячески усилЯют. С горючкой плохо — вот на ремзаводе делают из уполовиненных корпусов БэТээРов блокпосты-прицепы. Прицепили — и отвезли-поставили. Потом перетаскивать можно с места на место. Потому ремзавод работает. Швейники ещё. Переработчики сельхозпродуктов. Нефтебаза. Грят понемногу, но идёт туда горючка, бла. Перезимуем! — главное чтоб мувские падлы к нам не совались! Всю жизнь кровь с нас пили, и теперь хотят! — убеждённо закончил Виктор.

В общем, как понял Владимир, в голове у нового полууголовного знакомого царила форменная каша: «финансовый коллапс» заварили «мувские», и потому от них нужно отсоединяться. Мувские всяко хотят обратно подгрести Регионы, и потому нужно «держать фронт». Но «на фронте» сухой закон, дисциплина и вообще «нахер нам это надо?!..», и потому он с друзьями «в тылу». Но всякую «мувскую сволочь» он ненавидит всей душой, и «готов зубами рвать». Причём это относится не ко всем «из Мувска» («- Я хоть и Оршанский, ну у меня и в Мувске корефанов полно, нормальные ребята!»), а только к тем, кто… тут он опять пускался в пространные путаные рассуждения про то что «всю жизнь кормили этих уродов, и они и сейчас того хотят»; причём по всему виду и поведению Витька было видно, что сам-то он точно никого не «кормил», и вообще заниматься для него каким бы то ни было трудом было явное западло…

— А точно хотят? — недоверчиво спросил Владимир, — Ну, кровь пить? Или там сельхозпродукцию отжимать? Бои были и всё такое? Агрессия?

— А как же! — уверенно подтвердил Виктор — И бои были, и агрессия. И сейчас — «фронт». Вот за счёт «фронта» и не лезут. Кровососы! Гады! А так бы…

Владимир слушал подвыпившего Виктора, смотрел на него и удивлялся — с каким жаром тот обличал «проклятых мувских колонизаторов», откуда и слова-то такие знал, по туповатому его виду явно же было видно, что книжки-газеты для него чисто на подтирку… впрочем, источник столь «полной информации» нашёлся быстро: внезапно музыка попритихла почти до полной неслышимости, а мелькающие на большом экране плазменного телевизора, висящего над стойкой, полураздетые танцующие соблазнительные тела сменились строгой заставкой Региональной Оршанской Администрации («РОА»).

Народ в зале раздражённо зашумел, танцевавшие разочарованно поворачивались, ища виновника таких перемен — и тут же находили: это был Диего, он, встав из-за столика, и действительно, чуть прихрамывая, подошёл поближе к стойке и пультом телевизора теперь регулировал слышимость. Заставка сменилась серьёзного вида мужчиной за столиком, и тот стал что-то вещать… Диего добавил громкость:

— … очередные провокации мерзкого Мувского режима. На блокпосте 16 отбито очередное нападение распоясавшихся мувских агрессоров, уничтожено более сорока нападавших. С нашей стороны потерь нет. Судя по показаниям пленных в Мувске начинается голод. Жители Оршанска все как один человек поддерживают проводимую Региональной администрацией политику «разграничения территорий» и с негодованием отвергают…

Что интересно, несмотря на то, что произносимое с экрана явно не было ни полезным, ни сколь-нибудь значимым для присутствующих, и, напротив, так бесцеремонно прервало общее веселье, никто не возмущался. Последовало только несколько реплик в адрес хромого «испанца»

— … не мог чуть позже!..

— … задрала уже эта ежедневная политинформация!

Но, в общем, никто не стал возмущаться, все довольно смирно подались с танцпола к своим столикам.

— Вот. — пояснил Виктор, — Это обязон, да. Сколько на часах? Девять? Каждые два часа — десять минут информации с телека. Обязательно, вникаешь. Везде, хоть на работе, или в кабаке. Музыку глушат, и чтоб все слушали. Или не слушали, это в общем пофиг, но чтоб было слышно. Порядок такой. Все уже привыкли.

— А если не?..

— Ты чо. Следят. Если б было не обязательно — Диеге давно бы усики вырвали, хе, чтоб не мешал веселицца. Проверяют. Патруль Верного Вектора, выборочно по заведениям. Если где не включали — штраф, владельца в УВБ, и лицензию могут отнять. Так что хочешь-нехочешь — вникай…

«Вникать» было, если честно, скучно. Диктор нёс явную пургу, только что вернувшийся из «глубинки» Владимир ясно видел густо замешанную на крупицах правды ложь:

— … труженики коммун в едином порыве готовятся передать урожай на хранение и обработку Уполномоченным Администрации. Твёрдая дисциплина и непреклонная уверенность в завтрашнем дне стали отличительной чертой рабочих коллективов на селе. Надо отметить, что несмотря на проблемы с горючим для сельхозтехники, как вы все знаете, вызванные преступной деятельностью мувской так называемой «администрации», урожай, благодаря самоотверженному труду оршанских земледельцев, превзошёл урожай прошлого года, и Регион, как заверил ответственный за сельхозполитику Семён Авахов, полностью обеспечит свою продовольственную безопасность. Труженики села, и добровольно вступившие в сельхозкоммуны граждане Региона, полны решимости выполнить план по заготовке сельхозпродукции, они высоко ценят проявляемую о них заботу Региональной Оршанской Администрации, защищающей их от нападений банд исключительно с сопредельной, мувской территории, и обеспечивающую их товарами первой необходимости…

— «Ну, ясно» — подумал Владимир, — «Создание образа врага и «сплочение перед лицом опасности» — всё как всегда»

— … вот что нам сообщила труженица одной из сельхозкоммун, в прошлом работник салона красоты, а теперь, по собственному выбору, овощевод Надежда…

На экране, на фоне деревенского пейзажа появилась полная дама, разительно напоминавшая уверенно-нагловатой повадкой пропавшую в Озерье бизнес-тренершу «мадам Селезнёву», явно относящейся к сельскому хозяйству вообще и к овощеводству в частности, примерно как грабли относятся к маникюрному набору, и стала вещать:

— Наша коммуна в этот сезон взяла на себя повышенные обязательства и мы уверены…

Тьфу, чёрт. Владимир отвернулся от экрана и занялся остывшим ужином. Вот откуда, оказывается, черпает свои знания об обстановке Витёк, да и весь народ в Оршанске… Хорошо ещё у нас в Озерье с электричеством туго и не смотрели мы эту дичь… а эти — верят! Вот зомби! Но придётся и с этим считаться…

ОПЯТЬ ГРЕНАДЁР

Пока телевизор уверенно вещал про трудовые подвиги оршанских овощеводов, Владимир огляделся. Витёк, прикончив почти в одно рыло бутылку водки, на нетвёрдых ногах, не прощаясь, двинулся к своим друзьям. Диего, отрегулировав громкость на телевизоре, на который, впрочем, почти никто не обращал внимания, вернулся за свой столик и по-прежнему о чём-то беседовал с татуированной спортивной дамой. Посетители поглощали пищу, болтали, переходили от столика к столику, курили, ещё больше увеличивая стоявший в зале удушливый табачный смрад, ожидая, когда кончится телевизионная обязательная «политинформация».

Тут в зале появились новички — трое мужчин среднего возраста, уверенных и несуетливых, вошли вслед за предводительствовавшим ими высоким и широким, можно даже было бы сказать здоровенным субъектом, если бы пухлые щёки не выдавали, что габариты его состоят в основном из сала, а не мышц. Забегая впереди троицы, он тут же о чём-то договорился с официанткой, и для четвёрки мужчин освободили столик в углу.