Крысиные гонки (СИ), стр. 209
— Баб — в первую очередь, правда, Серёжа? — подмигнул Борис Андреевич, — А то ты тут, небось, озверел уже без доступа к женскому телу, а политтехнологи здесь слабо котируются, а?..
Журналист молча проглотил издёвку и продолжал:
— Для этого нужно ликвидировать альтернативные центры силы… То есть тех, кто может быть против, и, главное, не просто против, а «вооруженно-против». Этого… Вадима нужно… того!
— Да-да! — тут же вклинился в разговор юрист Попрыгайло, — Этого ублюдка в первую очередь!
Помолчали, выжидающе глядя на старосту. Несмотря на то, что его должность и раньше-то была неофициальной, чисто номинальной, а теперь, в силу обстоятельств, назначенец от Громосеева вообще становился фигурой виртуальной, Бориса Андреевича они оба, хотя и считали каждый себя неизмеримо выше его «по интеллектуальному уровню», не сговариваясь признавали «за вожака стаи». Его способность легко проливать кровь, его решимость и какая-то мистическая, змеиная способность подчинять, в нынешних условиях стоила много больше, чем интеллект и начитанность. Впрочем, в начитанности Артист им, пожалуй, и не уступал; единственно, что его знание классики сводилось к кровавым пьесам и кровожадным монологам героев Шекспира, Уайлда, Данте…
— Да… — после раздумья согласился Артист, — Надо их кончать. Но… мент этот отставной с семьёй — много шума будет. Даже просто по деревне. А… их всех вместе надо.
Он сбился, секунды помолчал и продолжил уже не стихотворно, а вполне буднично:
- Его и жену — наглушняк, дочек — в работу.
— Вообще надо этот… зиндан сделать. Где «штрафников» держать. — радостно подхватил юрист, — Как на Кавказе.
— Ну, то потом, по ходу дела. Пока что вот что сделаем: надо этого нового «девчачего вождя» нейтрализовать. Для начала. Мент держится особняком, поп в трансе после драки в церкви, пацана этого дерзкого Витька ухайдокал; без Вовчика девки ничего не смогут…
— Арестовать! — подхватил юрист, — Посадить в погреб. Оно и для Громосеева будет в случае чего отмазка: арестовали «по вновь открывшимся обстоятельствам». Посадили под замок для следствия. И при попытке к бегству… О! Можно ещё этого, моего домохозяина, вызвать типа для дачи показаний. И…
— Так он и придёт. Но это неважно. Выбьем одного, потом Вадимом займёмся. Вовчик сейчас один, не считая девок; автомат дружок его с собой забрал… Поручу это дело Витьке — пусть за Илью реабилитируется.
На том и порешили.
МОЙ ЧЁРНЫЙ ПИСТОЛЕТ
Участь Вовчика была решена Артистом-Дьяволом; необходимые распоряжения отданы, но получилось совсем не так, как рассчитывали. Хронов со своими, теперь уже порядочно вооружёнными бойцами, стал готовиться к аресту Вовчика и… к «обобществлению» коммунарок.
Этому предшествовали несколько дней, в течение которых Вовчик, как заправский командир, помня Вовкины наказы, что «девчонки — сила; только они пока сами свою силу не почувствовали» и «научись руководить двумя, а дальше количество уже не имеет значения», развернул бурную деятельность.
Параллельно с переездом, перевозом и перетаскиванием имущества «на пригорок», параллельно с текущим ремонтом нового жилья, — более серьёзный ремонт вместе с подготовкой к зиме отложили на время; вместе с изготовлением тележки-повозки, на которой можно было перевозить урожай; с подготовкой погребов к хранению урожая, Вовчик организовал спешное изготовление оружия. Благо, что его об этом ясно попросили и сами девчонки, которым вовсе не улыбалось стать лёгкой добычей хроновских, всё более наглеющих парней; или очередных оголодавших в лесу гастеров; и на которых произвело впечатление то, что их командир, Катерина, смогла расправиться всего лишь ножом сразу с двумя бандитами (Вовчиковым «терапевтическим басням» что это он сделал, а Катя тут не при делах никто, конечно же, не поверил — кроме самой Катерины).
Вдобавок к своему слесарному инструменту Вовчик обнаружил в подсобных помещениях церкви неплохой сохранившийся инструментарий бывших мехмастерских лесхоза, и работа закипела.
В течение пары дней были вооружены вполне серьёзным холодным оружием все девчонки, вернее, как выразился Вовчик, «весь личный состав новосформированного подразделения самообороны». Сам, один, да ещё с последствиями ранений, он бы нипочём не успел и не смог, но грамотно распределённые обязанности и чётко поставленные задачи сыграли своё дело: вооружены были все. Кто сказал, что девчонки неспособны к слесарному делу?..
Прохаживаясь перед внимательно внимавшим ему «личным составом», рассевшимся в большом помещении пристройки, где впоследствии решили организовать общую кухню, объединённую с обеденным залом, Вовчик вдохновенно повествовал:
— Огнестрельное оружие сила только на дистанции! В рукопашной схватке длинномер, то есть ружьё, или даже пистолет сливают холодняку, если холодняк применяется внезапно, резко, «по месту»…
— Вовчик… — подняла руку Ольга, — «Холодняк»?..
— Холодняк, холодняк. То есть холодное оружие! То что мы наделали за это время подразделяется на ударного действия — во! — он продемонстрировал две коротких палки, к которым на стальных тросиках крепились найденные на мех-дворе довольно, признаться, ржавые шестерни, наверное от каких-нибудь комбайнов. Крутанул в руке — шестерни опасно прошелестели в воздухе. Вовчик скривился от внезапной боли в пораненной руке, отложил оружие:
— Аналог древнерусского кистеня. Рычаг, тросик, шипастое отягощение. Легче чем дубинка, а приложиться можно существенно сильнее! Лика вон во дворе два кирпича с одного удара — в пыль! Для пробы… Молодец!
— Конечно! — тут же хмыкнула Катерина, — Лика в шоу со второго курса эстрадно-циркового пришла, там уж с булавами работать учат.
«Ревнует…» — с удовольствием подумал Вовчик, — Хороший знак!
— Да. Конечно. Надо уметь. Есть своя техника. И, если наблатыкаться… то есть научиться, я имел в виду… вот Лика и будет инструктором по ударной технике. Ещё две штуки сделаем — но уже с фрезами. Они острые… а помните того Лесовика что нас на поляне спас?..
— Да. Да!
— Помните, чем он бандитов порвал?
— Палка такая. С ножом на конце.
— Палка. С ножом. Аналог чукотской пальмы. Или японской нагинаты, только с коротким древком. Можно колоть, можно рубить. Это, значит, колюще-режущего действия оружие будет.
Вовчик достал орудия, продемонстрировал.
— Чтобы, значит, теперь в свободное время осваивали… Сюрикены ещё. Это — метать. Это проще всего, из сердечника трансформатора, из пластин, только углы заточим…
Остановился, взглянул на них. Сидят, внимательно слушают. Загорелые серьёзные лица, выгоревшие волосы под, по-деревенски, повязанными косынками. Локти, коленки. Коленки… он отвёл глаза. В голове всплыло из старого фильма:
«Зарина, Джамиля, Гюзель, Саида, Хафиза, Зухра, Лейла, Зульфия, Гюльчатай…»
Ишь ты, запомнил! Ещё бы не запомнить — как-то слышал по телевизору, что этот фильм у ещё советских космонавтов был своего рода тестом, — на внимательность; и поименовать жён басмача Абдуллы по памяти считалось самым простым заданием новичку. После этого он ещё несколько раз смотрел этот фильм, уже не только с неослабным интересом, но и внимательно запоминая детали. Выживальщику нужно быть внимательным к деталям, иметь острый глаз и… Зарина, Джамиля, Гюзель… Теперь их стало меньше; осталось только шестеро: Валя и Ольга всё-таки ушли. Ушли несмотря на уговоры; сказали, что будут пробираться в Мувск, и будь что будет. А здесь всех зарежут…
Зарежут, ага. Сам всех зарежу! Девчонок никому не отдам! Зарежу, кто сунется! Или перестреляю! — Вовчик уже проведал их тайник и тайно переправил оставленный, как было условлено с Вовкой, автомат в церковь. Пусть только сунутся! Их ждёт неиллюзорный сюрприз! Если драться с больной рукой и раной в груди он пока не сможет, но вот пострелять их… впрочем, автомата может оказаться мало…