Крысиные гонки (СИ), стр. 203

— Что это??

— Это, Антон Пантелеевич, самая востребованная валюта сейчас в деревне: «мАлочная расписка» Ольги Дмитриевны! У ней у одной в деревне корова, больше-то даже коз нету! А к молОчке все попривыкали! Это раньше она молоком и задаром угощала, а теперь фишку просекла. И стала эдаким монополистом. За молоко — или валютой по сумасшедшему курсу, или «трудодни». Преуспевает теперь, старая.

Громосеев тоже засмеялся, вернул «расписку».

— Только тоже, как и обвалившаяся наша финансовая система, встала Дмитриевна на неверный и опасный путь! — продолжил Вадим, аккуратно сложив и спрятав листок, — Стала старая на путь США: пишет эти расписки сколько не поподя! Корова у неё восемнадцать литров молока даёт, а она каждый день литров на тридцать расписки пишет! А «предъявителям» кричит «Зайдитя завтра!» А кто недоволен — грозит так и вовсе расписки «аннулировать», благо желающих на молоко много. И молоко разбавлять стала! Вот такая вот деревенская ФэРээС!

Оба теперь засмеялись.

— Вы уж при случае скажите ей веско, Антон Пантелеевич, что падёт она в пучину гиперинфляции и объявит в конце-концов «дефолт» с такой-то политикой! Меня она не слушает!

Посмеялись, но хитрый Вадим умолчал слышанное им от дочери: что давно уже и Вовчик, и девчонки «коммуны» по совету опытного в коммерции Владимира стали заготавливать на дальних лесных полянах сено, сушить. Привыкшая к закупкам кормов «из району» бабка этот момент — как корова будет зимовать, — пока что остро не восприняла, и на счёт и бабки, и её коровы у Вовчика и Катерины с девчонками были далекоидущие коварные планы.

— А вообще у вас тут хорошо! — потянулся Громосеев, — Тихо, спокойно…

Заметив протестующий жест Вадима, поправился:

— Имею в виду, если бы не эти таинственные исчезновения и самоубийства, да налёт этот дикий. Вы не знаете что в других сёлах творится. Как с ума все посходили. Что не день, то или зарежут кого, или застрелят, или подожгут из мести. А у вас вон девчонок целый цветник, а за всё время ни одного изнасилования.

— Тьфу-тьфу-тьфу, что вы такое говорите, Антон Пантелеевич! Я ж за них в некотором роде в ответе, раз я их сюда, в эту именно деревню, сблатовал. Да я любому голову отстрелю, кто покусится!..

— Вот так и живём: «Голову отстрелю…» Никакого понятия о правосознании, и это вы говорите, бывший работник органов! А представьте, что в других местах творится! Да и у вас бы творилось, только маленькая Озерье деревушка, соответственно и людей мало.

— И это тоже, — согласился Вадим, — Кому тут насилие чинить? Девки вместе держатся, стайкой, бригадир у них боевая. Я всегда подмогну, если чо, Владимиры опять же, Илья вот… Только что Хроновские… дружинники много что себе позволять в последнее время стали.

— Вот и беритесь за перевоспитание!

— Нет-нет-нет! Я их лучше, если до дела дойдёт, дуплетом картечью сразу перевоспитаю!

— Ой, смотрите, Вадим… не перегните палку. Я вот оружие в дружину привёз — карабины СКС. А теперь и не знаю кому и как их дать! Вы, полагаю, и так вооружены достаточно, недаром ваш квартирант…

Упоминание про квартиранта, как и то, что Уполномоченный привёз в деревню оружие, и «огнестрельный паритет» может вот-вот быть нарушен, взбесило Вадима:

— Да врёт он всё!! Да хоть обыскивайте! Один мой помповик, вы же сами сказали, что теперь разрешён! А сам-то он! Я у него ПээМовские патроны мельком видел: откуда, зачем?? Вы его самого лучше обыщите, вещи его! Хотите — я вам сейчас покажу, где он своё держит??

— Не стоит, Вадим Рашидович, — покачал головой Уполномоченный, — Я же говорю, сейчас, под влиянием сложившейся обстановки, Администрация на вопрос оружия самообороны стала смотреть более либерально… Не то, что «всё разрешено», но если есть, и вреда окружающим не представляет — то пусть и будет. Не стану я у него делать обыск, и у вас тоже, ещё и по другой причине: опыт показывает, что живущие в одном доме… хм… иногда такие подлянки друг другу устраивают! Не удивлюсь, если при обыске патроны будут найдены не только у вашего квартиранта, но и у вас; и не только патроны…

Он оживился:

— Что только не выдумают! В Демидовке один эвакуированный всё жалобы на соседа писал, звонил, сначала, что тот его по огороду притесняет, потом что тот на его дочку «виды имеет», на малолетнюю. Педофил и всё такое! Был я там проездом — так принудили меня в этой склоке участвовать. Оба причём, твердят — он да он! Ну, провели опрос, сделали обыск… и что бы вы думали? У одного под подушкой пользованные трусики малолетней дочери соседа нашли, у другого, в кармане — трусы же жены его соседа! И что вот с такими делать, как «судить»??

Вадим засмеялся:

— Фальсификация улик оппоненту — старый трюк.

— Да. Никогда не забуду их лица — обоих! — когда у одного из-под подушки трусы школьницы-соседки, у другого из кармана — трусы жены соседа! И, главное, лица их жён! Незабываемая пантомима была! Вообще на сексе сейчас как с ума все посходили — наверное от безделья перед уборкой, да от отсутствия этих поганых «Дом-2», которые хоть какой-то сублимацией служили… Впрочем, это нормально. Эпоха глобальных перемен очень часто совпадает с эпохой разврата. Это объективно — при смене общественной формации, какое-то время будет смятение в умах.

— Вы прям как мой сосед, Володя; тот тоже всё как по писаному шпарил…

Громосеев уже окончательно встал, оправил китель под портупеей, взял стоявший у окна автомат, выглянул в окно:

— О, да у соседей оживление. Весь девичий контингент в сборе.

Вадим тоже выглянул в окно. За кустами сирени, во дворе у Вовчика клубились теперь косынки «коммунарок», слышались возбуждённые девичьи голоса. Вздохнул облегчённо: вот и удалось придержать Уполномоченного до «подхода основных сил»; теперь девки Вовчика точно в обиду не дадут, а справиться с их «накатом» Громосееву будет несравнимо сложнее нежели с возражениями мужчин.

Это понял и Громосеев, вздохнул обречённо, забрасывая автомат за спину:

— Ну, ничего не поделаешь… Сейчас их о произошедшем также опросим… Но вот обыск у соседа вашего всё равно придётся сделать! — не мог автомат с боезапасом «внезапно появиться» и так же бесследно исчезнуть, оставив лишь кучу трупов! Кстати, разберёмся с вашим соседом — и «на пригорок», так ведь вы называете. Посмотрим там.

— Раненые там ещё, Антон Пантелеевич, раненые и пленные. А прихожане вам всё подтвердят, всю картину, что я вам изложил. Пленных-то заберёте? Допрос там, следствие?

— Допрос, следствие… Да, заберём, пожалуй. Ну-с, пойдёмте к вашему соседу!

РАСКУЛАЧИЛИ!

Несмотря на ожидания Гришки, что «Вовчика сейчас будет команда за шею и на дерево!» вернувшийся после беседы с Вадимом Уполномоченный был настроен совсем не кровожадно. К тому же его сразу же окружили во дворе вернувшиеся «с пригорка» девчонки-коммунарки, туда же подтянулись кое-какие соседи, хотя сбор был назначен на более позднее время, и хочешь-нехочешь получилось во дворе импровизированное собрание.

По поводу побоища в церкви гвалт стоял невообразимый; все побывавшие там, а побывали, конечно же, все, наперебой стремились поделиться впечатлениями, искренне считая, что только их мнение о произошедшем будет наиболее полным и правильным.

Уполномоченному с ходу выдали не менее пяти версий «почему весь ужас случился», при этом, значительная часть мнений была о том, что «Витькины сопляки невооружённые, стрелять умеют только по бутылкам и по бабкиному туалету; а сами трусливые как зайцы!»

Толкавшийся тут же, среди девчонок и соседей Лещинский внимательно запомнил, кто произносил такие крамольные вещи «против дружины», но виду никак не подал.

Практически все сожалели, что Владимир с автоматом ушёл из деревни (это все соседи подтвердили), и «наплевать, откуда у него было оружие, Володя парень правильный и бесстрашный, а теперь нам всем карачун…»

Были «наезды» на самого Громосеева, как Уполномоченного, за «не обеспечил защиту», но довольно-таки вялые — даже до самых тупых постепенно дошло, если не в городе, то здесь, в деревне, что их личная безопасность сейчас мало кого волнует, а меньше всего — «власти», которых неожиданно оказалось много, и, кажется, даже сам Громосеев несколько путался, к какой из них сейчас Озерье принадлежит.