Крысиные гонки (СИ), стр. 147

— Ах ты ж… — Вовчика всё-таки вывернуло на пол.

— Пошли отсюда…

— Ага… Стоп! Посвети. — Вовчик вдруг замер, и, наклонившись, потянул из-под ног какую-то тряпку.

— Нафига? Пошли скорей отсюда, тут совсем дышать нечем!

— Смотри… Смотри, Вовка — это твоя джинсовая рубашка… ты ж её неделю уже искал, думал после стирки кто-то из соседей с верёвки слямзил. А она — вот она…

ВИТЬКИНЫ МЕРОПРИЯТИЯ

Первое же «мероприятие», назначенное выбранным «командиром дружины» Витькой Хроновым, как и ожидалось Владимиром, зная организационные способности бывшего анархиста, вернее полное отсутствие таковых, провалилось; вернее, окончилось странным и нелепым образом.

Поначалу Хронов развил бурную деятельность; он объявил по дворам, самолично после отъезда Громосеева обойдя всю деревню, что назначает сбор и организационное собрание, а затем, чтобы время не терять, и организованные поиски пропавшей мадам Соловьёвой. В деревне Витьку уже успели невзлюбить за вздорный характер, наглость и безаппеляционность в высказываниях, и, хотя под давлением Уполномоченного за Витьку проголосовали, но теперь, при объявлении о каком-то новом собрании, каких-то поисках и прочих задачах — а что кроме «задач» Витька ничего другого сгенерировать не сможет никто не сомневался, — отрывающих «дачников» и деревенских от обихаживания своих хозяйств, все стали не на шутку ворчать и даже вполголоса возмущаться.

Чтобы «подавить бунт в зародыше» Витька не скупился на обещания и угрозы уклоняющимся, и, в общем, добился своего: плюнув на текущие дела, озерские прежние и новые жители собрались вновь у здания бывшей конторы. Ибо чего ждать от почувствовавшего вкус власти Витьки никто ещё не знал…

И тут Витька также развил бурную деятельность: выступив с зажигательной речью опять про «сплотиться и плечом к плечу» зачитал список жителей Озерья мужского пола старше 16 и до 50 лет, которых всех быстро и скопом зачислил в свою дружину. Разбил на пятёрки, назначил старших. Обоих Владимиров, кстати, тоже зачислил, не спрашивая согласия. Друзья промолчали, выжидая, только переглянулись.

На выкрик Морожина «А что делать-то надо будет, и каков паёк??» заявил, что будет ночное патрулирование, что очерёдность он сегодня составит, и лично разнесёт по домам; что какого-то «пайка» за участие в дружине не предполагается, но вот за отказ… ооо, за отказ! — он заскрежетал зубами, изобразил на лице жестокость и мужественность, как у Шварценеггера в «Коммандо» перед разборкой с инопланетным монстром, и заверил, что за отказ выполнять распоряжения «командира дружины» будут применены «самые суровые меры», из которых он тут же озвучил повышение продналога в полтора раза в пользу дружины и поднятие вопроса о выселении…

— … а вы как думали?? — разорялся неудавшийся анархист, мужественно сжимая перед собой обоими руками ружьё с черепом и костями на прикладе. — Что кто-то будет вас охранять… рисковать, стало быть, собой будет, а вы на патрулирование, или там на другие обязанности забьете?? Забивайте — но тогда и платите! Натурой! Мешок картошки в Оршанск, — полмешка в дружину! Иначе нечего вам в Озерье делать, нам тут нахлебники и бездельники не нужны, у нас чрезвычайное положение!..

Речь его была воспринята по-разному, начиная от одобрительных возгласов десятка молодых парней и мужиков, в основном недавно прибывших в Озерье, и кончая бурчанием старожилов что «мало нам Уполномоченного со старостой, мало нам поборов из Оршанска, — ещё один командир выискался, заняться ему нечем!»

— Да-да! — разглагольствовал вошедший в раж Витька, — Так и считайте! Кто не с нами — тот против нас! А мы не потерпим всяких тут единоличников, старающихся спрятаться за спину общества! Что-о?? Не в коммуне? А речь не про коммуну! Вы в Озерье живёте, и потому подчиняетесь местному органу самоуправления, который я тут в данный момент представляю!! Сами вы меня и выбрали, и я, чёрт побери, наведу тут порядок!!

— Не чертыхайся! — скрипнула кто-то из бабок.

— Не упоминай нечистого без необходимости, сын мой! — хорошо поставленным голосом поддержал стоявший тут же Отец Андрей, — Нехорошо это!

Все поглядели на него, — священник не так часто участвовал в собраниях, отговариваясь тем, что «собор», как он называл церковь, и поселение при ней территориально-административно как бы к Озерью и не относилась, а числилась за оршанской епархией, базируясь на отведённых ей землях. Но теперь Витька добрался и до них, притащив «повестку», и переписав мужскую часть прихожан к себе в дружину. Батюшку он, впрочем, в дружину не зачислил, видимо снисходя к возрасту, а скорее опасаясь конкуренции от авторитетного и опытного в организационных делах священника. Отец Андрей был не в рясе, а во вполне партикулярном платье: джинсах на подтяжках, огибающих его немаленький живот, и клетчатой рубахе с подвёрнутыми рукавами. Сзади за пояс джинсов был заткнут небольшой плотницкий топорик: священник последнее время много занимался столяркой, о чём свидетельствовали и мелкие древесные стружки застрявшие в ворсистой ткани рубахи, и не расставался с топором, — возможно поэтому, возможно и из каких-то других своих соображений. Несмотря на его вполне «гражданский» вид к нему, как только он появился, тут же подошли за благословением несколько женщин, среди них и Катька, бригадир коммунарок, и он всех с серьёзным и ответственным видом благословил: перекрестил и дал поцеловать большую пухлую руку. Владимир всё никак не мог привыкнуть к этой манере у верующих — целовать руку священнику, и посматривал на это с интересом и скептицизмом… Вот, надо будет сразу с ним и переговорить, к чему тянуть; насчёт венчания и чего там ещё полагается, крещения, что ли? Но сначала с Гулькой, где она, кстати?..

— Чо это вдруг ты тут «орган самоуправления» представляешь?.. — опять подал голос Морожин, — Тут вот Борис Андреевич в отсутствие Громосеева главный! Ты-то что вылез и командуешь?..

Витька от такой наглости Морожина аж задохнулся и секунду молчал, подбирая слова и тиская в руках ружьё; но его выручил сам староста:

— Да нет, Костя, всё правильно, — сказал он кротко, — Меня ведь отвечать за чисто гражданский порядок сюда назначили, а сейчас, понимаешь ли, ситуация меняется, нужно принимать определённые меры охранного, и, даже не побоюсь этого слова, военного характера… Вот Виктор, вами всеми выбранный, значит, и будет эти меры воплощать. Как у этих… у туркменов. Курбанбаши — военный лидер на время боевых действий.

Толпа загалдела одобрительно.

— А чего вдруг «военные действия»? — осведомился вновь Морожин, — В честь чего бы это? У нас, вроде бы, тихо!..

— Вот чтобы тихо оставалось и дальше и нужно организовываться!! — выкрикнул наконец Витька, — А ты, Морожин, заглохни! Посмотрим ещё как ты сельхозналог по осени уплатишь — ты же нифига не делаешь, только по деревне слоняешься и ищешь где забухать! А что до оснований к военному положению — так вот… вчера чурки приходили попрошайничать?? Ааа?? Вот сам Отец Андрей подтвердит! Аа?

Отец Андрей кивнул, соглашаясь, но заметил:

— Приходили, да, христарадничали — две женщины и пятеро ребятишек. Только не «чурки» они, а наши собратия, заблудшие в неверии…

— Было, было… — загалдели и бабки, — К Петровне… оне же приходили. Попрошайничали. С дитями. Потом их Витька шуганул.

— Вот! — победно резюмировал Витька, — Чурки! По всему видно. Без этого, без багажа, да. Значит не проходящие, а где-то неподалёку они обосновались! А может это те, что возле Никоновки кочевали?? Которые дом сожгли и людей порезали? А сейчас уборка пойдёт, урожай — они на поля полезут — кто охранять будет?? Тоже хотите чтоб вас зарезали, как бабку в Никоновке?? А эти… вчера ещё семья прикочевала — на машине, типа искали место где обосноваться! С какой стати! Прогнал я их! И впредь! Нечего делать! Мы — больше никого!..

Все слушали Витьку не то что с одобрением, но с определенной, значительной долей понимания, — в деревне действительно стало тесно, плохо с топливом, и каждое новое «прибытие и заселение» вызывало всё большее ворчание уже обосновавшихся.