Крысиные гонки (СИ), стр. 134
Со стороны Никоновки послышались частые удары в рельс, небо окрасилось алыми сполохами. Пожар.
— Готов? Автомат сунь в машину. Вот Вовчику отдай, чтоб не светиться случись чего. Готов?
— Вадим. Зря бабку убил.
— А кто хотел, кто?? Я, что ли, хотел?? Так сложилось. По обстоятельствам.
— И девчонку.
— А!.. Чо теперь. Одной больше, одной меньше.
— Мы же сами сюда, по сути, из-за девчонок приехали. Спасать типа. И у тебя девчонки. А сами…
— То… то не наша, то чужая была девчонка. Ничего я к ней не имел, просто так сложилось, понимаешь? Пошло, эта, разделение сейчас, на своих и чужих, понял? И нечего чужих жалеть…
— Я не жалею. Я говорю, что глупо всё получилось, глупо грязно и дико.
— Ты разрыдайся ещё. А ты думал как будет. Вот так вот оно и бывает: глупо, дико и грязно. А ты думал.
— Ну что, едем? Светать скоро будет! — Вовчик из машины.
— Ничо, малай, ничо. Всё нормально прошло. Задача выполнена, это главное; с нашей стороны потерь нет, не считая моральных, хы. Ты молодца, молодца, паря; там-то в начале, в доме, я думал ты назад повернёшь; не, смотрю, совладал… Молодца, малай.
— Вадим. Я твой гвоздодёр в сарае забыл.
— Аааа, син жулэр, не успел похвалить… Только гвоздодёр? Или ещё что? Нет, ты вспомни, вспомни, может ты ещё и паспорт свой иностранный там оставил? Или там телефон??
— Телефон я не брал, и паспорт тоже…
— Разиня… Впрочем ладно. Я там, в сарае, тоже кое-что «забыл», но, в отличии от тебя, не случайно.
— Что?
— Насвай пару порций.
— Зачем? Аааа, понял.
— Ну и хорошо что понял. Ладно. Поехали, что ли.
— Гастеры не при делах, а мы на них такой след наводим…
— А кто сейчас «при делах»? Ты ещё скажи «нехорошо».
— А что хорошего.
— Поехали. Дай-ка мне пару магазинов из разгрузки… В общем, держись за мной; мы щас за сеткой.
Уже светало, когда вымотавшиеся за бессонную ночь друзья вернулись домой. Деревня ещё спала, только начинали по-утреннему орать несколько деревенских петухов.
Набрав воды у колодца, Владимир тщательно вымылся по пояс у бани. Вовчик поливал. Взял щётку, тщательно вычистил ногти. Автомат и разгрузка с магазинами были уже спрятаны тут же, в бане, за потолком. Да, потом надо бы перепрятать… Чёртовы подселенцы, как мешают, а!.. Да, тут тебе не город, где дверь закрыл — и всё, приватное пространство…
Вадим поначалу нагло хотел забрать оба автомата и все магазины: «Вы, парни, нормально и спрятать не сможете; а засветите автомат — сразу всё и выплывет. Давай мне, я надёжно спрячу».
«Предложение» было вежливо, но твёрдо отклонено: «Ничего, Вадим, мы сумеем спрятать. Вы сам смотрите, с вашим жильцом-юристом не попалитесь. А мы — мы спрячем. Давайте, кстати, и патронов… Что значит «зачем»?.. Затем.»
В общем, настояли на своём. Теперь только отоспаться. Сетку привезли, рулон выгрузили у Вадима во дворе. Отоспаться, да. Мотоцикл спрятали в яме недалеко от заброшенной школы, туда никто за дровами, да и вообще, не ходил. Владимир предполагал потом перепрятать японский агрегат в подвале школы, Вовчик же предлагал перегнать его, перетащить до его землянки-нычки. Но там дорога никакая… Впрочем ладно, будем завтра посмотреть… Усталость валила с ног.
ССОРА С ХРОНОВЫМ
Владимир сидел в предбаннике, и, разложив на куске старой простыни детали автомата, занимался чисткой. Покойные дембеля здорово запустили своё оружие; видимо без контроля старшины всё время уходило на плотские радости, до оружия руки не доходили.
Вот засранцы! — Владимир на пятый раз уже с тщанием прогонял по стволу шомпол с промасленной ветошью, а нагар ещё оставался. Впрочем, как там говорится: о мёртвых или хорошо или ничего. Но… всё равно засранцы! Нельзя же так с оружием! Хорошо ещё что у запасливого Вовчика в хозяйстве нашлось и щелочное масло для чистки, и баллистол…
— Вовчик!.. А зачем ты масло-то запас? Без оружия-то?
Вовчик в это время на выходе обтёсывал колья и подпиливал в размер старые доски с опалубки, для ремонта порушенного Ромой нужника; а в сущности — контролировал ситуацию во дворе и вокруг бани, чтобы никто неожиданно не впёрся… иначе могло получиться неловко! И это ещё мягко сказано… Друзья болтали через приоткрытую дверь.
Чёртова скученность! В деревне стало теснее чем в городе! И добро бы ещё друзья или родственники, а то этот разбогатевший алкаш с семейством… Вот и сейчас Инесса явно что-то выговаривает своему отпрыску, а тот огрызается; в открытые окна только и слышится:
— … а я не хочу! Не-хо-чу!!
— … бу-бу-бу… …всё отцу скажу!…
— Почему вы всё время на меня давите?? Почему вы не даёте мне жить как я сам хочу?? Что в городе, что здесь, особенно здесь! Достала меня эта деревня, до-ста-ла! Я домой хочу!
— …
— Врёшь ты всё! Всё там нормально уже! И интернет есть! … с ке-е-м?? тут нормальных пацанов нет, одни недоумки, тут поговорить не с кем!!
— Во, слышал? — откликнулся от двери Вовчик, — Какие проблемы у юного поколения?
— Да ну их… Кстати, интересно… Заметил — как Вадим в деревне изменился? В городе ж он, вроде, в ай-ти сфере подвизался, то есть был продвинутым современным специалистом; а тут… все эти его словечки татарские, да деревенские, и вообще, уголовные…
— Среда влияет, ага. Слазит шелуха цивилизации!
— Во-во… Вовчик, а зачем ты оружейное масло притырил? Без оружия-то?
— Ну как… Во-первых, выживание в БП наличие оружия предполагает, так или иначе; другой вопрос откуда оно возьмётся. Я думал… впрочем, ладно, не срослось. Но оружие — видишь, появилось.
— Всё по теории, хы.
— Хы. Ага. Во-вторых, мою пневматику всё же смазывать. Не, оружейное масло штука нужная… не подсолнечным же оружие мазать! Многие этого недопонимают.
— Да. Немцы вот в своё время в российские морозы да без зимней оружейной смазки здорово попали.
— Да. Ну, отработку можно, конечно… вернее, просто машинное авто-масло; но зачем же инструменты гробить из-за копеек…
— Запасливый ты.
— А то ж.
Помолчали.
От дома опять раздавалось:
— … тут не пожрать даже толком! Мучного нету!!
Владимир, закончив со стволом и переходя к газоотводу:
— Вовчик, мы когда у Валерьевны хлеб последний раз брали? Позавчера?
— Не, три дня как. Есть же ещё. Правда же — хлеб деревенской выпечки долго не черствеет?
— Аха. Хорошо Валерьяновна печёт. Чо он ноет тогда?
— Зажрался, фули. Вообще надо самим начать печь. И муку за выпечку давать не придётся, и вообще… зимой-то.
— Долго это.
— Это да, это есть такое дело. На всё нужно время. Инесса, вишь, тоже «не хочет этим заниматься…»
— Вот а чем бы ей ещё заниматься? Косметичек здесь нету…
— Им всё печенье подавай. Рогалики слоёные, млять. И чтоб уже готовое.
— Бурчишь как старый дед.
— Печь всё равно не получится. Печь дымит, чистить надо. Перед зимой — так обязательно. А я вчера Роме сказал — он только плечами пожал. Вовк, почему мы одни должны тут всё делать? Если они тут тоже живут?? Он воды из колодца принести не может, хотя колодец — во дворе!! Я этому, пацану ихнему, сказал — поможешь, так тот сразу в глухой отказ: «Я, грит, на крышу не полезу!» Вовк, вот народ пошёл! На крышу ему лезть влом! И это пацан, прикинь!!
— Прикинул… Вовчик, а ведь вскорости это всё только усугубится.
— К зиме. Ага.
— Хорошо что мы ствол добыли, конечно… нехорошо ТАМ получилось, но тут уж что говорить…
— Вовка… — Вовчик аж просунулся в дверь, — Ты так ничо и не рассказал. Как там оно было? Страшно человека резать?
Владимир вздрогнул, упал из рук затвор. Поднял, вновь стал протирать.
— Не… не то что «страшно». Это другое. Это как какую-то черту перешагнуть — раз, и ты уже убийца… Знаешь…
— А?
— Я тут подумал… Знаешь, Вовчик, почему все государства так борются с убийцами? Непременно стараются отловить и изолировать как минимум? И даже к ветеранам войн относится с определённой опаской?