Крысиная башня 2 (СИ), стр. 191

Подошла отчаявшаяся что-то объяснить Анжелике Габриэлла; взглянула:

— Не, не выживет. Ты посмотри сколько крови вытекло…

— Я её спасать и не собираюсь… Ладно, что наработала — мамаше её отдадим! — стукнул выстрел, дёрнулась голова, из затылка плеснуло красным.

— Вот, девочки, я вам сколько раз говорила: слушайте, что вам «мамка» делать велит! Одна вот не послушала…

Было уже совсем темно. На постах старший капитан в этот вечер оставил по одному человеку, при этом явно не самых выдающихся личных качеств: никто из них не стрелял, ни когда Владимир в сопровождении уже переодевшейся сестры, пробежал к центральным воротам; ни когда открывал ворота. Больше всего он боялся, что дежуривший в приворотном сооружении солдат вдруг решит «проявить мужество и героизм» и начнёт стрелять и кидаться гранатами. Для этого и взял с собой Элеонору — чтоб прижала, случись такая надобность, его к полу огнём и дала возможность ему подобраться поближе. Но никто не стрелял, — и он не стал озабачиваться судьбой перепуганного зольдатика.

А пугаться тому было чего: когда Владимир отсемафорил в темноту фонариком, там вдали внезапно вспыхнули больше десятка фар! Раздалось рычание заводимых моторов. Вполне можно было решить, что это целая бронеколонна идёт на приступ.

И действительно: идущий первым Слонопотам, ведомый Оберстом, выглядел очень внушительно, прямо как бронепоезд или зомбимобиль из фильмов — в темноте ведь не было видно ни несерьёзных Алёниных рисунков на бортах, ни примотанного проволокой к переднему бамперу большого Винни-Пуха, теперь уже всего залепленного снегом.

Пофыркивая дизелем, он солидно, как линкор, входящий в узкую гавань, миновал «змейку» из бетонных блоков и вскоре поравнялся с приворотной башней.

С подножки спрыгнули взволнованные Женька и Алёна, засыпали вопросами. Отмахнулся от них; показал только куда не показываться, чтобы не оказаться в зоне возможного обстрела с других башен. Показал Оберсту, куда сдавать.

Следом вкатился микроавтобус с Диего за рулём. За ним — грузовик с водителем — тем самым дядькой из «Отеля «Спорт». За ним ещё несколько машин с людьми. Стало людно и даже шумно. Ну, за дело! Стрелковка. Пулемёты с боепитанием. Ручные и крупнокалиберные — Оберст разбирается, подскажет. Гранаты ручные. Гранатомёты и боезапас к ним. Пистолеты. Да мало ли что может понадобиться запасливому человеку с командой в новых условиях!

Бормоча «- Первым делом ПКМ; по три на борт; лента-двухсотка… по две… нет, по четыре; а лучше по шесть! — на ствол…» — рысцой пробежал и скрылся в дверях Арсенала Оберст. За ним устремились остальные. Работа закипела.

Когда через два часа машины, гружёные оружием так, что прогибались рессоры и кардан скрёб снег, стали, вслед за «флагманом» — Слонопотамом, покидать разграбленный Арсенал, прибежала Лёшка, которую Владимир поставил следить за одной из угловых башен, — во избежание каких-нибудь неумных действий засевшего там солдатика. Посветила на Владимира фонариком, сообщила:

— Володь — у тебя на лбу шишка!

Потом спохватилась: «- …там из окна тряпкой белой машут и кричат что-то!»

Выглядела она уже воинственно донельзя: талию поверх дутой курточки перетягивал армейский защитного цвета ремень; оттягиваемый по бокам двумя кобурами и контейнерами под пистолетные магазины. Через плечо — автомат; двойник того коротыша, что она отдала в своё время Владимиру, и который он так эпически прое… потерял. Из карманов курточки торчат и автоматные магазины. С таким багажом и взрослому мужчине было бы тяжело, а она ещё носится! — что значит молодость!

Сам Владимир, руководивший погрузкой, и ежеминутно с тревогой прислушивавшийся, боясь услышать рёв моторов каким-либо образом узнавших о нападении вояк «из центра», чувствовал себя выжатым как лимон, и мечтал только об одном: чтоб всё скорее кончилось, и они благополучно слиняли бы отсюда с грузом, — выпить горячего чаю с коньяком, — и уснуть!.. А, последний же коньяк сюда привезли — а он не пригодился; надо бы найти и забрать с собой. И ведь, казалось бы, ничего ведь целый день не делал! — только что сидел прикованным к батарее и болтал со Студентом! — а так вымотался! Не зря говорят, что моральное напряжение изматывает сильнее физической работы! Впрочем, и девчонки — тоже как осенние мухи, досталось им… Кто ещё чем тут машет и что ему надо… есть же рация, чего он?

Оказалось, махал тряпкой и кричал зольдатик, желая присоединиться к «объединённой республиканской армии», — а в эфир не выходил, потому что боялся, что сочтут изменником! А он не изменник; он всегда был за объединение! И тут — по призыву!

Часть 5. «Катарсис»

НА ПОМОЩЬ

Слонопотам, уверенно и мощно рыча мотором, проглатывал километр за километром. Его здоровенным колёсам были нипочём снег и сучья на трассе, — дорогу давно не чистили, и по ней редко ездили; но мощная машина легко пробивала сугробы, давя всяческий мусор. Позади остались последние пригородные посёлки Оршанска, и теперь грузовик, а вернее — боевая бронированная платформа, вырвавшись на оперативный простор, на трассу, пёр и пёр, набирая скорость, по направлению к Никоновскому району, к Озерью.

Впрочем, сильно разгоняться тоже было нельзя — сидевший за рулём Владимир периодически посматривал в зеркало заднего вида: там было видно, как отчаянно старается не отставать белый микроавтобус Иваныча, — хотя и по пробитой колее, но его нешипованным «городским» колёсам было далеко до проходимости здоровенной рифлёной резины Урала, да и колея не совпадала. Но ничего, Иваныч водитель опытный, не отстанет.

Наконец-то, впервые за последние недели, а, наверное, и за месяцы, Владимир чувствовал себя уверенно. Постоянное это «коммерческое лавирование», попытки «угадать тренд» и не попасть под раздачу неважно кого — от какой-нибудь комиссии Администрации Регионов в «Рассвет Регионов» до «вызова на разбор» от уголовников; от пьяной драки вооружённых дезертиров в кабаке, до наезда на «Нору» любой мало-мальски вооружённой группы, — всё это, он сейчас только это понял, давило, угнетало, заставляло чувствовать свою неполноценность. Чего стоило только отношение к нему как к отбросу со стороны вояк с Арсенала, вернее, с бывшего Арсенала. Теперь, впервые, он чувствовал за собой Силу. Сила чувствовалась в ровном мощном рыке мотора, в послушно летящей под капот ленте дороги; а главное — в той, серьёзной по нынешним временам, мощи, что скрывал в себе бронированный кунг Слонопотама.

Из Арсенала взяли хорошо. Даже очень хорошо. Даже не ожидалось такого разнообразия и изобилия. От количества стрелковки буквально разбегались глаза; но больше всего он (и Оберст тоже, выступавший главным консультантом) был рад ручным пулемётам, гранатам, и гранатомётам — РПГ-7 и разовым «Муха» РПГ-18.

Арсенал, по нынешним временам действительно был подобием пещеры Али-Бабы, хотя совсем уж чего-то нового в нём и не было; и, безусловно, оправдывал тот чудовищный риск, на который они пошли. Впрочем, всё удалось! — к чему думать о том, что могло быть! Удача, победа искупает все затраты; а случись неудача — об этом сейчас думать и жалеть было бы просто некому. И он старательно гнал от себя мысли «а почему сестрёнка так странно выглядела? — и не трахнули ли её…» Не хватало ещё впадать в рефлексии на тему «а стоило ли оно того» — всё что было сделано, было сделано, безусловно, правильно и единственно верным способом! Единственно верным! — ибо другого способа «не случилось». Что сделали — то сделали. Ну и всё. Ну и вот. И груда исходящих кровью тел в застиранном солдатском камуфляже — это тоже, просто… просто так вышло. Да, среди них наверняка были неплохие парни, не желавшие никому зла. Но… так сложилось. Ну и всё. Ну и вот.