Крысиная башня 2 (СИ), стр. 116
Владимира всего передёрнуло от такого цинизма; и невольно у него вырвалось:
— Она ж беременная!
На что Пломбир лишь сочувственно пожал плечами:
— Бывает… Надо было вовремя приходить. Постарайся её побыстрей найти, что я тебе ещё скажу…
Костёр на столе уже полыхал вовсю, горели шторы, клубился дым; и Пломбир отступил от стола, щурясь.
Из-за двери приёмной раздалась автоматная очередь, потом ещё одна. Дверь распахнулась, в неё заглянул тот, которого Пломбир называл Поручик:
— Быстрее, что вы тут застряли?? Я же говорю — сейчас попрутся!!
Был он уже без зимней куртки; в армейском камуфляже с откуда-то взявшимся на нём бронежилете и разгрузке с магазинами поверх него; яростно-сосредоточен как во время боя. Не закрывая дверь, придержав её ногой, вновь дал очередь куда-то вдоль коридора, — гильзы веером полетели в приёмную.
Все засуетились.
Пломбир пнул стол, и полыхающая, плавящаяся корзина со стола упала на пол, поджигая шторы и снизу. Двое, взведя дробовики, сразу двинулись на выход, на поддержку Поручика.
— С этим-то что делать будем? — тыкнув стволом в сторону распахнутой двери в кабинет, откуда раздавалось утробное рычание, спросил один из мужчин.
— А как там дела? — поинтересовался Пломбир, направляясь тоже к выходу, и между делом заглядывая в дверь.
— Туз сейчас запорет Креста! — сообщил тот, — Он, падла, неспортивно поступил — у него заточка на голени была; вот он сейчас Креста и шинкует под рёбра! А тот кусается только.
— Мы тут все неспортивно поступили… — многословно согласился Пломбир, — Сказано же было — никакого оружия на стрéлке, — а вот поди ж ты! Пистолеты! Ножи! Заточки! С обоих сторон — хотя вроде как и обыскивали же друг друга! Но они не знают «правило левого бицепса», а мы не знаем их методы — видишь, даже Макаров спрятали так, что мы не нашли! Хорошо хоть пулемёта в трусах никто не пронёс! — прям какое-то безобразие и нарушение конвенций! Что говоришь — кончает Туз Креста?
— Почти что аминь! — подтвердил тот.
В коридоре опять протрещала очередь, — ей ответили издалека, из глубины коридора; — тут же раскатисто бухнули два выстрела дробовика.
— Ну, поставь точку обоим — и уходим! Ты замыкающий. — Пломбир, застёгивая пальто, был уже возле двери. Обернулся к Владимиру и Женьке:
— Пойдём! — до первого этажа, да выхода вас проводим; вернее, за нами пройдёте, — а дальше как знаете. Оставаться не советую — уголовнички сейчас сильно злые будут.
— Жалко, не досмотреть! Та-акой бой! — сказал мужчина у двери в кабинет, взводя курок пистолета, — Впрочем, я всё равно на Туза бы поставил, — он шустрее!
Владимир, вслед за ним Женька, вышли из кабинета. В коридоре, на выходе, раскинув руки, лежал на спине тот, с мясистой мордой, которого Поручик называл «Сухарь», так что через него пришлось неудобно перешагивать, а Женька, недолго думая, и наступил ему на грудь.
Поручик, выставив автомат, занимал позицию для стрельбы с колена, зорко высматривая поверх автомата что-то в глубине коридора; ещё один мужчина с дробовиком занял позицию у другой стены, ещё двое страховали тыл. Сзади, в кабинете, стукнул выстрел. Через распахнутую дверь тянуло дымом и запахом горящей бумаги.
— Пошли, пошли, на лестницу! — торопил Пломбир, размахивая опять своим игрушечным пистолетиком, — Пока они не прочухались. Уходим…
УДАЧНОЕ ЗНАКОМСТВО
Чтобы найти того, «пидора дырявого», которому околоуголовные подонки, «держащие воровское слово», продали Наташу, про которого говорил Пломбир, против ожидания не пришлось, как уже рассчитывал Владимир, ни разыскивать Рамону, чтобы выспросить её насчёт «конкурента», ни тащиться в свою бывшую «Зарю Регионов», где сейчас обосновался чёрт-то кто.
Всё получилось довольно-таки само собой, что ещё раз подтвердило идею, что удачи и неудачи по жизни рассеяны довольно-таки равномерно.
Из уголовного логова, штаб-квартиры ныне уже видимо покойного Креста, бывшего Дома Печати вышли почти без проблем: спускаясь какими-то замусоренными лестницами и проходя неосвещёнными коридорами за открываемыми Пломбиром своими ключами дверями, они, никем не настигнутые, добрались до выхода первого этажа. Шедший первым Поручик периодически останавливал группу сжатым у плеча кулаком, напряжённо вслушивался, и, оглянувшись, шипел:
— Пошли. Только тихо! Топаете как слоны!..
В вестибюле царило смятение. «Солдаты» метались без толку и без руководства, кто-то орал, что «менты Креста завалили!», кто-то не менее громко базлал что «… был налёт из Администрации Регионов, суки спецназовские с крыши в окна спустились, но Крест отбился и щас выйдет!»; другие вопили «- Всё херня — Креста Регионалы похитили, и Туз собирает в погоню», — словом, царила обстановка, обычная для ситуации, когда парашютный десант или точный залп артиллерии уничтожает центр командования, и личный состав, лишённый руководства, обменивается самыми дикими слухами, зачастую тут же самими и придуманными, нагнетая атмосферу паники и развала.
Понаблюдав пару минут с верха лестничного марша за творящимся внизу, Пломбир выматерился, а Шива мстительно отметил:
— Я тебе говорил: это уголовное стадо только показательными расстрелами можно держать в дисциплине; а сейчас уже поздно!
— Если мы появимся тут без Креста и без Туза, нас эти синяки попросту разорвут! — сказал кто-то, — Решат, что мы и есть тот самый десант!
— Ничего! — буркнул Пломбир, — Не разорвут! У нас же есть веские аргументы! — предъявим! Ну что, Поручик, командуйте!
Длинная, в весь магазин, автоматная очередь, и снопы картечи из трёх стволов расчистили дорогу; и, перепрыгивая через тела, группа вырвалась на улицу. Их не преследовали; в Доме Печати царила паника.
Бегом, через проходные дворы, они устремились прочь.
Через несколько минут и несколько проходняков они задержались, скрывшись в разорённой, с вырванными дверями помещении бывшей почты. Двое сразу же пошли за машиной, укрытой в только им известном месте; а Пломбир, вальяжно облокотившись на покорёженный платёжный терминал, на экране которого было написано маркером матерное слово, счёл нужным попрощаться с Владимиром, обратившись к нему с напутствием:
— Ну что, уважаемый. Не поминайте лихом. Ищите свою беременную девчулю; опасайтесь Бледного Белого, а лучше грохните его при встрече; не ешьте жёлтый снег и мойте руки перед едой. Будете в Мувске — заходите на огонёк; адрес не дам, но, полагаю, когда вы туда соберётесь, о нас уже будет слышно! Мы всегда возле теневой власти, вернее — мы её теневое отображение; так сказать, тень от тени, хы. Помните, что написание понятия «кризис» по-китайски состоит из двух иероглифов: «потеря» и «возможность»; вот мы всегда цепляемся за второй. Чао!
— Пистолет! — требовательно произнёс Женька, протянув руку.
— Че-го?? — изумился Пломбир.
— Пистолет верните! — повторил Женька, глядя ему в глаза, — Вы у меня пистолет забрали — верните!
— Вот наглый мальчик! — изумился Пломбир, засовывая руку в карман, — Вас не убили, что само по себе уже сейчас подарок; вас из западни, можно сказать за шкирку вытащили — а он ещё что-то требует! Пшёл вон, бацилльный!
Стоявший рядом Шива хохотнул:
— Ну ты нахватался, в общении-то! Отвыкай уж…
— Верните пистолет!! — с нажимом повторил ещё раз Женька, и голос его дрогнул, — Так не делается! Забрали — верните!
— Ты ещё скажи «не по понятиям!» — продолжал деланно изумляться Пломбир, — Вот глиста, засранец малолетний! Тебе жизнь сохранили. Не положили рядом с твоими синими кумирами, — цени это, и проваливай! Пистолет ему! АУЕшник сопливый!
— Жень… — Владимир тронул его за плечо, и не нашёлся как продолжить. Реально — не ему влезать в разговор: проебал свой пистолет, проебал автомат бригады, и сейчас ещё что-то… что? Уйти совсем голенькими? Он пожалел, что не получилось подцепить какой-нибудь ствол в вестибюле Дома Печати, когда они прорвались на выход — увы, не было никакой возможности, неслись буквально галопом; некогда было оглядываться и шарить в поисках ствола.