Шестая сторона света (СИ), стр. 40

Моё утреннее воодушевление никуда не делось. Приобрело оттенок грусти от разрыва с Алтынай. Я жертвовал её расположением ко мне ради того, чтоб уберечь от возможной опасности.

Спасти любовь ценой отказа от неё, не самая ли это высшая степень её проявления?

Курт Кобейн в наушниках пытался заглушить мои страдания песней Floyd The Barber. Надо не забыть перемотать следующую за ней песню About A Girl, а то слишком пафосная символичность получается.

Дыролов гладко катился по монорельсе. Я соскучился по музыкальному одиночеству путевого обходчика. Попавшаяся микротрещина была любовно занесена на путевой лист, как чей-то важный почтовый адрес.

Сел на монорельсу и достал из сумки листы, вырванные Беком из «Проектирование производства работ на отрезке 93936» и стал сравнивать с картами из моих справочников. Делал пометки и расчёты по формулам, которые с трудом вспоминал. Не зря нас в Колледже заставляли эти формулы зубрить, а не понимать. Всё верно, любую теорию нельзя понять, пока не испытаешь на практике. Поэтому проще запомнить.

Если учесть ускорение торможения близ теоретически расположенных в архаичном туннеле подушек, то отводной туннель должен быть где-то после пересечения, где мы встречались с Лебедевым. Это правильный расчёт злоумышленников: на подходе к пересечению линий составы гасят двигатель, проходя их по инерции. Немного, но скорость падает.

Конечно, сравнение было неточным, но это давало хоть какую-то зацепку.

Подводя итоги, пришёл к таким умозаключениям:

Архаичный туннель не соединялся с основными туннелями. Значит, злоумышленники должны были сначала открыть к нему доступ, построить отводную линию монорельса, а непосредственно в самом архаичном туннеле заменить несколько километров старинной железной дороги на гиперзвуковой монорельс.

Каким образом злоумышленники могли бы провести такую работу незаметно? Это же какой размах конспирации. Необходимо было привлечь уйму специалистов: строители, инженеры, железнодорожники, настройщики резонансных подушек… Заговорщики точно не маленькая группа зловредных негодяев, а огромная организация единомышленников.

А сама операция увода поезда? Какой точный расчёт должен был быть, чтоб тормознуть состав и на дозвуковой скорости увести его в архаичный туннель, через замаскированный переход, при этом не сойти с рельс, не допустить туннельной турбулентности? Учесть ещё те десятки факторов пилотирования гиперзвукового состава, которые мне неизвестны? Значит среди заговорщиков пилоты экстра-класса.

Я не мог представить себе пилота, принимающего участие в акте саботажа, который приведёт к разрушению «Глобальной Перевозки™». Да любой железнодорожник за «Глобальную Перевозку™» жизнь готов отдать. Ну, не жизнь, это громкий пафос, конечно, но уж точно не принял бы участия в злодеянии.

Или принял бы? Быть может, заговорщики настолько могущественные личности, что способны предложить специалисту такое вознаграждения, что он забудет об этике и профессиональной гордости?

Ведь берёт же Алибек взятки по любому поводу.

Ведь нарушаем же мы, путевые обходчики, правила, которые клялись соблюдать. Во время прохода состава висим на поручнях, рискуя жизнью. Делаем это не за деньги, а от осознания собственной крутизны.

А слухи о начальстве Вокзала? Которое пристёгивает к составам дополнительные неучтённые вагоны, в которых перевозят контрабандные товары и наркотики?

Быть может «Глобальная Перевозка™» не столь монолитна и несокрушима, какой она была раньше?

Ведь сыпалась труха со стен туннелей, когда шёл гиперзвуковой. Инфраструктура обветшала, а с нею и честность людей её обслуживающих.

Ладно, это всё лирика. Нет больше Лебедева. Он бы смог меня выслушать и понять.

Он бы нашёл решение. Постараюсь и я.

Задумавшись, забыл перемотать плёнку вперёд, пришлось слушать About A Girl.

Дойдя до пересечения, уселся на рельсы. Выключил плеер. Запасных батареек нет, нужно экономить.

Время было обеденное. Милитаризированный чувак, что заменял Лебедева или задерживался, или уже пошёл дальше, не дождавшись встречи со мной. Это к лучшему. Не охота вести пустые беседы.

Я достал бутерброды и флягу с водой. Разостлал на монорельсе свои бумаги и ещё раз перепроверил расчёты.

Неспешно обедал, читая абзац на обрывке древнего справочника. Автор приводил расчётные схемы ускоренной прокладки первого туннеля в нашем регионе.

Великие были люди, немного наивные, но уверенные в своих поступках и видении будущего.

— Заждался, гад? — раздалось за поворотом туннеля.

Алтынай задорно улыбалась, показывая мне средний палец.

Я вскочил на ноги:

— Как ты прошла?

— Как говорил наш друг Волька, «Закон-шмакон. Плати и делай что хочешь».

— Алибек?

— Твой начальник за деньги это самое «что хочешь» и сделает. Не удивлюсь, если мы узнаем, что это он угнал поезд и продал его на автобарахолке.

Она поворошила мои записи:

— Выяснил секрет?

— Алтынай, там, куда я иду, опасно.

Она категорически отмахнулась:

— Ты не понял, дурачок? Мой гнев опаснее.

Я обнял её:

— Не буду врать. Рад тебя видеть.

— А я тебя. Хоть и ты гадский гад. Тебе предстоит долго передо мной извиняться.

Я собрал вещи:

— Одно хорошо, ты уволилась с неподходящей работы.

— Ты хотел сказать, что меня безжалостно выгнали? Спасибо, хорошая строчка в резюме будет, гадский гад.

Глава 18. Вагоны и призраки

Есть такие вещи, существование которых раскрываешь тогда, когда пытаешься их найти. Типа, смысла жизни. Или секрет успеха группы Radiohead.

Мы провели несколько часов, шагая туда и обратно по отрезку туннеля, где предположительно должен быть тайных вход в предполагаемый архаичный туннель. Учитывая, что его строители обладали необходимой квалификацией для маскировки, и если не знать, что туннель существует, высока вероятность, что мы его никогда не найдём.

— Теперь ты веришь в версию Лебедева? — спросила Алтынай.

— Моего друга убили, чтоб скрыть правду. Вера — это всё, что мне осталось.

Пару раз поиски прервались проходами составов. Мы ныкались в Г-образный рукав. Страстно целовались и обнимались, пока вокруг нас тряслись стены, дрожала земля и сыпалась труха с потолка.

Растрёпанные и довольные выходили обратно на линию, и продолжали безрезультатное исследование.

Сила молодости, подпитываемая моторчиком счастья, затмевала чувство ужаса. Проносила меня и Алтынай на огромной скорости мимо факта смерти. Когда тебе исполнилось девятнадцать, слабо веришь, что тоже недолговечен.

Я стал думать, что всё приключение этим и закончится. Мы не найдём никакого секретного отводного туннеля. Не спасём пассажиров. Смерть Лебедева и арест взлом-группы будут напрасными жертвами. Всё из-за того, что оказался неспособен выполнить свою часть дела — найти долбанный туннель.

— Может ты неправильно рассчитал? — спросила Алтынай.

— На этом участке архаичный туннель ближе всего подходит к действующему, и скорость состава самая низкая. Учитывая, что состав пропал именно на этом отрезке, в другом месте нет смысла строить.

Алтынай вздохнула:

— Жаль, что у нас нет инструмента, типа дыролова, для поиска, замаскированных туннелей.

Я остановился. Схватил Алтынай за плечи и радостно потряс:

— Умничка! Как я сам не догадался?

— Потому что ты гадский гад. — Алтынай помедлила: — То есть инструмент для поиска секретных тоннелей существует?

— Нет, существует дыролов.

Объяснил, что вместе с отводным туннелем нужно было построить и отводной монорельс.

— Само собой, — ответила Алтынай. Уже считала себя проницательным железнодорожником.