Шестая сторона света (СИ), стр. 2

Судитрон уехал, а я почувствовал укол. Инъекционный аппарат скрылся в одном из отверстий в бортике моей ниши. Через минуту пошевелил всеми пальцами на ногах. Конец игры.

Георгий Петрович первым выполз из ниши. Вот что значит, желание найти новую жену! Вслед за ним поднялся и я.

Сохраняя мужественное выражение лица, мол, не впервой очухиваться после паралича, побрёл к нише с белым платьицем.

Милое личико, быть может, слишком худое. Тонкая, почти прозрачная на фоне заката рука, свешивалась через бортик. На плече, освещённом заходящим солнцем, фирменный блик Шай-Тая.

— Ты как?

Девочка в платьице белом подняла на меня усталый взгляд чёрных глаз с припухшими веками. Сухие губы шелохнулись, но не услышал ни звука.

Чёрт, ей действительно нехорошо:

— Помочь?

Девочка перегнулась через борт ниши. Её вырвало. Белое платьице трепетало на ветру. Под облаками, в оранжевых лучах солнца парил орёл.

Я деликатно отошёл от девочки, чтоб не слышать бульканья и хрипов. Отходняк от паралича — интимный момент для новичков.

Но не для Георгия Петровича. Он бродил по краю платформы и радостно потирал руки. Глядел вниз, будто пытался отсюда увидеть новую жену. Запрокидывал лицо вверх, следил за орлом, прислушиваясь к его клёкоту:

— Благородная птица, а пищит как моя жена… хи-хи, будущая бывшая.

Электрик достал заранее припасённую бутылку пива и открыл её о край рельсы Судитрона.

В другой нише оказался учитель по физике. Неприятный человек. Никогда не улыбался, а мне постоянно говорил, что с таким отношением к физическому миру, мне нужно жить не в реальности, а «в фантазии бездарного анимастера».

На первом же занятии в Транспортном Колледже он ядовито заметил, что под моим руководством поезда будут ехать куда угодно, но только не в точку назначения.

Я успешно окончил колледж. На выпускном учитель физики сухо осведомился, когда будет моя смена, чтоб не пользоваться в этот период услугами «Глобальной Перевозки™». Я обиделся. Но сейчас, пошатываясь от усталости и глядя на его ещё более неприятное лицо, вдруг понял — он же шутил.

Поймав мой взгляд, физик улыбнулся:

— Приседания каждое утро, а? Что ж, мог бы получить просьбу и похуже.

Он, оказывается, и раньше улыбался, просто я не замечал, поглощённый неприязнью. Чтоб доказать, что я теперь взрослый и понимаю шутки, кивнул на Георгия Петровича:

— Двести приседаний или новая жена? И то, и то одинаково утомительно.

Физик потрепал меня по плечу:

— Что ты можешь знать о жёнах, Лех? Кстати, как тебе твоя задачка?

— Уже одиннадцатая просьба. Бывали и хуже.

— Ого, крутой, крутой. Но твоя напарница сбежала!

Я резко обернулся — ниша с девочкой пустовала. Неужели, она не стала ждать лифт, а ушла по лестнице? Оставила после себя лужицу рвоты.

Бросился к двери на лестницу, распахнул и прислушался. Завывания ветра, но шагов не слышно. На десяток пролётов ниже порхали голуби. Могло быть признаком того, что их спугнула девчонка.

Ринулся вниз по ступенькам, придерживаясь за перила и отрываясь на поворотах, как тела на уроках физики, подчиняющиеся центробежной силе. С разницей, что центр, вокруг которого я должен был крутиться, сбежал в неизвестном направлении.

На тридцать втором этаже, где ещё порхали возмущённые голуби, разгоняя многолетнюю пыль, замедлил бег. Тут развязка: более десятка разных коридоров выходили на лестничную площадку.

Я попробовал играть в сыщика, высматривал какие-то следы, намёки, в каком из коридоров она скрылась?

На полу: древние окурки, скукоженные от старости объявления Информбюро, рекламатины турфирм, на которых до сих пор суетилась жизнь — качались выцветшие деревья, а море, потерявшее синий цвет, билось о светло-жёлтые выжженные скалы.

И никаких следов девчонки.

У меня будто наступил новый паралич, безо всяких инъекций. Что теперь делать? Как выполню просьбу Судитрона?

По окончанию Почтительного Ожидания, когда проходит действие восстановительной инъекции, не рекомендуется физическая нагрузка. Беготня по лестницам Коммунального Бюро сожгла последние силы.

Когда я вышел из чёрного хода Коммунального Бюро, у парадного не было ни Георгия Петровича, ни остальных участников Почтительного Ожидания.

Лихорадило. Одновременно казалось, что голова пылала, будто её засунули в сопло гиперзвукового двигателя, а ноги погрузили в чан с хладагентом из системы охлаждения.

Меня раздирали и лёд, и пламя, и предчувствие беды.

Подошёл к палатке продавца кофе. Заказал двойное эспрессо с двойным сахаром.

— Оттуда? — спросил продавец, показывая пальцем вверх.

Я качнул головой.

— Понимаю, сам два раза был на Почтительном Ожидании. Пять суток паралича! Да-да, не удивляйся. Именно пять. Кто-то с инъекцией перемудрил. Когда я вышел, была одна мысль: гигантская кружка кофе. Думаешь, почему открыл здесь палатку? Бизнес, вот почему.

Я сделал глоток. Подержал напиток во рту, наслаждаясь горячей сладостью.

Присел на пластиковый стул, оглядел пустую площадь. Вокруг фонтана бродил парень с наушниками, вероятно, железнодорожник. Дальний конец площади медленно пересекала женщина в чёрных лосинах, ведя за руль велосипед.

Без особой надежды спросил продавца:

— Не выходила ли из подъезда девушка, худая, в белом платье?

— Девочка в платьице белом? Не, брат, прости, не видал. Может, и выходила. Я занят был. Встречающие и ожидающие соискателей требовали кофе, чай, коньяк. Всех обслужить надо.

Расплатился за кофе и побрёл домой.

Добравшись до двери, даже не ответил на вопросы родителей. С почти закрытыми глазами прошёл в свою комнату и рухнул на кровать.

Вот так я и сделался отказником поневоле. Если не найду девчонке работу, Судитрон больше никогда не предложит новой просьбы.

Тут уже не о любви разговор. Какая может быть любовь с отказницей, что пренебрегла просьбой Судитрона?

С другой стороны, сейчас популярно вести себя не как все. Пренебречь просьбой — лёгкий способ бросить вызов обществу.

Тогда зачем, спрашивается, она попёрлась на платформу и отлежала все сутки Почтительного Ожидания? Чтоб демонстративно отказаться?

Глава 2. Допрос

Я работал путевым обходчиком на Вокзале Юго-Запад, 254-й узел. Вокзал не самый большой, но и не маленький. Часть глобальной сети, но не ключевая. Принимал до десяти международных составов разом.

Если мы в один день вдруг взорвёмся, диспетчеры «Глобальной Перевозки™» почешут затылок: «как сейчас помню, был здесь узел, и вот тебе на…»

И перенаправят транспортный поток на соседние узлы.

В служебной иерархии должность обходчика считалась стартовой. Каждый выпускник Транспортного Колледжа отрабатывал в ней минимум год, прежде чем начинал настоящую карьеру железнодорожника.

Когда твоя работа заключалась в том, чтоб с дыроловом в руках обойти сотню километров гиперзвукового монорельса, всякое лезло в мысли: от философии и понимания истинного мироустройства, до полного мозгового отупения, когда оцепенело шагал и шагал вдоль полотна, реагируя лишь на мигание лампочки дыролова.

Теперь другая беда: не лезло ничего, кроме воспоминаний о девочке в платьице белом. Даже кассета со сборником любимых песен в плеере не помогла отвлечься. Что же со мной будет лет в тридцать? Буду, как ошпаренный Георгий Петрович, бегать по Двору в поисках новой жены?

На пересечении 234-ой и 55-ой линий я остановился.

Из-за поворота туннеля вышел Лебедев, мой коллега и друг, обходчик соседнего отрезка. Он всегда представлялся, как Лебедев, по фамилии. И солидно жал руку.

Младше меня на полгода, но обладал внушительной внешностью. Мощный живот прорывался через лямки комбеза. Толстые ноги переставлял степенно, будто нехотя. Умеют же некоторые сразу выглядеть нереально взрослыми.