Ночь над Сербией, стр. 59
— Три.
— Негусто. Но лучше, чем ничего... Гранаты есть?
— Ага, четыре штуки, — Коннор поднял подсумок и продемонстрировал Рокотову. — И еще ножи.
— Берем, — Влад оттащил тело снайпера и приник к оптическому прицелу. Разрешающая способность просветленной оптики была прекрасной, на расстоянии полукилометра отчетливо просматривался каждый листок.
«Жаль такую машинку бросать. Но ничего не поделаешь, с ее габаритами она нам только мешать будет...»
Биолог несколько раз передернул затвор, и на камни упали пять длинных золотистых патронов.
«Ни грамма пороха врагу», — решил Влад и бросил патроны под откос. Туда же полетели обоймы из подсумка снайпера. В последний раз взглянув на винтовку ручной сборки, Рокотов свинтил прицел, зажал ствол между двух камней и согнул его почти под прямым углом, чем окончательно изуродовал оружие.
Винчестер отправился вслед за патронами.
— Что ж мне с вами делать то? — Влад посмотрел на лежащих стрелков, потом на Коннора. — Знаешь что, иди ка ты в рощу и воздухом подыши.
Американец с видимым облегчением поднялся и отошел метров на сто под деревья. Устроился спиной к тому месту, где остался биолог, и принялся внимательно осматривать местность. Принимать участие в допросе третьей степени ему не хотелось.
Но и Рокотов не нашел в себе силы пытать пленников. Вместо этого он в течение двадцати минут зажимал рот и нос молодого солдата, давая ему сделать вдох раз в минуту. В лишенном нормального поступления кислорода мозгу начались необратимые изменения, и спустя полчаса «второй номер» был уже помешанным, никого не узнающим существом.
С другим снайпером Влад решил поступить более жестоко, дабы его примером напугать тех, кто обнаружит своего соратника. Он сбегал за Коннором, выбрал растущий неподалеку молодой бук, забрался на самую верхушку и привязал веревку к вершине. Вдвоем они согнули десятиметровое дерево почти до земли и зафиксировали изогнутый ствол обмотанным вокруг камня тросом. Получился гигантский натянутый лук.
Биолог походил вокруг дерева, что то подсчитал в уме и остался доволен.
Естественно, в целях безопасности для посторонних людей Автор не приводит настоящую технологию исполнения данного действия, дабы не вызвать в отношении себя уголовного преследования за описание способа нанесения особо тяжких телесных повреждений.
Связав пленника несколькими хитрыми узлами, он забил ему рот кляпом из той же веревки, пропустил ее через ноги и затянул на колышке рядом. Конец шнура нарочито небрежно обмотал вокруг небольшого утесика и намертво закрепил его самозатягивающейся петлей. Теперь веревку можно было только резать.
Напоследок Рокотов сделал странную с точки зрения Джесса вещь — порылся в аптечке, вколол лежащему две ампулы промедола в бедро и приспустил его штаны, обнажив волосатые ляжки.
Потом достал скальпель, по привычке продезинфицировал лезвие огнем зажигалки и, наклонившись над снайпером, произнес:
— Ну с, дружище, а теперь проверим, как хорошо я изучал анатомию...
Из русской фразы Кудесник понял только слово «анатомия», и его чуть не стошнило.
Глава 16
Партизанщина по русски
— Есть, — оператор ткнул пальцем в экран монитора. — Он примерно в восьми милях от точки взрыва.
Офицер дежурной смены пожевал кончик карандаша.
— Интересно... С какой скоростью он передвигается?
— Две три мили в час. Почти постоянно в движении, поэтому точку "R" пока определить сложно...
— Он может опять уйти под землю?
— Не исключено. — Оператор вывел на экран трехмерное изображение горного хребта. — Здесь шахты через каждые сто ярдов. К тому же по прогнозу через час начнется дождь, что затруднит прохождение сигнала. До утра я бы не советовал рисковать.
— Это понятно. — Капитан ВМФ США, ответственный за поиск сбитого летчика в АНБ, задумался. — Но какой у него маршрут? И куда он идет? Мы не сможем посадить вертолеты в лесу, там слишком сложный рельеф. Его надо вывести на открытое пространство... Черт, передатчик разбит!
— Какая разница, — меланхолично отреагировал оператор. — Все равно мы не смогли бы передавать ему указания... Кстати, если внимательно отсмотреть траекторию его передвижений, создается впечатление, что его преследуют.
Офицер в упор поглядел на оператора.
— Свои предположения держите при себе. Все, что от вас требуется, это своевременно докладывать о маршруте цели. Подробности операции вас не касаются.
Гражданский пожал плечами. Вечно эти военные нагромождают секреты там, где любой мало мальски разумный человек сам способен сделать соответствующие выводы.
Объемный взрыв, происшедший недалеко от местонахождения пилота, явно не был ни случайностью, ни результатом ракетно бомбового удара. Оператор отмел возможность доставки боезаряда по воздуху, проанализировав все окружающие районы области. Но тогда получалось, что летчик самостоятельно собрал и подорвал некое устройство. Взрывчатки у него, естественно, не было. Тем более такой мощности.
Оставалась единственная возможность — к американцу присоединился неизвестный, который ведет его пока неизвестным маршрутом и который из соображений безопасности подорвал вакуумный заряд.
А взрыв мог произойти только потому, что этим самым уничтожались или на время сбивались со следа преследующие летчика силы. В этом районе, кроме сербского спецназа, никого нет.
Или есть?..
— Будь побольше информации, я бы делал более точные выводы, — огрызнулся оператор. — Если у вас там есть наземная группа, так и скажите. И не надо играть со мной в «Колесо Фортуны»! Я на этой работе дольше, чем вы в армии. И столько в своей жизни перевидал, что вам и не представить.
— Это секретная информация, — примирительно объяснил офицер. — Но, уверяю вас, к взрыву она не имеет никакого отношения.
— Так я и поверил! — разозлился оператор. — Не надо делать из меня дурака! Вакуумную боеголовку туда не святым духом забросило. Куда летчик дальше должен пойти? У вас что, есть план, о котором мне неизвестно? Тогда какого черта я за ним наблюдаю? И чья это была идея — отключить передатчик?
— Мы не имеем к этому никакого отношения, — резко заявил офицер. — Передатчик мог сам сломаться. И в контакт с наземными группами пилот не вступал. Он бегает сам по себе.
Оператор саркастически посмотрел на офицера. Из за того, что операция по спасению затянулась уже на четыре дня, все были на взводе.
— Значит, все таки есть наземная группа? Блеск! И как долго она находится в квадрате?
— Это вас не касается.
— Хорошо, — со злостью бросил оператор. — После окончания операции я напишу докладную записку руководству. И расскажу в ней, как мы с вами сотрудничали...
— Ваше право. Но пока вы находитесь в моем подчинении и извольте выполнять мои указания.
Капитан ВМФ отошел к своему пульту. Оператор насупился — в игру вступал дополнительный фактор, влиять на который он не мог. «Тюлени» из спецотрядов морской пехоты в очередной раз принялись за игру под названием «тайная операция на чужой территории». А без канала связи со сбитым пилотом эта возня вполне может окончиться печально — как для летчика, так и для заброшенной спасательной группы. Подобное на памяти пожилого оператора происходило неоднократно. В Иране, Ираке, Сомали, Заире, Конго... А немного раньше — в Корее и Вьетнаме. Выполняя приказы командования, считавшего своих парней двоюродными братьями Терминатора, морские пехотинцы частенько бесславно гибли в джунглях, песках и ущельях далеких стран, так и не выполнив боевую задачу.
Оператор сплюнул в мусорную корзину и с ненавистью посмотрел на экран, по которому в неизвестность передвигалась мигающая точка, обозначающая местонахождение капитана ВВС Джесса Коннора.
Подойдя к валунам, майор остолбенел.
Снайперы являли собой жалкое зрелище — «второй номер» с идиотической улыбкой что то бессмысленно бормотал, перекатываясь по земле, а «первый» был намертво привязан к вбитому в землю колышку и продолговатому камню метрах в семи от него. Он был практически растянут между двух точек и не мог сделать ни одного движения вбок. На правой штанине, в районе таза, расплылось кровавое пятно. Изо рта торчал кляп, сделанный из узла все той же веревки.