Игра, или Невероятные приключения Пети Огонькова на Земле и на Марсе, стр. 77

На втором уровне, этажом ниже, находились квартиры колонистов, похожие на гостиничные номера. За несколько поколений изоляции от внешнего мира в пещерном городе сформировались устойчивые профессиональные династии — инженеров, сапожников, плотников, стеклодувов, медиков, поваров и музыкантов — людей, в совершенстве знающих и любящих свое дело.

На третьем, самом обширном ярусе, располагался торгово-культурный центр: магазины, рестораны, бани, кинотеатры, библиотека, стадион и Храм Великого Мумрика.

Еще ниже находился «рабочий квартал» с мастерскими, ателье, винокурней, типографией и прочими заведениями, обеспечивавшими колонистов самым и не очень необходимым.

На пятом уровне были казармы, арсенал и генеральный штаб.

Вход на шестой уровень разрешался только по пропускам: здесь находились секретные лаборатории, с которыми Гитлер связывал будущее Пятого Рейха. Однако, в последнее время здесь в основном занимались разработками препаратов, предназначенных для снижения массы фюрера.

В гигантском гроте седьмого уровня находились склады. Здесь, в путаных лабиринтах штабелей строительных материалов, нашли пристанище для сна и отдыха призраки.

Еще ниже были только котельная, пыточный подвал и коморка Шульца, который в это время переживал не самые лучшие дни в своей жизни.

10

После сигнала отбоя Яблочкин усадил Петю в коробок и спрятал за пазуху комбинезона-невидимки. Для того, чтобы немного разворошить это гнездо изнутри, лазутчики решили напоследок проникнуть в главную секретную лабораторию, в которой среди прочего хранились препараты по программам уничтожения человечества. Подтасовав пробирки, можно было сделать так, что оставшиеся здесь понемногу уничтожали бы самих себя. Была еще одна, довольно дикая мысль, но пока призраки высказывали ее только в шутку.

Убирая на ходу часовых, Мушкина и Яблочкин прошли в лабораторию. В расставленных по периметру стеклянных шкафах здесь хранилось несчетное количество ампул, порошков и таблеток, внешне ничем не различавшихся. Подписи, сделанные на латыни, ровным счетом ничего не объясняли.

— Начинаем?

— Начинаем!

Тут дверцы шкафов пораскрывались, и все их содержимое начало стремительно перетекать и пересыпаться из одной емкости в другую. Если бы доктор Шприц в эти минуты случайно оказался здесь и увидел, что происходит, он бы рухнул замертво еще раньше, чем его передали бы в руки экзекутора Шульца.

Закончив свое дело, призраки-диверсанты аккуратно все подровняли, закрыли шкафчики и, еще не отдышавшись, вопросительно переглянулись:

— Рискнем?

— Рискнем!

Сон перед рассветом особенно сладок и приятен. Адольфу снилось, будто он купается в волшебном лесном озере с теплой хрустальной водой, и его окружают те самые пышнотелые обнаженные красавицы из картинной галереи, каждую из которых он звал по имени или ласковому прозвищу, словно старую и верную возлюбленную.

Сам он тоже был совершенно голый, и дамы, игриво смеясь или стыдливо краснея, то и дело будто случайно соприкасались в воде своими необъятными прелестями с его тщедушным тельцем.

Потом красавицы вывели его на прибрежный песочек, уложили на пушистое полотенце и начали ласково поглаживать.

Вдруг — ой-ой-ой! — в один момент Адольфу показалось, что из кустов на него смотрят две пары недобрых глаз.

— Волки! Волки! — крикнул он и проснулся.

В свете ночника Гитлер увидел над собой висящие в пустоте две пары глаз. Страх парализовал его, он не мог ни пошевелиться, ни крикнуть.

Кто-то резко сдернул с него одеяло, зашелестела бумага, запахло мукой, и вот его ноги, а затем туловище и голова оказались в плотном бумажном пакете. Горловину перевязали бечевкой, неизвестный злодей приподнял пакет и слегка тряхнул.

— Ничего, легкий, килограмм двадцать, — сказал злодей по-русски.

— Не задохнется? — поинтересовался другой женским голосом. — Пакет плотный, из двойной бумаги.

— Не успеет. Послушайте, мы, кажется, в муке перепачкались.

Злоумышленники начали отряхивать друг друга, а Гитлер все еще не в силах позвать на помощь, был парализован новым ужасом. Теперь ему представлялось, что его отнесут на кухню, зажарят и съедят.

— Все чисто. Берите его и пошли, — произнес женский голос.

Пакет снова приподняли, но тут невдалеке послышались тяжелые приближающиеся шаги, при звуке которых Гитлер воспрянул духом. В спальне появилась огромная, как герой реслинга, Фрида.

— Маленькому озорнику опять приснилось страшное, — басила нянька, на ходу набирая в шприц лекарство из ампулы. — Опять приснились волки. Сейчас, сейчас я сделаю ему маленький укольчик, и все волки сразу разбегутся. Ну, где наша маленькая попка?..

Фрида включила светильник, удивленно осмотрела пустую кровать, заглянула в пустой ночной горшок и шумно засопела.

В эту минуту Адольф, наконец, нашел в себе силы издать слабый стон, Фрида оглянулась, увидела белые следы на ковре и висящий в воздухе бумажный мешок из-под муки.

Все разговоры о призраках, которыми бурлила колония в последние несколько суток, к чести Фриды, не произвели на нее должного впечатления. Защищая своего «маленького уродца», она храбро двинулась на невидимок, которых теперь выдавали белые следы на ковре.

Взмахнув левой рукой, она сбила с ног призрака, стоящего слева; взмахнув правой — того, что стоял справа.

Пакет шлепнулся на пол и заскулил.

Ворча по-медвежьи, Фрида разорвала зубами бечеву и вытряхнула белого от муки и от страха Гитлера на кровать. Тот мгновенно забрался с головой под одеяло и затаился, мелко подрагивая и чихая.

Великанша схватила швабру и, страшно ругаясь по-немецки, стала гонять привидения по комнатам до тех пор, пока они не перестали оставлять за собой белых следов.

Держась за бока и прихрамывая, Яблочкин и Мушкина выбрались наконец из этой сумасшедшей западни.

Неудача хотя и обескуражила смельчаков, но имела то преимущество, что облегчала им возвращение. С пленником в мешке им было бы гораздо труднее оторваться от погони. Объявленная вдогонку тревога безнадежно запоздала, лазутчики были уже за пределами Пятого Рейха.

И тут, на ближайшей поляне, им совершенно неожиданно подфартило. В первых проблесках зари они увидели одноместный вертолет и экзекутора Шульца, разложившего на брезенте свое охотничье снаряжение и выжидавшего, когда мотор разогреется на холостых оборотах. Шульц решил развеяться от навалившихся на него за последнее время ужасов и засветло собрался на охоту в дальний сектор.

Но позади были еще не все страхи. Едва только он начал сворачивать брезент, как вертолет просел — будто от веса забравшегося в него пилота. Сами собой задвигались рычажки управления, и машина взмыла в воздух.

Шульц размотал брезент, засунул в пасть дуло двуствольного ружья и нажал на спуск обоих курков. Патронов в стволе не оказалось, но этот отчаянный жест принес ему некоторое облегчение.

Впоследствии Шульц неоднократно использовал этот прием, чтобы успокоить нервы. И, само собой разумеется, однажды ружье все-таки выстрелило.

Одноместный вертолетик, носивший над Кордильерами грузного Шульца с его охотничьим снаряжением, легко вытянул двоих. (Троих, если точнее.)

В пригороде Каракаса лазутчики переоделись, заняли номер в мотеле и заказали авиабилеты.

Во вторник лейтенант Яблочкин и курсант Мушкина сошли с трапа самолета в Санкт-Петербурге и сели в присланную за ними машину.

Едва открыв дверцу, оба закашлялись: в плотных клубах дыма на заднем сидении находился одетый в парадную форму майор Мракобесов. Он беспрерывно затягивался папиросой и смотрел на прибывших с неприязнью.

— Где? — сказал он требовательно, протягивая ладонь и не здороваясь.

Яблочкин и Мушкина переглянулись. Уж кому-кому, а Мракобесову они не отдадут мальчика ни за какие посулы и угрозы.