Мономан (СИ), стр. 1
Джонни Рэйвэн
Мономан
Содал кинул взгляд на затянутое серым маревом небо. Нахмурился. Где-то за этой ртутной и безжизненной массой, далеко в вышине, пряталось яркое весеннее солнце. Наступала пора возрождения, ключа жизни - время стряхнуть белую порошу с плеч и окунуться в долгожданную оттепель. Но, только не здесь. Здесь, в Мортонаре, самых южных землях провинции Досконь, о весне никто и не слышал. Даже сама мать-природа.
Вдоль дороги тянулись грязные, чёрно-серые, слегка подтаявшие сугробы; из-под них безуспешно пыталась пробиться дохлая, болотного оттенка, трава. Кривые, высушенные деревья, растопырив голые ветки и раскрывая черные рты в беззвучных криках, напоминали скрюченных столбняком людей. Редкие кустарники, без намёка на зелень, ягоду или цветы, ощерились костлявыми отростками, словно рёбра скелета. Мортонар. Мерзкое место. Не людское.
Содал подстегнул коня; тот недовольно всхрапнув, выпустил облако пара и зачавкал копытами по грязи. Вскоре из-за деревьев показались первые признаки жизни: по развезённой дороге сновали люди, рядом суетливо фыркали лошади, виднелись фургоны и телеги. Затем Содал увидел кровь и тела. Человек шесть лежат хаотично, признаки насильственной смерти на лицо. Живыми оказались солдаты из местного гарнизона - все суровые, мрачные, лица застыли камнем, лишь глаза блестят угрозой. На ветру реял чёрно-зелёный стяг с изображением рогатой головы оленя. Один из солдат, оттаскивавший за бледные лодыжки грузную бабу с задравшимся подолом туники, увидел путника, отпустил ноги покойницы и кликнул остальных. Содал натянул поводья. К нему рысью подъехали трое конных, во главе - бородатый вояка в остром шлеме, со шрамом через левую щёку. Глаза тёмные, колючие, даже злые. Он и заговорил:
- Кто такой?
- Представитель Ордена, маг-консул шестой спирали, Содал Инник. Вас должны были предупредить.
Солдаты тут же расслабились, развернули коней, отъехали. Лицо командира осталось прежним, но глаза потеплели.
- Предупреждали, - кивнул он. - Опасно сейчас по здешним дорогам ездить в одиночку...
- Они ехали группой, - отстранённо ответил Содал, глядя на облепленное комом грязных волос, лицо покойницы, - Но им это не помогло.
Командир проследил за взглядом, нахмурился, поджал губы.
- Верно. От разбойников не спасает общество себе подобных. Только крепкая рука и верный меч. Меня зовут Тавос Харн. Я командир сил его милости, барона. Едемте, господин чародей.
Двинули коней в объезд ведущимся работам, по краю дороги. Мимо тянулись разграбленные телеги и фургоны; валяющиеся в грязи товары и пожитки наводили на мысли об осколках надежд, разбитых ударом неумолимого рока. И посреди этого безумия, брошенными и уже никому не нужными игрушками лежали изрезанные, исколотые, пронзённые болтами, с пробитыми головами, перерезанными горлами, вспоротыми животами и отрубленными конечностями, трупы. Тут были женщины и даже дети. Мертвецов резво оттаскивали солдаты, укладывали вряд в стороне от дороги. Содал осознал, что ошибся в подсчетах. Погибших было не менее десяти. А может и больше.
- Купцы?
- Не только, - крякнул Тавос, пристраивая коня рядом. - Здесь в округе много сёл и деревень, многие в родстве. Большинство ехало к родным, да не доехало. Лиходеи перегородили дорогу срубленным деревом, а когда обоз остановился, выскочили и посекли. Никого не пощадили, ублюдки! Даже стариков и детей - всех пустили под нож. Бабам повезло меньше, еще и оттрахали перед смертью...
Содал увидел лежащую на спине, миловидную девушку в разодранном платье. Хорошие грудки с острыми сосками, ладная талия, плоский, белый живот. Лицо искаженно мукой, глаза слепо смотрят в небо. На горле глубокая рана с запёкшейся кровью. Ноги широко раздвинуты, являя желанное мужчинами естество. Совсем молодка, не старше восемнадцати. Содал вздохнул и отвернулся.
- Я выделю вам сопровождение, господин чародей. - Тавос кивнул двоим конным, и те рысью подъехали к ним. - В замке вас накормят, дадут отмыться с дороги. Сутра предстанете перед его милостью.
- Если всё обстоит именно так, как было сказано в письме, то промедление смерти подобно, - нахмурился Содал. - Привести себя в порядок, я могу и позже.
- Вы, может быть, и можете, - отчеканил вояка, - да вот только его милость не молод, а уже вечереет. Барон примет вас поутру.
Чародей стиснул челюсти, оглянулся на усеянную мертвецами дорогу.
- То, что мы видим здесь - дело рук простых людей. Обычных разбойников. Но ситуация, из-за которой меня направили сюда, намного опаснее. Если в округе действует мономан и он действительно является последователем Запретных Искусств, то на счету каждая...
- Барон примет вас поутру, - отрезал Тавос, суровея на глазах. - Проводите господина чародея в Дартон.
Он вернулся к своим людям, и Содалу не осталось ничего другого, как отправится с конвоирами в баронский замок.
***
Утро было таким же серым и мрачным, как и весь прошлый день. Содал, чистый и переодетый, слонялся по тронному залу, разглядывая висящие на стенах гобелены, оружие, щиты с гербом дома. Замок ему не понравился сразу - сложенный из грязно-серых, за годы уже почти черных блоков, построенный на небольшом холме и окружённый высокой крепостной стеной, он больше подошёл бы какому-нибудь колдуну-отшельнику из сказок, нежели простому правителю небольшой провинции. Хотя, мрачности местных пейзажей, он соответствовал. Наконец, спустя почти два часа ожидания, когда чародей уже готов был лезть на стену, лорд Мортонара соизволил спуститься на аудиенцию.
Барон был стар: бледная, сухая и обвисшая морщинистая кожа, песочные бляшки на руках; волосы редкие и седые, покачиваются при каждом шаге; плешивая борода едва скрывает подбородок. Шаркающая походка и сиплое дыхание, кряхтение, покашливание, пошмыгивание - Содал слышал симфонию угасающей жизни в дряхлом, измождённом годами теле. Барон, явно проскочив седьмой, а то и восьмой десяток выглядел живым мертвецом. Однако глубоко посаженые, тёмно-зелёные глаза, были живее всех живых - хваткие, пронзающие, говорящие о крепком уме.
Он устало опустился на трон, тяжело задышал, отпустил пажа и пристально осмотрел чародея. Содал буквально читал во взгляде барона его мысли о себе: молодой, не старше тридцати, рыжие волосы коротко острижены, лопоух; лицо открытое, с аккуратными чертами; голубые глаза умные, но слишком добрые. Мягкосердечный тюфяк, к тому же еще и консул[1], а не боёвик[2]. Неужели не могли прислать кого-нибудь поопытнее, пожёстче, позубастее?
- Ваша милость, - склонился в неглубоком, но уважительном поклоне Содал, - от лица великого Ордена Магов, хочу поприветствовать достопочтенного и глубоко уважаемого...
- Бросьте, молодой человек, - неожиданно прервал его барон зычным и глубоким, совершенно не старческим голосом, - Достопочтенный у нас Король. Глубоко уважаемый - его высокопреосвященство, кардинал ле Гольт. А я простой феодал, которому нужна помощь. Так что, давайте оставим церемониал двору и перейдём к делу.
Содал был искренне поражён. Он ожидал увидеть обычного мелкого землевладельца - зажравшегося властью хама и себялюбца, чьё сердце давно уже покрылось наростами жирующей жизни. Но барон Мортонарский, одним только голосом, внушал доверие и выглядел человеком умным, прозорливым и чутким.
- Прошу прощения, что я не смог принять вас вчера. Старость - скверная пора, такая же, как погода за окном. Гадко, сыро, да из постели вылезать не хочется.
- Не извиняйтесь, ваша милость...
- Меня зовут Дован вар Дан. Его милостью, я являюсь для тех, кто состоит у меня на службе. Вы же приехали сюда, дабы помочь, а не служить. Так что, это я в долгу перед вами, ваше чаровничество, а не вы предо мной. Зовите меня Дованом, этого будет достаточно.
Содал, удивлённый еще больше, поклонился, назвал свое имя и положение в Ордене. Затем кратко повторил изложенную в письме просьбу и уточнил, насколько всё серьезно.