За секунду до выстрела, стр. 7
— В милицию сообщали? — спросил Купрейчик.
— Нет, боялись о кресте говорить.
Старик посмотрел на жену и сказал:
— А дальше ты рассказывай. — И он опять притопнул ногой. — И не ломайся мне тут, как в том девяностом, когда замуж выходила, говори!
Хозяйка смущенно молчала. Старик не выдержал:
— Говори. Не доводи меня до греха своими выкрутасами. Тут люди на службе находятся, ради тебя, старой дуры, сюда пришли, а ты еще из себя фигалку-пигалку строишь. Говори!
Хозяйка зло посмотрела на старика и, тяжело вздохнув, заговорила:
— Три дня назад старик к сапожнику пошел, а я вспомнила, что у нас керосин кончился. Взяла банку и пошла в керосиновую лавку. Прихожу туда, а Гришка Пултас — он керосином торгует и живет недалеко от нас — говорит мне: «Слушай, Михеевна, тут только что тобой и твоим стариком какой-то мужик интересовался. Я его где-то раньше видел, лицо знакомое, но вспомнить так и не могу. Спрашивал, живете ли вы одни или квартирантов держите. С полчаса как ушел».
Купила я керосину и домой пошла. Глядь, а недалеко от нашего дома, по другой стороне улицы, наш бывший квартирант в брезентовом плаще мне навстречу идет. Увидел меня, капюшон почти на глаза опустил и пошел дальше, словно меня не узнал. Екнуло у меня тогда сердце. Я быстрее домой бросилась. Но дома все в порядке оказалось, вскоре и старик пришел. Рассказала я ему, а он тогда сразу же и сказал, что Вовка наверняка на наш крест нацелился, и на всякий случай перепрятал его из дома в сарай.
— А вы у керосинщика не спрашивали, как был одет тот мужчина? — спросил Мочалов.
— Нет. Не подумала я тогда об этом.
Мочалов взглянул на хозяина:
— Ну, и что дальше?
Дед хмуро проговорил:
— Ну, а дальше, когда сегодня ворвались в дом эти супостаты, то сразу же и пытать начали, где крест.
— А вы что сказали?
— Сказал, что когда Красная Армия пришла, то на радостях сдали его государству.
— И они поверили вам?
— Да, мы же со стариком почуяли беду и условились между собой так говорить, — пояснила Михеевна и добавила: — Они же нас по разным комнатам враз растащили, а мы, получилось, в один голос сказали. Вот они поискали, поискали и, ничегошеньки не найдя, ушли.
— Ну а вашего бывшего квартиранта среди них не было?
— А кто его знает. На мордах маски напялены, поди разгляди.
Купрейчик спросил у хозяина:
— Михаил Михайлович, а вы среди этих троих, когда они разговаривали с вами и требовали отдать крест, голоса знакомого не слышали?
— В том-то и дело, мне послышалось, что тот, который старался говорить меньше других, был Вовка.
Мочалов оставил своих сотрудников продолжать делать осмотр места происшествия и допрашивать потерпевших, а сам вместе с Купрейчиком вышел во двор.
— Слушай, Леша, — предложил он, — давай поговорим с керосинщиком.
— Я тоже хотел тебе об этом сказать, пошли.
Они вышли на улицу и вскоре были у керосиновой лавки. Она размещалась в восстановленной кирпичной будке, которая, очевидно, до войны была небольшой подстанцией. Внутри было грязно, холодно и все пропитано запахом керосина.
В углу на самодельном табурете сидел старичок. Он подсчитывал выручку. Увидев входящих, сказал:
— Закрыто. Керосина уже нет.
Мочалов поздоровался и весело спросил:
— И для милиции ничего не осталось?
— А что милиция? Керосин не водка, незачем его ей оставлять.
Мочалов улыбнулся Купрейчику:
— Видишь, какой ядовитый хозяин? Даже на милицию злится.
— Да я не злюсь, керосина действительно у меня нет.
Он поднялся с табурета, и работники милиции увидели, что Пултас очень низенького роста, в огромных ватных штанах и валенках. Седые пучки волос смешно торчали в разные стороны.
Мочалов спросил старика:
— Не вспомните ли вы, как несколько дней назад сюда приходил мужчина и интересовался, кто из посторонних живет у Троцаков?
Старик сначала удивленно посмотрел на них, затем некоторое время молча соображал и только после этого ответил:
— Да, помню. Но я же об этом Михеевне говорил...
— Правильно, а она нам рассказала. Скажите, а раньше этого человека вы нигде не видели?
— Вы знаете, лицо мне его знакомо, а вот где я его видел — ума не приложу.
— А как он был одет?
— Вот это я помню. В плаще он был... брезентовом плаще, с капюшоном на спине.
Майор хотел напомнить Пултасу о квартиранте, но вовремя спохватился: «Не надо торопиться. Когда найдем Корунова, то, может быть, его придется старику на опознание предъявлять».
Вскоре он, шагая по мокрой от дождя и снега дороге, сказал Купрейчику:
— Ниточка есть. Так что давай, Леша, разматывай клубок дальше...
6
ЛЕЙТЕНАНТ СЛАВИН
Вот уже четвертые сутки Славин мотается по таежным дорогам. Где на попутной машине, где на телеге, а где и просто пешком, он добирался от одного селения к другому, побывал в десятках организаций, но приблизиться к раскрытию преступления пока не смог.
Андрея Пудовкина он дождался на «пупе». Это был пожилой, низкого роста, круглолицый человек. Пудовкин сразу же вспомнил тот вечер, когда он видел в чайной Мартова. Кроме этого, он назвал еще пятерых водителей, которые тогда приезжали на «пуп».
Оперуполномоченный нашел их. Во время допросов расширился круг лиц, которые останавливались в тот вечер в чайной.
Сейчас лейтенант возвращался на «пуп», сегодня туда должны приехать трое нужных ему водителей. Буфетчица тетя Маша, увидев Славина, приветливо улыбнулась. Владимир знал, что ее зовут Елизавета Никитична. А тетей Машей звать ее стали после того, как ее так назвал один из остряков-водителей. И Елизавета Никитична смирилась: «Тетя Маша так тетя Маша, лишь бы план шел». И охотно отзывалась на свое новое имя.
Лейтенант уже несколько раз разговаривал с ней и, благодаря этой женщине, узнал привычки местных водителей. Владимир попросил стакан чаю и, выбрав момент, когда у прилавка никого не было, спросил:
— Ну как дела, Елизавета Никитична?
— Для меня дела, дорогой, — это план. На это не жалуюсь, а вот ваши дела таковы: я узнала, что, кроме наших машин, ну тех, которые обычно здесь стоят, в тот вечер была еще одна. Номера ее никто, конечно, не помнит. Шофер — молодой, здоровый парень. Я теперь вспомнила, что у него на правой руке татуировка. Он приехал чуть позже этого, как его...
— Мартова, — подсказал Славин.
— Да, да, Мартова, а уехал позже его. Он все время просил у меня бутылку водки, но водки в буфете уже не было, и его угостили водители, среди которых был Лукин. Я вам его называла. Он должен сегодня здесь появиться.
— А разговора не было, откуда тот новенький ехал или куда?
— Со мной он, конечно, об этом не говорил. Может, Лукин что вспомнит.
К прилавку подошел один из посетителей и весело попросил:
— Тетя Маша, дай мне с собой одну сургучную.
— Хватит тебе, Миша, смотри, уже глаза косые, а ты еще водки хочешь.
— Да ты не бойсь, тетя Маша, это на всякий случай, вдруг мотор в дороге забарахлит, а погода, сама видишь, если не замерзнешь, то воспаление легких запросто можно подхватить, а вот она, голубушка, может меня спасти от опасных последствий.
Буфетчица взглянула на работника милиции и с показным нежеланием отпустила бутылку водки. Славин сел за ближайший столик и начал пить уже остывший чай. Сегодня ему предстояло двинуться по третьей дороге, ведущей в тайгу. Тактика его была простой: не проезжать мимо ни одной деревни или поселка, ни одной делянки, где работали люди. Во что бы то ни стало надо установить личность погибшего. Новый водитель, о котором сказала буфетчица, тоже представлял интерес. Славин еще не знал, даже не догадывался, что неизвестный водитель может дать следствию, а уже в какой-то степени рассчитывал на него. В молодом сотруднике милиции начинала проявляться крайне необходимая каждому оперативнику черта — чутье...
В это время в зале появился сержант Симоха. Он был одет в гражданский костюм. Лавируя между столами, сержант подошел к Славину. И только когда Симоха отодвинул стул и сел, Славин увидел его.