За секунду до выстрела, стр. 30

Прошло полчаса, и Славин уже разговаривал по телефону с Алтыниным, который, выслушав лейтенанта, проинформировал его о рассказе Мартова и сообщил, что направляет группу сотрудников милиции, которые под видом охотников-промысловиков будут находиться недалеко от Станового. Майор пояснил:

— Они будут тайгу вокруг Станового и Светлого прочесывать и в любой момент к вам на помощь придут. На место они прибудут послезавтра. Встретить их надо на развилке дорог, расположенной в четырех километрах на запад от Станового.

Славин попросил:

— Егор Егорович, я передам трубку Буравину, вы ему объясните, где нам встретить наших, а то я не очень еще ориентируюсь в этих местах.

Буравин взял трубку, и по его отдельным словам Славин понял, что опергруппа поедет машиной через «пуп» и будет двигаться к Становому с той стороны...

Но события развивались быстрее и иначе, чем предполагали работники милиции. Уже на следующий день из сельсовета Буравину сообщили, что в Светлом опять украли кабана. На этот раз — у Дрозда. Это было совсем уж неожиданным.

Чертыхаясь, капитан стал собираться в дорогу. Славин кивнул Симохе, и они тоже начали одеваться. Буравин спросил:

— Вы куда?

— С вами.

— Так день же...

— Ничего. Запрягайте наших-лошадей, ляжем в санки, укроемся тулупами, замаскируемся сеном, и порядок!

Славин по глазам Буравина видел, что тот чем-то встревожен. И вдруг лейтенант понял, в чем дело. И понял это тогда, когда Буравин отвел старшего сына в сторонку, долго объяснял ему, как вести себя, если вдруг во время их отсутствия кто-то придет к ним домой.

Капитан не беспокоился о себе, он волновался за своих домашних. Значит, в том, что о краже заявил именно Дрозд, опытный участковый уловил тревожный сигнал для себя.

Славин подозвал Симоху:

— Андрей, ты останешься здесь. Будь внимателен, не исключено, что Солох и Мельников решили выманить Михаила Яковлевича из дома, а сами во время его отсутствия нагрянут сюда.

Симоха все понял сразу, только предложил:

— Может, автомат возьмите, а мне пистолета хватит.

Славин подумал: «Действительно, ему с автоматом в доме будет несподручно действовать».

— Хорошо, автомат возьмем мы. Сколько у тебя обойм к пистолету?

— Две.

Славин сунул руку в карман полушубка:

— На еще три.

— А у тебя?

— У меня осталось еще две, и не забывай, что такое автомат на улице, да еще с тремя запасными дисками. — И повернулся к Буравину: — Михаил Яковлевич, мы тут посоветовались и решили, что поеду с вами только я, а Андрей останется, на всякий случай, дома.

Лицо Буравина сразу же посветлело. Он, стараясь не показывать свою радость, сказал:

— Как хотите. Останется дома, так дома.

Они запрягли лошадей. Славин, завернувшись в тулуп, зарылся в сено.

Надо было пересечь все село, и Славин лежал, накрывшись тулупом с головой. Но вот они миновали последний дом и поехали по узкой лесной дороге, по сторонам которой стояли мощные стройные ели. Славин откинул тулуп и сел. Буравин, до этого не проронивший ни слова, тихо сказал:

— Владимир Михайлович, чует мое сердце, неспроста этот вызов. По моему разумению, задумали они что-то. И, скажу я вам, правильно мы сделали, что Андрея оставили дома, ей-богу, переживал бы.

У Славина тоже было на душе неспокойно, но он не хотел показать этого и ответил:

— Если они задумали что-либо, зачем же тогда Дрозда подставлять, заявлять о краже у него?

— О, вы их плохо знаете. Мне кажется, что никакой кражи и в помине не было. Просто им для чего-то надо было меня вытянуть из Станового. Может, Гришка хочет к отцу прийти. Возможно, там работа есть, которая не под силу одному старику, скажем, золото выкопать. А может, действительно попытаются ко мне в дом ворваться, жену и детей напугать, заставить их меня уговорить закрыть глаза на этих зверюг. Или же решили встретиться со мной на лесной дорожке. Ну, а что касается Дрозда, то он для них верный человек. Отдал, скажем, им кабана, а нам заявил, что кто-то украл его.

— Ну почему бы им, в таком случае, не украсть у кого-нибудь другого из сельчан.

Буравин чуть заметно улыбнулся:

— Они не дураки, понимают, что после той кражи люди настороже, а это значит, что можно и на заряд картечи напороться. Нет, чует мое сердце: что-то они задумали, а вот что, убейте, не знаю. Я думаю, что вам надо снова в сено закопаться. Автомат к бою приготовьте, вполне может сгодиться.

Славин не заставил себя долго уговаривать, щелкнул затвором автомата, достал пистолет из кармана пиджака и сунул в карман полушубка, а затем лег.

Буравин укрыл его тулупом, а сверху засыпал сеном.

— Они народ такой, если увидят, что я один, то прежде чем стрелять, захотят поговорить. Их, конечно, очень интересует, ищут ли их здесь, в нашей округе, или нет. Ну, а если увидят, что нас двое, то могут прямо из кустов и шарахнуть или же пропустить не трогая, а нас с вами это не устраивает. Нам надо их увидеть.

Славин из-под тулупа спросил:

— Если встретят нас, то как я узнаю, что мне выскакивать надо?

— Если я увижу, что Гришка с ними, то я назову его по имени — это будет сигналом для вас.

Дальше они ехали молча. Славин не видел, как участковый достал из кобуры пистолет, зарядил его и положил под рукой справа в сено. Лесом надо было ехать километров пять. Славин, ориентируясь по времени, понял, что проехали уже более половины. Вдруг он почувствовал, что лошади неожиданно резко дернулись в сторону и стали. Наступила тишина, и тут же незнакомый голос тихо, но угрожающе сказал:

— Не пикни, мильтон! Только пальцем шевельнешь, как тут же на тот свет загремишь.

ИВАН ИВАНОВИЧ НОВИКОВ

Новиков торопился в госпиталь к Мочалову. Петр Петрович после того, как принес вытащенного из реки мальчишку на электростанцию, потерял сознание и пришел в себя лишь на следующий день. У него оказалось двустороннее воспаление легких. Врачи решили пока не говорить майору о смерти мальчика. Это бы потрясло Мочалова. Посетителей к Петру Петровичу, даже жену, не пускали. Новиков был первым, кому разрешили навестить майора. Это было вызвано интересами службы, ведь, кроме Мочалова, в отделении никто не знал о всех деталях задуманной операции. Необходимость посоветоваться с Мочаловым возникла еще и потому, что в отделение пришли супруги Троцаки. Они покаялись, что на допросах не сказали о том, что во время нападения на них бандиты забрали более двадцати тысяч денег и небольшой золотой слиток. Позже, хорошенько подумав, они решили пойти в милицию и рассказать всю правду.

Группа преступников практически уже была известна, но Купрейчику пока не удавалось выяснить, где они хранили награбленные ценности. А это надо было уточнить хотя бы еще и потому, что сотрудники уголовного розыска не знали, что преступники взяли у убитых ими людей. В группу, кроме Корунова и Прутова, входили некие Ариха Дмитрий и Лобьянова Лидия, по кличке Могила. Однако оперативники не знали, где они проживают, а в адресном бюро эти люди не значились.

Новиков отряхнул с одежды снег и вошел в приемный покой. Там его уже ждал дежурный врач, который и проводил Новикова в палату к Мочалову.

Петр Петрович лежал один в маленькой комнатушке, в которой едва вместились обычная госпитальная кровать, тумбочка и табурет. Увидев входящего Новикова, Мочалов радостно заулыбался:

— А, Ваня, входи, входи!

— Здравствуйте, Петр Петрович, как вы себя чувствуете?

— Спасибо, дорогой, уже лучше. Ничего, теперь дело пойдет на поправку. — Голос у Мочалова был слабый. Еще по дороге дежурный врач, предупреждая Новикова, чтобы он не переутомлял больного и долго в палате не задерживался, пояснил, что только сегодня у Мочалова понизилась температура. — Ты садись, — приглашал он гостя, — рассказывай, как дела.

Врач, чтобы не мешать, выразительно посмотрел на Новикова — не забыл ли тот предупреждение — и вышел.